— Ага.
— Во-от! Три дня назад наплевала на всё, что ты ей говорил, да на танцульки рванула. А теперь твои слова для неё важны стали. Теперь и у самой внутри перевернулось что-то… Мы не только с душами работаем, Тимур. — Мстислава выпустила клуб дыма. — С живыми людьми тоже. Ты сегодня, может, ту, что могла бы пустышкой стать, в правильную сторону повернул. Жизнь-то у неё впереди длинная. А что будет в конце той жизни, неизвестно. Может, просветлённой станет, и наша помощь вовсе не понадобится. Потому — неизвестно ещё, какая работа важнее. Так-то.
— Ева — не пустышка, — поправил я. Машинально, думал сейчас о другом. Слишком много новой информации свалилось.
Мстислава ухмыльнулась.
— Да ну? Это ж откуда ты узнал?
— Видел. — Это я тоже сказал машинально. Сначала ответил, потом вспомнил.
Мстислава развеселилась окончательно.
— Это ж где такое показывают? А ну, дай-ка, я тоже погляжу!
— Да пожалуйста. Смотрите на здоровье.
Я вытащил из кармана смарт. Мстислава поджала губы — терпеть не могла «бесовские бирюльки». Я нашел страничку Евы. Увидел, что там уже появились фотки с концерта. Ну, кто бы сомневался… Нашёл фотографию, где лицо почётче, и показал Мстиславе.
— Вот, видите? У неё глаза светятся. И это не сегодня так стало, я сюда в первый раз три дня назад заглянул. У пустышек глаза не светятся. Не важно, жив человек или призрак. Хотите, Лизу покажу?
— Ты чего несёшь? — удивленно проговорила Мстислава. — Глаза как глаза. Ничего не светится… Ты выпил, что ли? Вроде не пахнет. — Она пододвинулась ко мне и принюхалась.
— Не пил. Наркотой обширялся, — обиделся я. — В клубе предложили… Вы посмотрите получше, блин! Понимаю, что электронику терпеть не можете, но тут вопрос уже принципиальный. Вот, на Лизу посмотрите. — Я переключился на страничку Лизы. — У неё вообще глаза горят!
Мстислава посмотрела и покачала головой:
— Ничего не вижу.
Конечно, стебаться Мстислава умела не хуже меня, но сейчас был явно не тот случай. Старуха выглядела обескураженной. Как будто и хотела мне поверить, но собственному зрению всё же доверяла больше.
— Сумасшедший дом, блин. — Я подошёл к прилавку, где стоял стационарный телефон. Набрал номер Дениса. — Привет. Занят?
Денис отозвался в том духе, что занятия в это время суток предпочитает определенного, исключительно приятного свойства, и если бы был сейчас занят, фиг бы к телефону подошёл.
— Угу. Я так и подумал. Можешь в кафетерий спуститься? У нас тут принципиальный спорный момент.
Денис, в халате и тапочках, появился через две минуты.
— Что стряслось? Наполеон на подходе? Предлагаю избежать прошлых ошибок! Действуем на упреждение. Не позволим французам возвести понтонные мосты через Днепр!
— Балабол, — вздохнула Мстислава. — Глянь-ка сюда.
Денис глянул. Этак опустил взгляд, слегка коснувшись им экрана.
— Ну, что сказать? Весьма и весьма! Художник — то есть, фотограф, — мастер своего дела, однако что есть цель искусства? Между «передать как есть» и «безбожно польстить» существует пропасть вариаций. Мне кажется, в данном случае творец подошёл опасно близко к черте…
— Глаза, — перебил я. — В глазах её что-то видишь?
Наклонившись, Денис пристально всмотрелся в евины глаза и вынес вердикт:
— Нерастраченный юношеский пыл! Обещание любви, страсть южной но…
— А света совсем-совсем не видишь?
— Какая Света? Что ты можешь вообще знать о Свете? Света здесь совершенно ни при чём! — почему-то засмущался и отодвинулся Денис.
— Да вы издеваетесь, что ли?
Я повернул телефон к себе лицом, к Денису задом. Глаза Евы на экране отчётливо светились.
— Может, мне к врачу сходить, зрение проверить? Или сразу голову…
— А ты это свечение призрачным зрением видишь или человеческим тоже? — заинтересовалась Мстислава.
