Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— А мы? — прошептала она, едва слышно. — Почему мы не идём? Я тоже хочу помогать…

Сердце сжалось. Я присел перед ней на корточки, взял её маленькие руки в свои:

— Маша, послушай меня. У вас с Гришей самая важная работа из всех. Самая ответственная.

— Какая? — она всхлипнула, вытирая нос рукавом.

— Дом. Кто-то должен остаться и охранять наш дом. Следить за очагом, чтобы огонь не погас — если погаснет, всем будет холодно, когда мы вернёмся. Готовить обед для всех — мы вернёмся голодные и усталые. Встречать нас у ворот. Это очень важно, Маша. Без тебя мы не справимся.

— Правда? — она подняла на меня заплаканные глаза.

— Правда. Ты же видишь — мы все уходим. Кто защитит дом, если не ты? Ты ведь уже большая. Тебе девять лет, ты многое умеешь.

— Десять, — тихо поправила она. — Мне недавно десять исполнилось.

— Вот видишь! Совсем взрослая! — я улыбнулся. — Думаешь, я кому попало такую ответственность доверю? Только самым надёжным.

Маша задумалась, вытирая слёзы:

— А если что-то случится? Если… если кто-то придёт?

— Тогда берёшь Гришу за руку и бежишь к соседу Сидору, он поможет, но ничего не случится, обещаю. Мы все вернёмся к обеду. Самое позднее — к вечеру. Хорошо?

— Хорошо, — она крепче сжала руку Гриши, который молча слушал, уткнувшись ей в бок. — Мы будем ждать и кашу сварим. Большую миску, чтобы всем хватило.

— Вот умница, — я взъерошил ей волосы. — Я знал, что на тебя можно положиться.

Маша слабо улыбнулась и отошла в сторону.

Я выпрямился, обращаясь ко всем собравшимся. Голос сделал громче, чтобы все слышали:

— Слушайте меня внимательно. Сегодня наш первый настоящий рабочий день. Не репетиция, не проба — по-настоящему. Вы идёте не просто продавать пирожки. Вы представляете наше дело, нашу семью, наш дом. Люди будут судить о нас по тому, как вы себя поведёте.

Дети замерли, слушая.

— Поэтому запомните три слова: вежливость, улыбка, чистота. Вежливость — даже если вам грубят. Улыбка — даже если страшно. Чистые руки — всегда, перед тем как отдать пирожок. Понятно?

— Понятно! — хором ответили торговцы.

Я повернулся к Варе и Матвею — двум старшим: — Варя, Матвей, — сказал я серьёзно, глядя им в глаза.

— Вы отвечаете не только за корзины. Вы отвечаете за жизнь детей, которые идут с вами. Это самое важное. Следите, чтобы они не отставали. Не сворачивали с маршрута. Не разговаривали с подозрительными людьми. Если что-то пойдёт не так — хоть что-то — бросаете всё и сразу домой. Корзины, деньги, пирожки — это всё не важно. Важны только вы. Договорились?

— Договорились, — твёрдо сказала Варя, выпрямив плечи.

— Понял, мастер, — кивнул Матвей, сглатывая. — Не подведу.

— Знаю, что не подведёте. Я вам доверяю, — я снова обратился ко всем. — И ещё. Если кто-то грубит вам — не грубите в ответ. Просто разворачивайтесь и уходите. Если кто-то хватает за руку, пристаёт с вопросами, предлагает куда-то пойти — быстро возвращайтесь домой и рассказывайте нам. Дом — ваша крепость. Сюда всегда можно вернуться. Всегда! Даже если всё пойдёт не так, даже если ничего не продадите — просто возвращайтесь целыми. Мы не будем ругаться. Мы не будем наказывать. Мы вместе разберёмся, что случилось, и найдём решение. Это понятно всем?

Все закивали. Я увидел, как напряжение в их лицах немного спало.

— А теперь самое важное, — я улыбнулся. — Улыбнитесь мне. Давайте, покажите, какие у вас улыбки. Дети неуверенно улыбнулись. Получилось кривовато — у Петьки больше похоже на гримасу, у Лёшки совсем жалко, но искренне. Даже Варя и Матвей улыбнулись, хотя видно было, что им тоже страшно.

— Вот так! Именно так! — я расхохотался, и дети тоже хихикнули. — И держитесь так весь день. Улыбка — это ваше самое лучшее оружие. С улыбкой даже самый хмурый кузнец размякнет и купит три пирожка вместо одного. Проверено на себе вчера. Сработало! Несколько детей засмеялись. Атмосфера разрядилась, стала легче.

