Зажурчало.
В прихожей застучали скидываемые туфли.
— Маш, привет! — сказал мужской голос, и в дверь стукнули. — Я дома.
— О, Саня, а ты чего так рано? — ответил сонный женский голос. — Я тебя к вечеру жда… А кто там?
— Не понял!
Дверь открылась.
Я повернулся и грустно посмотрел на коротко стриженного коренастого Саню. Саня в свою очередь окинул взглядом меня и повернулся к разинувшей рот супруге.
— Маш, ты чё, совсем ******⁈ — рявкнул он.
— Саша, я его первый раз вижу! Ты кто такой⁈
Но тут я успешно закончил все свои дела. Не вдаваясь в бессмысленные дискуссии, опустил крышку на место, нажал кнопку, уничтожая органические следы своего присутствия, и провалился в призрачный мир. Секунду полюбовался выпавшими в осадок супругами и через подъездную стену вернулся обратно к пенсионерке с компотом.
В кухне материалиловался и помахал Изольде рукой.
— Уходим!
Изольда поставила кружку на стол и хлопнула себя по лбу. Не так, будто что-то вспомнила, а так, будто это я свалял какую-то фигню.
Я, впрочем, уже и сам понял, что факапнулся. Бабушка смотрела на меня, медленно крестясь.
— Господи, — пробормотала она. — Ты откуда тут взялся? К… компотику?
— В другой раз, спасибо, — улыбнулся я.
Изольда, подскочив, тоже сбивчиво поблагодарила собеседницу и кинулась к двери, по пути схватив меня за руку.
— Тимур, ты что творишь? — спросила она уже на улице.
— Так получилось, — отозвался я.
На фоне обещания, данного Николаю — не кошмарить мирное население — получилось эпично, конечно. Но, блин. Я виноват, что ли, что некоторых с работы раньше времени приносит? Видюху эта парочка не сняла, и то ладно.
— В общем, тут у нас явно мимо, — свернул дискуссию я. — Николай батькович — матёрый атеист, увлечённый рыболов и в институты не кончал. Ничего похожего на увлечение оккультными науками в квартире не обнаружено. Едем дальше?
— Идём, — буркнула Изольда. — Тут второй адрес недалеко совсем. А ты, смотрю, оживаешь?
— А тебе когда-нибудь сверлил затылок глазами ревнивый муж?
— Бог миловал
— Тогда ты не поймёшь.
— О боже. — Изольда всплеснула руками. — Что случилось?
— Да я думаю, ничего серьёзного. Саша с Машей выглядят вполне счастливой парой. Таким совместно наблюдаемые в санузлах глюки только на пользу идут. Сейчас наверняка уже сели завтракать и хихикают.
— В санузлах⁈
— Ну, блин. Я живой человек, и потребности у меня живые. Бывает, что безотлагательные.
Изольда покачала головой. Дальше мы двигались молча.
Дом, где проживала пожилая женщина из моего списка, оказался панельной пятиэтажкой. Мы остановились у подъёзда.
— Твой организм никаких потребностей не ощущает? — Изольда строго посмотрела на меня.
— Ощущает. Я бы с удовольствием прилёг.
У подъезда стояла лавочка, удивительно удобная на вид. И, как ни странно, совершенно пустая.
— Так подожди меня тут.
— Не могу.
— Почему?
— Скучать буду.
Изольда вздохнула и прошла сквозь дверь. Я — за ней. Мы поднялись на третий этаж. Изольда вернулась в реальный мир. Я наблюдал из призрачного, как она жмёт на кнопку звонка.
Открыла растрепанная девушка примерно нашего возраста. В шерстяных носках, пижаме и халате поверх неё. Сипло пробормотала:
— Ой, как вы быстро! Я думала, только после двух появитесь. Проходите, пожалуйста, — отступила с порога в сторону и закашлялась. — Обычно я больничный не беру, сама справляюсь. Но тут что-то совсем скрутило, третий день температура не спадает.
— Я не врач, — виновато сказала Изольда. — Я пришла задать несколько вопросов.
— Каких? — Девушка нахмурилась.
— Это касается Анны Валентиновны Нестеренко, она жила в этой квартире.
Девушка насторожилась ещё больше.
— Анна Валентиновна умерла.
— Да, я знаю. Я представитель собеса, это касается льгот, которые она получала.
— Тогда я вам ничем помочь не смогу. Обращайтесь к её сыну.
