Мой бывший пациент (СИ) - Владимирова Анна

— Давид, — с облегчением выдохнула я, и ноги задрожали.

Сбоку к медведю жалось еще трое волков-оборотней, но на повышенное внимание со стороны спасателей они сразу же рванулись обратно в лес. Горький недовольно рыкнул им вслед, но Стас уже бросился за ними и вскоре вывел к пожарным машинам.

— Это все? — спросил кто-то у меня, но я только пожала плечами.

Детей уже сняли с Горького, и я принялась их осматривать, стараясь не отвлекаться на беспокойство о Стасе.

Сначала я слышала его голос где-то рядом. Он что-то спрашивал у детей, потом они говорили с Горьким… И я даже не поняла, в какой момент его не стало поблизости.

— Нужна срочная транспортировка, — машинально согласовывала я организацию помощи по мобильному, а сама использовала любую секунду, чтобы найти взглядом Стаса, но тщетно. — Да, нормально доедут все.

А потом все закрутилось в череду постоянных консультаций и контрольных осмотров. Пострадали не только дети, но и взрослые. Некоторых также пришлось госпитализировать. Перед глазами суетились медики, спасатели, постоянно звучали крики и голоса, но ни Стаса, ни Горького видно не было. Мелькнула надежда, что, может, они вместе направились на поиски. Но долг не позволял мне погрузиться в свою тревогу с головой. От запаха гари начинало тошнить и болеть голова. Детские всхлипы и вскрики били по нервам током, и все это изматывало так, будто я отстояла несколько операций. Но я стойко продолжала делать свою работу. Приходилось принимать быстрые решения, слушать коллег и бесконечно контролировать все, потому что Горький, как оказалось, объявил меня главным медиком спасательной операции.

И только я закончила со спасенными из леса пациентами, как от полевого госпиталя раздался крик. Переполох вызвал отек гортани у одного из мальчишек, признаки которого медики проморгали. И тут уж пришлось забыть обо всем и спасать ребенка всеми силами…

Когда пришли новости о Семене, уже начинало темнеть. Было принято решение его стабилизировать и отправить к Игорю в больницу на вертолете. Ребенка с отеком вскоре отправили туда же.

— Ива Всеславовна, еще четверых отправляем, — донеслось до меня, едва я успела стянуть стетоскоп.

— Хорошо, — выдохнула устало и присела рядом с мальчишкой лет восьми, которого только что слушала. — Все хорошо с тобой.

— А у меня так не будет, как у Олежи? — надул ребенок губы, снова собираясь заплакать.

— Нет, я посмотрела твое горлышко. Все хорошо. Правда.

Малыш всхлипнул и бросился ко мне на шею. А я прижала его к себе и уселась с ним прямо на землю. Сил просто не стало. Взгляд застыл на черных обгоревших ступенях когда-то широкого крыльца… И тут меня вдруг обняли и перетянули на колени вместе с ребенком. Я всхлипнула и прижала к себе мальчика крепче.

— Ты как? — ткнулось усталое мне в затылок.

— Нормально, — просипела я. — Где ты был?

— Одного моего волчонка не нашли, — хрипло выдавил Стас. — Прочесывали с Давидом лес, наткнулись на следы тех, кто это все сделал. По всему, ребенок у них.

У меня все застыло внутри, а Стас вжался лбом мне в затылок. «Он пришел попрощаться», — мелькнуло у меня в мыслях, и я похолодела.

— Не делай этого, — прошептала. — Не бросай меня, пожалуйста…

— Тш…

— Где Горький?

— Ива, успокойся. — И он недовольно прихватил меня зубами за шею, следом целуя. — Я не идиот…

— Но ты — хороший старший брат для всех них!..

— Тихо, — сжал он меня крепче и погладил малыша, притихшего на коленях, по голове. — Ты как, Федь?

— Ива сказала, у меня не будет, как у Олежи, — встрепенулся ребенок.

— У Олега случился отек, но все обошлось, — быстро объяснила я Стасу. — Это осложнение. Мы отправили его к Игорю.

— Я испугался, — прошептал мальчик.

И Стас прижал его к нам обоим.

— Сема уже у Игоря, — продолжала я, запоздало осознавая, что делаю все, чтобы Стас вернулся ко мне в больницу. Поэтому заставила себя добавить: — Он там под надежным контролем. Отец твой стабилен.

