«Здравствуйте, доктор, это наш друг, он чертей видит».
«А разве это не ваша профессиональная обязанность?»
«Вы не понимаете. Он видит таких чертей, которых больше никто не видит».
Я просто выбрал самый дальний адрес, рассудив, что пока до него доберёмся — я проветрю башку, и потом уже либо пойдём дальше, либо переберёмся на общественный транспорт.
В том районе, куда мы двигались, неподалёку друг от друга было сразу две точки на карте. И сейчас, уже подходя, я начал рассуждать.
— Предлагаю начать с людей постарше.
— Как скажешь, — покорно отозвалась Изольда.
— Даже не спросишь, почему?
— Это логично. Вряд ли молодые занимались столь глубокими исследованиями ритуалов.
— Ну вот. А могла бы меня поддержать, между прочим. Сказать, какие я нестандартные решения нахожу, какими интересными закоулками бродит моя мысль, что сама бы никогда не додумалась.
Изольда зевнула, культурно прикрыв рот ладошкой. Бесчувственная какая-то.
Объект номер один. Современная многоэтажка с чахлой детской площадкой во дворе. Будь у меня в детстве такая площадка, я бы от телевизора не отходил вообще. Чего зря время терять.
Пытаясь сосчитать этажи, я слишком высоко задрал голову, и она закружилась. Повело. Изольда схватила меня за плечи.
— Живой?
— Это сейчас не приоритетно…
— Чего?
— Угу.
— Господи, Тимур, ну серьёзно. Ты же не собираешься вот так обрушиться на людей? Которые, к тому же, недавно понесли утрату?
— Никогда. На них обрушишься ты.
— Я? А что я им скажу?
— Не знаю. Придумай. Из нас двоих свежая голова только у тебя. А я сквозану через призрачный мир и осмотрюсь там человеческим зрением. Может, и призрачным чего увижу. Вот, спрашивается, зачем строить такие высокие дома? Ужас. С них так страшно падать, наверное. А как же дети? А пожилые люди? А если электричества нет? И наш отель…
— Тимур! — Изольда пощёлкала пальцами у меня перед носом. — Опусти голову.
Я опустил.
— Полегчало?
— Угу. — Я допил воду и смял бутылку. Огляделся в поисках урны.
Урны, естественно, не было. Мы же за чистый город. А чисто не там, где не мусорят, и даже не там, где убирают, а там, где нет урн. Известный факт.
— Давай сюда. — Изольда выдернула у меня из руки смятый кусок пластика, засунула себе в сумочку.
— Работаем, — кивнул я.
Электричество присутствовало. На шестой этаж нас поднял лифт. Там, как и договаривались, разделились. Изольда позвонила в квартиру, а я спрятал свою позорящую мундир личность в призрачный мир.
Задержался на площадке.
Изольда ждала недолго. Скоро из-за двери послышалось настороженное: «Кто?» женским голосом.
— Здравствуйте, я пришла поговорить с Николаем Борисовичем.
Озадаченное молчание, потом щёлкнул замок. Дверь открылась. На пороге стояла пожилая женщина в домашнем халате. Выглядела она примерно ровесницей супруга, лет за шестьдесят.
— Здравствуйте, — сказала женщина, удивлённо глядя на Изольду. — А Коли нету. Ушёл он.
— Здравствуйте! А когда вернётся, не подскажете? — Изольда виртуозно включила дурочку. — Мне очень-очень с ним встретиться нужно.
— Ну, когда… — Женщина грустно улыбнулась. — Он верил, что никогда. Чуть разговор зайдёт — сразу как с плеча рубанёт: «Нет там ничего, говорит, Даринка! Люди в космос летали — бога не видели. Наука уже всё в человеке нашла — души не обнаружила». Так что даже не знаю.
Изольда выдержала вполне логичную паузу, которая потребовалась бы анекдотичной блондинке, чтобы обработать неистовый поток данных, и пришла к единственно верному осознанию.
— Он… умер?
— Да уж третий месяц пошёл, — перекрестилась женщина.
Изольда побледнела. Не, я всё понимаю. Артистизм, закатившиеся глаза, томное «ах!», подкосившиеся ноги… Но побледнеть? Неужели человек и такое может, если захочет?
— Ты чего? Ты чего, девочка, что с тобой?