Я попереключал зрение туда-сюда — этому искусству успел обучиться в совершенстве — и сообщил:
— Призрачным.
— Ну тогда не ходи к врачам, особенно тем, что по голове. Не отпустят. Оно, конечно, в скорбном доме тоже без работы не останешься, да только мне кажется, у нас, в отеле, поприятнее.
— Ха-ха, смешно, — вяло откликнулся я. — И что это такое со мной? Так со всеми бывает?
— Что именно? — спросил Денис. Сообразивший, видимо, что ни про какую Свету мы продолжать не собираемся.
— Я вижу по фотографиям в интернете, что у тех, кто не пустышка, светятся глаза.
Подумав, Денис хохотнул:
— Ну, может, и у всех, тут как узнать.
— В смысле?
— В смысле, что когда мы видящими делались, интернет совсем плохой был. Ни зоны покрытия приличной, ни устойчивого соединения. Минус полторы тысячи джи. Так что если и была поначалу способность душу через соцсети видеть — мы того не ведали.
— Вот ты смеёшься, а…
— Ничуть не бывало, — оборвал Денис. — Вот наша дражайшая Мстислава Мстиславовна, например, видящей стала, когда не то, что интернета не было — книжки, и те ещё только монахи в монастырях переписывали. А свою способность она поняла только тогда, когда дожила до двадцатого века.
— Какую способность?
— О, ты ещё не знаешь? Мстислава Мстиславовна повелевает электроникой. Зачем — никому не ведомо, но штука весьма полезная. В кафетерии оборудование не ломается, да и вообще в отель со времён постройки ремонтники считай не заходят. Лифт засбоил — подойдёт Мстислава Мстиславовна, дланью своей царственной коснётся — лифт поехал. Компьютер завис на ресепшене — опять же подошла, погладила — работает.
— Да ко мне почитай все служащие ходят, адовы игрушки эти носят, — проворчала Мстислава. — Свои, родственников. Думают, что у меня внук с золотыми руками — всё чинит быстро и недорого. Да только чушь это.
— В смысле? — не понял я.
— В том смысле, что твоя способность, которой ни у кого нет — это пустышками повелевать. А вот живые души от пустышек отличать по картинке — то не способность. То… Пёс его знает. Может, и правда такое поначалу всем видящим свойственно, прав Денис, проверить трудно. Попадётся ещё новичок — спросим. А до тех пор чего гадать? Есть — радуйся. Дают же, не забирают.
Я задумался. Заблокировал телефон, убрал его в карман. Посмотрел на Дениса.
— А у тебя какая суперспособность?
Денис с улыбкой показал руки и пошевелил пальцами.
— Да ладно?..
— Ну да. Массажу не учился ни единого дня, только в кино видел, как делается. Ну, то есть, не совсем кино. Это такой своеобразный вид искусства, без жёсткой опоры на сюжет и характеры…
— Я понял, что там показывали, можешь не продолжать.
— С телом я могу делать всё, что угодно — это не столь важно. Важно то, что при этом воздействую на души. Как именно — сам не понимаю, не спрашивай. Суть та, что я располагаю их к себе. Забираю негатив, оставляю лишь положительные впечатления и эмоции. Знаешь, какую самую частую фразу я слышу от клиента?
— Вопрос: «А у вас только руки золотые, или что-нибудь ещё?»
— Нет. Эта — на втором месте. А на первом: «Как заново родился».
— «Родил-ся»? — уточнил я.
— Вопреки расхожему мнению некоторых… — Тут Денис бросил уничижительный взгляд на Мстиславу. — Большинство моих клиентов как раз мужчины. И я не понимаю, отчего тема массажа до такой степени табуирована и чуть ли не демонизирована. Когда дело доходит до операции, многие представители сильного пола требуют себе хирурга-мужчину. А массаж, который также направлен на оздоровление, почему-то обязательно должен проходить между лицами разного пола. То кино — ну, не совсем кино, ты понял, — это было не руководство к действию, а лишь стартовый толчок. Я — профессионал! И на первом месте для меня — работа. Между прочим, Тимур, давно хотел тебе сказать: у тебя невероятно зажатые мышцы шеи, это видно по положению головы. Складывается впечатление, что расслабляться вообще не умеешь. Так что если что — знаешь, где меня найти. Для коллег мои услуги бесплатны.
— Угу, я подумаю, спасибо.