— Спасибо тебе, — прошептал Стас. — Я не знаю, что бы без тебя делал.

А я зажмурилась и задержала дыхание, чтобы сердце не выдало моего внутреннего раздрая. Только, кажется, у меня вот-вот порвется что-то внутри от напряжения, и я совершенно точно не смогу с этим жить. Эта ложь просто несовместима с жизнью… Теперь — совершенно точно.

— Ива Всеславовна, у нас все…

Я вздрогнула и подняла глаза на фельдшера.

— Да-да, — закивала, и Стас помог мне подняться и взял у меня Федю. — Давайте я подпишу документы, и можете ехать.

Жители поселка потихоньку расходились, пожарные машины уехали, сворачивали госпиталь и врачи.

Детей, которые не отправились на лечение в больницы, было решено перевезти в дом старшего Князева. И сердце сжалось от понимания, что Стас останется с детьми тут. Он их не бросит. А мне нужно ехать в отделение — писать отчеты и возвращаться в свою прежнюю жизнь.

Мы со Стасом как раз закончили устраивать оставшихся детей в машине, и я сообщила ему о планах.

— Никуда ты не поедешь.

— Слушай, мне нужно…

— Все проконтролировать? — нахмурился он и отобрал у меня ключи. — Садись. И приведи мне аргументы.

Дети на заднем сиденьи моей машины притихли, и только шумное сопение выдавало их присутствие.

— Я — глава отделения, — возмутилась я сдержанно.

— У тебя есть заместитель и Игорь. Если им там не хватает гениального хирурга, тогда я согласен. Но я сомневаюсь, что тебя сейчас некому заменить.

Я только напряженно вздохнула. Мне хотелось сбежать от этого всего, вернуться к себе прежней и решиться на признание, завершив дела с больницей — вот мои аргументы. Но Стас их не примет.

— Если я понадоблюсь, доехать не успею, — выдохнула неуверенно, и он даже не удосужился ответить мне на это.

— Нет, если ты серьезно считаешь, что ты нужнее там, можешь ехать. Тебе решать, — посмотрел он на меня серьезно. — Но ты нужна мне здесь.

Мне все больше казалось, что он знает. Или чувствует. Не нужно быть особенно проницательным, чтобы понимать, что я реагирую слишком неадекватно на происходящее. А Стас весьма проницателен. И подумать он может все, что угодно. Что Игоря люблю, к примеру. Или еще что-то.

— Я не имела намерения тебя сейчас бросить, — поспешила заверить его я.

— Я понимаю, что ты хочешь быть там, где ситуация тяжелее, — глянул он на меня понимающе, и я еле сделала следующий вздох. — Но мне бы хотелось, чтобы ты осталась со мной в безопасности. По крайней мере, пока я не решу, когда отправлюсь за своим волчонком.

— Ладно, я остаюсь.

— Спасибо.

Он завел машину и выкрутил руль, выезжая со двора.

— А что Горький? — осторожно поинтересовалась я, снова оглядываясь в поисках Давида.

— Договорились встретиться дома у отца.

Я вздохнула глубже, поспешно кивая. Давид не даст Стасу броситься в пекло ловушки. Вместе они наверняка что-то придумают. При этом внутри у меня что-то отпустило, сил не стало совсем, и я шмыгнула носом. Захотелось разреветься от облегчения. Даже в такой тяжелый момент Стасу хватило сил и ума и самому никуда не броситься, и меня не отпустить…

Когда мы подъехали к дому на окраине поселка в лесу, уже совсем стемнело. Пока Стас устраивал детей, я позвонила Игорю и удостоверилась что все у них под контролем — отец все также стабилен, дети — на терапии и без ухудшения состояния, а Семен — в реанимации, но его жизни тоже ничего не грозит. И даже Аля накормлен, здоров и счастлив. И вообще мое отделение не рухнуло без меня, а управленческие дела подождут.

— Ив, вы там как? Как Стас? Я слышал, что детей вы нашли не всех…

— Он у тебя очень разумный, Игорь. Не в пример некоторым. — И пока он не успел уточнить, кому именно, я поспешила продолжить: — Никуда бросаться с местью не собирается. И меня не отпустил в отделение…

— Оставайся там, конечно. И не переживай, тут все по плану. Я бегло глянул отчет по детям, которые у тебя остались… Тебе нужно что-то еще для них?