— А вы…
— А я просто знакомая. Меня сюда пожить пустили. Временно.
Изольда подвисла. Я вздохнул.
Ну просто же всё, как носки! Квартира — съёмная. Сдают её, естественно, без всяких договоров и уплаты налогов, я сам так снимал. То, что жиличка к общению не расположена — вполне объяснимо.
Я, невидимый для хозяйки, прошёл в единственную комнату. Н-да, тут нам, похоже, тоже делать нечего. Всё, что может принадлежать Анне Валентиновне — полированная стенка советских времен, набитая посудой и безделушками. А кровать и компьютерный стол съемщица, вероятнее всего, купила сама.
На всякий случай я осмотрел кухню. Тоже ничего интересного.
Я вернулся в коридор. Изольда уже прощалась.
— Всего доброго. Выздоравливайте.
— До свидания
Девушка смотрела на Изольду, взявшуюся за ручку двери, с непонятным выражением лица.
— Простите, пожалуйста!
— Да? — Изольда обернулась.
— А вы никогда не жили на Багратиона? В доме рядом с перекрёстком, где стоматологическая клиника?
— Нет. — Голос Изольды не дрогнул. И в лице она не изменилась.
— Тогда извините. Мне показалось, что вы очень похожи на нашу соседку. Я, когда маленькая была, всегда ей любовалась, мечтала стать такой же красивой. Как идёт через двор, я всегда вслед смотрю. А у вас даже причёска такая же! И звали её так необыкновенно — Изольда.
— Меня зовут Лариса.
— Да я понимаю, что это не вы. Мы оттуда переехали, когда я четвёртый класс закончила. Больше пятнадцати лет, получается, Изольде уже за сорок должно быть Просто вы очень похожи. Простите.
Девушка закрыла дверь.
Спускаясь по лестнице, я вернулся в реальный мир.
— Слушай, ну у меня единственный вопрос.
— Какой?
— Почему «Лариса»?
— Ах, отстань! Я всегда называю это имя. Когда-то оно было первым, которое пришло в голову. Так звали мою подругу, в юности мы были близки. Ляля Рейснер. Лариса.
— Ясно. Ну, что? Один-один?
— В смысле?
— По факапам. Не только я сегодня косячу.
— Встреча с этой девушкой — досадная случайность!
— А вернувшийся домой раньше времени муж — закономерность, по-твоему?.. Один-один, и не спорь. Контакты сына взяла у девчонки?
Изольда кивнула.
— Звони.
Я плюхнулся на вожделенную лавочку. Изольда присела рядом.
Сын Анны Валентиновны работал на стройке. На заднем фоне грохало — хотя он сказал, что отошёл куда-то, где не шумно. Сказал, что мать, выйдя на пенсию, жила в Печерске. Квартиру сдавала. В Смоленск приезжала обычно в каникулы, сидеть с внуками. Жила, соответственно, у сына. Там и умерла — скоропостижно, от инсульта. Дом в Печерске после смерти матери стоит заколоченным — он, сын, ждёт, пока приедет сестра из Питера, у неё в июле отпуск. Тогда и вещи мамины разбирать будут. У самого рука не поднимается трогать что-то, слишком мало времени прошло. Так неожиданно это, мама на сердце и не жаловалась никогда… Что-что?.. Чем увлекалась?.. Да ничем не увлекалась, какие у пенсионеров увлечения. Огород, сериалы. Картинки вышивать любила, мы ей на праздники дарили. Наборы такие бывают, знаете?
Изольда сказала, что знает. Попрощалась и повернулась ко мне.
— Адрес в Печерске записал?
— Угу.
Мы переглянулись. Вот чего мне сейчас хотелось больше всего на свете, так это тащиться в Печерск. Изольде, судя по воодушевлённому выражению лица, тоже.
— Давай Печерск пока отложим, — предложил я. — А там, глядишь, сам отвалится. Пенсионерка с сериалами и вышивками — такая себе оккультистка.
— Согласна.
Изольда открыла изящную записную книжечку, куда не поленилась выписать все данные из моего файла. Это ведь намного проще, чем открыть его на телефоне.
— Удобнее всего будет доехать до адреса, где жил старик.
— Ну, значит, поехали туда.
Я сказал это, но с места не двинулся. На лавочке было удивительно хорошо.
— Сиди, — посмотрев на меня внимательно, решила Изольда. — Пойду, куплю что-нибудь перекусить. Ты, наверное, даже не завтракал, а уже обед миновал.