— Ну что, командир, — я повернулся к Варе, отдавая ей честь как военному. — Отряд готов к выходу? Она встала по стойке смирно, окинула всех строгим командирским взглядом: — Правила безопасности повторите! По одному!

— Работаем только парами! Никогда не разделяемся! — выкрикнул Петька, вытянувшись.

— Только по своему маршруту! Никаких отклонений! — подхватил Матвей.

— С незнакомцами не разговариваем! Только «здравствуйте» и «до свидания»! — добавил Семка.

— Возвращаемся к полудню! Если задерживаемся — бежим домой и объясняем почему! — закончила Варя.

— Молодцы, — она кивнула с одобрением.

— Вы всё запомнили. Я горжусь вами. Тогда вперёд. И помните — я в вас верю. Вы справитесь.

Первыми двинулись Петька с Семкой. Старшие среди детей, они старались выглядеть уверенно. Шагали бодро, с гордо поднятыми головами, но я заметил, как Петька крепче сжал ручку корзины, а Семка оглянулся на дом, словно прощаясь. За ними пошла Варя с Лёшкой. Она что-то тихо объясняя ему на ходу. Лёшка кивал, не отрываясь от неё взглядом.

Следом — Матвей с Федькой. Матвей нёс тяжёлую корзину двумя руками, а Федька шёл рядом, внимательно слушая последние наставления и часто оглядываясь. Маленькая процессия торговцев двинулась по улице, направляясь в разные части Слободки. Их силуэты постепенно растворялись в утреннем тумане.

Я остался во дворе с Машей и Гришей. Девочка всё ещё крепко держала малыша за руку, глядя вслед уходящим, пока они совсем не скрылись за углом.

— Мастер, — тихо позвала она, не отрывая взгляда от пустой улицы. — Удачи вам. У вас самая сложная задача. Они же все вернуться?

— Обязательно, — твёрдо сказал я, положив руку ей на плечо. — Все до одного. К обеду будут здесь, а ты пока присмотри за очагом — видишь, огонь уже затухать начал. Подкинь дров и кашу свари к обеду, хорошую, густую — все вернутся голодные как волки.

— Хорошо, — она наконец оторвала взгляд от улицы и посмотрела на меня. В её глазах была решимость. — Я всё сделаю. Обещаю. Она потянула Гришу за руку: — Пошли, братик. Нам работать надо. Дров принести, кашу сварить…

— Я помогу! — пискнул Гриша. — Я тоже работать буду!

Они направились обратно в дом, и я услышал, как Маша говорит ему: — Ты дрова будешь носить, маленькие, а я большие. И воду мы вместе…

Их голоса затихли за дверью.

Я остался один во дворе. Поднял свою корзину — тяжёлую, набитую пирожками корзину. Почувствовал тепло, исходящее от неё, вдохнул аромат.

«Ну что ж, — подумал я, направляясь к воротам. — Посмотрим, как меня встретят в Ремесленном квартале».

Шагнул за ворота и направился в противоположную от детей сторону — туда, где за Слободкой начинался совсем другой мир. Мир гильдий, мастеров и жёсткой конкуренции.

«Посмотрим, кто кого», — усмехнулся я, ускоряя шаг.

Ремесленный квартал начинался сразу за Слободкой. Граница была чёткой — словно невидимая черта отделяла покосившиеся дома от аккуратных мастерских с выкрашенными ставнями.

Здесь жили и работали настоящие мастера — не просто ремесленники, выживающие как могут, а члены гильдий, с лицензиями и привилегиями. Кожевники, портные, оружейники, ювелиры.

Я шёл по широкой улице, оглядываясь. Утро только начиналось, но мастерские уже работали. Из открытых дверей доносился стук молотков, скрип станков, голоса подмастерьев.

«Где же они едят?» — подумал я, высматривая харчевни.

Нашёл быстро — небольшая забегаловка на углу, с вывеской «У Фомы». Оттуда валил народ — мастеровые, подмастерья, несколько стражников.

Я остановился в стороне, наблюдая. Люди выходили с мисками похлёбки и ломтями хлеба, садились прямо на ступеньки, ели второпях. Харчевня-то совсем маленькая много народа не вмещает.

«Плохая еда, — оценил я по их лицам. — Едят, потому что голодны, а не потому что вкусно».

Идеальная возможность.

Я подошёл ближе, встал у стены напротив харчевни. Открыл корзину, достал первый пирожок — мясной, ещё тёплый, ароматный.