Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

Плотник молчал так долго, что я начал беспокоиться. Потом он медленно кивнул, и я увидел, как что-то меняется в его лице — словно груз свалился с плеч:

— Не подведу, — сказал он хрипло. — Даю слово. Мастерское слово, а это для плотника святое.

Он протянул мне руку.

— Тогда называй цену, — я пожал его ладонь. — Сколько за девять кроватей?

Степан задумался, считая вслух:

— Доски нужны… брусья… гвозди… работа… — он назвал сумму.

Я прикинул — нормальная цена, без накруток. Даже дешевле, чем ожидал.

— Справедливо, — кивнул я. — Договорились.

Мы пожали руки крепко, по-мужски. Это было уже не закрепление сделки, а доверие.

— Вот аванс, — я достал кошелёк и отсчитал половину суммы. Монеты звякнули на верстаке. — Остальное получишь, когда закончишь.

Плотник взял деньги, аккуратно пересчитал каждую монету, потом спрятал в потайной карман фартука:

— Сделаю хорошо, — сказал он тихо, но твёрдо. — Как для себя. Как для родной семьи. Обещаю.

— Знаю, что сделаешь, — улыбнулся я. — Потому и пришёл к тебе, а не к другим плотникам. Ты мастер, Степан. Настоящий мастер. Просто забыл об этом на время, но я тебе напомню.

Он отвернулся, делая вид, что поправляет доски, но я успел заметить блеск в его глазах.

— Иди, хозяин, — буркнул он. — Дай поработать, а то время идёт.

Я направился к выходу, но у двери обернулся:

— Степан?

— Что?

— Если станет совсем тяжело — приходи. Поговорим, чаю попьём. Не обязательно одному справляться.

Плотник замер, потом медленно кивнул:

— Спасибо, хозяин. Спасибо тебе.

Я вышел из мастерской под звук рубанка — ровный, уверенный, без дрожи.

Степан работал.

Когда я вернулся домой, день уже клонился к вечеру. Варя собрала старших детей на кухне для инструктажа. Петька, Семка, Лёшка и Федька стояли перед ней по стойке смирно.

Я остановился в дверях, не желая мешать.

— Правило первое! — говорила Варя строгим голосом. — Работаете только в парах. Всегда вдвоём. Никогда по одному. Если кто-то пытается вас разделить — бросаете всё и бежите домой. Ясно?

— Ясно! — хором ответили дети.

— Правило второе! — она шагала перед ними, как генерал. — Ходите только по своему маршруту. Я дам каждому карту, нарисованную углём. По ней и идёте. Не сворачиваете, не заходите в чужие дома, даже если зовут. Поняли?

— Поняли!

— Правило третье! — Варя остановилась, посмотрев каждому в глаза. — С незнакомцами не разговариваете. Только продаёте. Взяли деньги, отдали пирожок, пошли дальше. Кто-то пристаёт с вопросами — говорите «не знаем» и быстро уходите. Ясно?

— Ясно!

— А если кто-то схватит? — осторожно спросил Лёшка, самый младший.

Варя присела перед ним на корточки:

— Если схватит — кричишь во всё горло. Кусаешь, царапаешься, бьёшь что есть сил. А твой напарник бежит за помощью. Но! — она подняла палец, — это на крайний случай. Если будете соблюдать правила, такого не случится. Понял?

— Понял, — кивнул мальчик.

— Не бойся, — мягче сказала Варя. — Я вас в опасные места не пошлю. Вы будете работать только там, где я сама хожу каждый день. Где все друг друга знают.

Я выждал паузу и вошёл. Дети обернулись, Варя выпрямилась.

— Продолжай, командир, — кивнул я ей. — Всё правильно делаешь.

В её глазах мелькнула гордость.

Вечером, когда дети разошлись готовить снаряжение на завтра, мы собрались у огня — я, Варя и Матвей.

— Завтра большой день, — сказал я. — Матвей, готовим тройной объём. Варя, «летучий отряд» выходит в шесть утра, четыре пары по разным маршрутам.

— А ты? — спросила Варя.

— Я пойду в другой район, — решил я. — Попробую выйти за пределы Слободки. Посмотрю, как там примут наш товар.

— Это опасно, — нахмурилась Варя. — Там гильдии могут быть недовольны.

— Может, и будут, — согласился я. — Но рано или поздно придётся расширяться. Лучше узнать сейчас, с чем столкнёмся.

