Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— И я хочу! — пискнула Маша. — Я тоже могу!

— Погодите, погодите! — я поднял руки, останавливая начинающийся хаос. — Не так быстро. Это не игра, а работа. Серьёзная работа с правилами и ответственностью.

Дети притихли, но в их глазах всё ещё горел энтузиазм.

— Сегодня мы отдыхаем и готовимся, — продолжил я. — Варя вас обучит и объяснит как надо работать. Объяснит правила безопасности, распределит маршруты, покажет, как правильно продавать. Она ваш командир.

Варя выпрямилась на своём месте. В её глазах загорелась гордость, смешанная с лёгкой тревогой.

— Я… справлюсь, — сказала она, и голос прозвучал увереннее, чем ожидалось.

— Знаю, что справишься, — кивнул я. — Ты два года их защищала. Теперь научишь зарабатывать. Это ещё важнее.

Дети посмотрели на Варю с новым уважением. Она была для них старшей сестрой, но сейчас становилась чем-то большим — наставником, командиром.

— А я что буду делать? — спросил Матвей, явно не желая остаться в стороне.

— Ты, Матвей, наш мозг ну моя правая рука на кухне, — я повернулся к нему. — Твоя задача — подготовить всё для завтрашнего дня. Рассчитать стартовый капитал для каждой пары — чтобы могли давать сдачу. Записать, кто куда идёт, кто сколько взял. Ты наш казначей и учётчик. Без тебя всё развалится.

Матвей расправил плечи:

— Понял. Всё запишу, всё посчитаю. Не подведу.

— А вы? — спросил Петька. — Вы тоже будете торговать?

— Я буду готовить, — сказал я, поднимаясь из-за стола, — а еще буду решать другие дела. Нам нужны кровати, чтобы вы нормально спали и высыпались. Это сегодня, а завтра… завтра посмотрим, как пойдёт дело.

— Кровати? — ахнула Маша. — Настоящие кровати? Для всех?

— Для всех, — подтвердил я. — Девять штук. Каждому своя.

Гриша широко открыл глаза:

— И мне тоже будет своя кровать?

— И тебе тоже, — улыбнулся я, взъерошив его волосы. — Большая, крепкая, удобная.

Дети переглянулись, и я увидел в их глазах то, чего там давно не было — веру в будущее.

— Ладно, — сказал я. — Заканчивайте завтракать. Варя, начинай готовиться к инструктажу. Матвей, составь список покупок. Ну а я пойду к Степану договариваться.

— А мы? — спросил Семка. — Нам что делать?

— Вам — отдыхать и готовиться, — ответил я. — Завтра у вас будет тяжёлый день. Первый рабочий день. Нужно выспаться и набраться сил.

— Мастер, — тихо позвал меня Петька, когда я уже направился к двери. — А если мы не справимся? Если что-то пойдёт не так?

Я обернулся, посмотрел на него серьёзно:

— Тогда вернётесь домой, расскажете, что случилось, и мы вместе найдём решение. Ошибки — это нормально, Петька. Главное — учиться на них. Понял?

Он медленно кивнул, и я увидел, как напряжение спадает с его плеч.

— Понял, мастер.

Мастерская Степана встретила меня знакомым запахом свежей стружки и дерева. Плотник стоял у верстака, строгая длинную доску. Рубанок скользил ровно, стружка падала аккуратными завитками. Его движения были уверенными, точными — движениями мастера, который знает своё дело.

— Степан, — окликнул я с порога.

Он обернулся, вытер руки о фартук и удивлённо приподнял брови:

— А, хозяин! — в его голосе послышалась искренняя радость. — Не ждал тебя так рано. Окна почти готовы, завтра последнее закончу. Хочешь посмотреть?

— Знаю, что готовы. Работой доволен, — я вошёл внутрь, оглядывая аккуратно сложенные заготовки. — Видел вчера — всё крепко, без щелей. Ты хороший мастер, Степан.

Плотник смущённо отвёл взгляд. Видно было, что похвалу он слышал давно.

— Да ладно, — пробурчал он. — Дело нехитрое. Так зачем пришёл? Что-то с домом не так?

— С домом всё отлично, — я присел на табурет у верстака. — Пришёл с новым заказом.

— Новым? — Степан удивлённо поднял брови и отложил рубанок. — Быстро ты, хозяин. Дом-то ещё не весь починен. Крыша подождёт?

— Крыша подождёт до весны, — кивнул я. — Но есть вещи, которые ждать не могут. Дом — это одно, а люди — другое. Мне нужны кровати. Девять штук. Для всех, кто живёт в доме.