Проворная женщина метнулась в подъезд и подхватила Изольду. Та заигрываться не стала. Всё же не дело это — даже своим смешным весом обрушиваться на этакий божий одуванчик. Как-то незаметно укрепилась на ногах, но у старушки создалось полное впечатление, что Изольду держит она.
— Голова закружилась, — жалобно пискнула Изольда.
— Да ты заходи, присядь! Лето-то нынче во какое — так и жарит с утра пораньше. Я только вечерами выхожу ноги размять. Заходи-заходи, у меня в холодильнике компотик есть, почти не сладкий. Будешь? Да будешь, конечно!
Убедившись, что на этом фронте всё хорошо, я скользнул в квартиру. Приличных размеров трёшка. Будь перед нами какая-нибудь хрущёба, я бы предположил, что здесь когда-то было семейное гнёздышко, но потом оперившиеся дети разлетелись в разные стороны, и двум одиноким пенсионерам осталось доживать своё в опустевшем доме.
Нифига. Дом точно был построен где-то в двухтысячных. Значит, скорее, вставшие на крыло дети подогнали родителям удобный аэродром, чтобы заодно было удобно наезжать сюда в гости. Эх, бывают же нормальные дети у родителей, не то что я… Но ладно, не будем о грустном.
Пенсионеры, судя по всему, не скучали тут вдвоём от слова никогда. В спальне стоял мощный игровой компьютер, на клавиатуре лежали здоровенные накладные наушники с микрофоном. Вторая комната, видимо, предназначенная для гостей, пустовала, а в большой, общей, обнаружился целый склад с детства знакомых предметов.
По углам стояли спиннинги и удочки. На столе и под столом — пластиковые ящички-органайзеры с крючками, блёснами и мормышками. Катушки лески разного диаметра. Книги по рыболовству, атласы. Всё это находилось в таком живом беспорядке, что не оставалось сомнений: до самых последних пор всё читалось и использовалось самым активным образом.
— Ты пей компотик-то, — доносилось из кухни. — Хороший, во «Вкусвилле» сейчас чего только нет! Раньше-то слов таких не знали — фейхоа какая-то, вот. Ну? Лучше?
— Да, спасибо. Прошу прощения за невольную слабость…
— Пей-пей, наливай ещё, не стесняйся. Я привыкла на двоих заказывать, Коля-то помногу пил, тоже ему понравился. А ты его откуда знаешь?
— Я… Я из института.
— Какого такого института?
— Понимаете, Николай Богданович был у нас приглашённым экспертом по древним шумерским обрядам. Серьёзная работа, имеющая международное значение. И вот, решающий момент в исследованиях, а он… Господи, какая потеря…
— Чего? Колька? Эксперт? Да он только по рыбалке своей эксперт! Какой! Путаешь ты чего-то. И не Богданович он — Борисович.
— Как же… как же так?
— И в институтах он отродясь не учился. Пожарным всю жизнь работал. Мы ж с ним так и познакомились. Я школу заканчивала, а у нас в доме на первом этаже квартира загорелась. Я одна дома была. Схватила, помню, документы, там, деньги какие-то — и бегом на улицу. Выскочила — а январь, холодина. Я — в халатике, в тапочках. И тут — он. Выходит из подъезда, меня увидел. «Дура, — говорит, — домой иди! Потушили уже всё, там алкаш окурок в помойное ведро кинул». А мне вдруг обидно стало, говорю: «Чего это я — дура⁈» И как разорались друг на дружку. А потом он мне в больницу цветы принёс. С воспалением лёгких лежала.
История была очень интересной, но у меня начались серьёзные проблемы. Как показали последние исследования, быстро выпитые два литра воды не исчезают бесследно. Количество жидкости в организме превысило все допустимые пределы, и я заволновался.
Пугать добрую пенсионерку не хотелось. Поэтому я скользнул через стену в соседнюю квартиру. Мельком заметил спящую на диване красивую женщину лет тридцати. Ну и пусть себе спит!
В прихожей я перешёл в реальный мир, ткнул выключатель и закрылся в туалете. Но только успел поднять крышку и сиденье унитаза, как услышал рядом звук ключа, поворачивающегося в замке.
Да вы издеваетесь⁈ Я чуть не взвыл, но менять что-то уже было поздно. Запустились процессы, остановить которые не во власти видящих проводников.