— Кровати Степан обещал сделать? Когда? — спросил Матвей.

— Через десять дней, — кивнул я. — Девять кроватей. Для всех. Плюс матрасы от Митрича подоспеют. Скоро у каждого будет своё спальное место.

Варя молчала, потом вдруг встала и неожиданно обняла меня:

— Спасибо, — прошептала она. — За всё.

Я неловко похлопал её по спине:

— Не за что. Мы команда.

Она отстранилась, быстро вытерла глаза и вернулась на место, делая вид, что ничего не было.

Мы ещё немного посидели, обсуждая детали завтрашнего дня, потом разошлись спать.

Я лёг на свою подстилку у очага и долго смотрел в потолок. За неделю мы прошли путь от нищеты до первого успеха. У нас есть дом, еда, одежда, работа. Дети спали сытыми и счастливыми.

Но я знал — это только начало. Впереди были гильдии, Угрюмый, конкуренция. Настоящие испытания ещё ждали нас.

Но сегодня… сегодня мы могли просто быть счастливыми.

Угрюмый

В самом сердце Слободки, в районе, куда стража заходила только большими группами, стоял старый каменный дом. Когда-то он принадлежал богатому купцу, но тот разорился и бежал. Теперь здесь жил человек, которого все знали, но мало кто видел.

Угрюмый сидел в своей комнате на втором этаже, глядя в окно. Ему было под пятьдесят, но выглядел он моложе — широкоплечий, с железной хваткой и холодными серыми глазами. Шрам через левую бровь делал лицо жёстким, но не уродливым.

Он не был бандитом в обычном понимании. Не грабил, не убивал без нужды, не трогал женщин и детей. Он был управляющим. Тем, кто поддерживал порядок там, где его никто больше не поддерживал.

В дверь постучали — три раза, пауза, два раза. Свои.

— Войди, Волк, — сказал Угрюмый, не оборачиваясь.

В комнату вошёл худощавый мужчина лет тридцати с острым лицом и быстрыми глазами. Волк был одним из лучших разведчиков Угрюмого.

— Босс, про того новенького узнал. Александр зовут.

— Рассказывай, — Угрюмый повернулся, скрестив руки на груди.

— Недавно назад купил дом на Крайней улице. Тот, в котором Варька с детьми живет. Заплатил серебром, без торга. Сразу начал ремонт — Степана-плотника нанял, у Митрича матрасы заказал. Сегодня ещё и кровати заказал — девять штук.

— Откуда деньги? — спросил Угрюмый.

— Не ясно. Людям говорил, что торговец с севера. Одет прилично, речь грамотная. Не из простых.

Угрюмый задумался, потирая шрам на брови — старая привычка:

— Дальше.

— Вчера начал готовить пирожки. Хорошие, говорят. Очень хорошие. Сегодня утром пошёл продавать — к Сидору-кузнецу, к гончарам. Всё раскупили за час. Завтра, наверняка, детей подключает — будет по всей Слободке торговать.

— Детей? — Угрюмый поднял бровь. — Варькиных сирот?

— Их самых. Одел их, обул, кормит. Говорят, как отец с ними обращается.

Угрюмый встал, прошёлся по комнате. Его массивная фигура отбрасывала длинную тень.

— Интересно, — пробормотал он. — Появляется из ниоткуда, покупает дом, нанимает детей, начинает торговать и не пришёл поклониться, не спросил разрешения.

— Может, не знает правил? — предположил Волк.

— Знает, — отрезал Угрюмый. — Сидор ему рассказал. Я сам велел кузнецу предупредить. Хотел посмотреть, как новичок себя поведёт. Испугается и придёт кланяться или…

Он замолчал, глядя в окно.

— Или? — не понял Волк.

— Или решит, что достаточно умён, чтобы обойти правила, — Угрюмый усмехнулся холодно. — Такие бывают. Думают, если торговать мелочью, я не замечу или не посмею тронуть.

— Что будем делать, босс?

Угрюмый вернулся к окну, сложил руки за спиной:

— Пока — наблюдать. Пусть поработает недельку. Посмотрим, сколько заработает, как себя поведёт. Если начнёт наглеть — проучим. Если окажется умным — поговорим.

— А если побежит в стражу жаловаться?

Угрюмый рассмеялся — коротко, без радости:

— В стражу? Волк, ты сам веришь в это? Здесь, в Слободке? Стража сюда носа не сует, разве что убийство случится.