Степан присвистнул, потёр подбородок:

— Девять кроватей? Ничего себе. Это серьёзное дело, хозяин. Денег стоит немалых.

— Знаю, но спать на полу — не дело, — я посмотрел ему в глаза. — Люди должны высыпаться, чтобы хорошо работать. Особенно дети. Ты же видел их — половина на старых тюфяках спит, половина на тряпках. Это неправильно.

Плотник медленно кивнул, и в его взгляде появилось что-то тёплое:

— Правильно говоришь, — сказал он тихо. — Хозяин, который о людях заботится… — он замялся, подбирая слова, — это редкость. Большая редкость.

Он помолчал, потом добавил:

— У меня был хозяин когда-то. В молодости, когда подмастерьем работал. Тот только о прибыли думал. Мы по двенадцать часов пахали, а спали на сырых досках в сарае. Трое за зиму померли от чахотки. Он даже не заметил — новых нанял.

В его голосе прозвучала старая боль.

— Поэтому я и делаю по-другому, — сказал я. — Ладно, давай думать. Что посоветуешь? Какие кровати лучше сделать?

Степан встряхнулся, отгоняя воспоминания, и прошёлся вдоль стены, где были сложены доски разных размеров:

— Кровати можно по-разному сделать, — он трогал доски, словно оценивая их на ощупь. — Вот, смотри. Можно на ножках — резных, красивых. Будут выглядеть нарядно, как у купцов, но это долго точить, да и дерева больше уйдёт. Дорого выйдет.

— А попроще?

— На брусьях, — он указал на толстые, грубо отёсанные брусья в углу. — Четыре бруса по углам, доски поперёк — и готово. Не так красиво, зато надёжно. Я на такой сам двадцать лет сплю.

— Какие дольше прослужат? — прямо спросил я.

— На брусьях, без разговоров, — Степан ответил без колебаний. — И ремонтировать легче в сто раз. Доску заменил — и всё, а с ножками беда — одна треснет, всю кровать переделывать придётся.

— Убедил, — кивнул я. — Тогда на брусьях. Простые, крепкие, без изысков. Чтобы детям на годы хватило. Сколько времени нужно?

Плотник задумался, прикидывая что-то в уме, шевеля губами:

— Неделя на все девять… — он помолчал, — нет, пожалуй, дней десять. Может, двенадцать понадобится.

Он замялся, потом добавил с горькой усмешкой:

— Если не запью, конечно.

Последние слова он произнёс тихо, почти себе под нос, но я расслышал. Не стал делать вид, что не понял.

— А ты не запей, — твёрдо сказал я.

Степан поднял на меня глаза — удивлённые, уязвлённые:

— Легко сказать — не запей. Ты не знаешь, каково это. Руки сами тянутся к бутылке по вечерам. Голова раскалывается, в глазах мутится…

— Знаю, — перебил я. — Я многих таких видел. Знаю, как это тяжело, но ты держишься. Я вижу — держишься.

— Стараюсь, — буркнул плотник, отводя взгляд. — С тех пор, как ты мне работу дал, не пил ни капли. Руки дрожат по вечерам, спать не могу, но держусь. Потому что… — он замолчал.

— Потому что? — мягко подтолкнул я.

— Потому что не хочу тебя подвести, — выдавил он наконец. — Ты первый за пять лет, кто ко мне как к человеку отнёсся. Не как к пьянице, а как к мастеру. Дал работу, аванс заплатил, на равных разговариваешь. Я… я не могу это просрать. Понимаешь?

В его голосе звучала такая отчаянная решимость.

— Понимаю, — кивнул я. — И знаешь что? Ты не подведёшь. Потому что ты сильнее, чем думаешь.

— Откуда такая уверенность? — Степан хмыкнул, но в глазах мелькнула надежда.

— Потому что слабый человек уже давно бы сдался, — ответил я. — А ты держишься и будешь держаться дальше. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что у меня для тебя работы ещё на полгода вперёд, — я посмотрел ему прямо в глаза. — Если не сорвёшься.

Степан замер, уставившись на меня:

— Правда? — в его голосе прозвучало недоверие. — Полгода?

— Правда. Дом большой, работы уйма. Окна, двери, кровати — это только начало. Потом мебель понадобится — столы, лавки, полки, шкафы. Крыльцо починить, забор поставить. Если хорошо себя покажешь — станешь моим постоянным мастером. С договором, с регулярной оплатой.