Турист (СИ) - Демченко Антон

— К гвардии претензий нет и быть не может, — подтверждающе кивнул Вербицкий и, повернувшись всем корпусом к капитану, чётко и недвусмысленно произнёс, словно сваю забил: — Государь доволен тем, что Преображенский полк по-прежнему остаётся образцом для подражания как его армии вообще, так и гвардии в частности. Даже потеряв две трети боеспособности, вы не отступили, не сложили оружия, и правильно распорядились оставшимися в вашем распоряжении возможностями. Как показал осмотр места боестолкновения, именно вашими людьми, капитан, была уничтожена четверть напавших на боярскую вотчину Николаева-Скуратова людей. Одним стрелковым оружием, против боевых техник. Это достойно. Так что ждите приглашения на высочайшую аудиенцию, Никита Вячеславович. Она непременно состоится в самом скором времени. И подготовьте списки к награждению своих бойцов. Пригодятся, уж поверьте, — Вербицкий перевёл взгляд на сидящего тише мыши Иллариона. — Собственно, такая же встреча ждёт и ваше начальство, «святой отец», но ему я бы порекомендовал запастись не списками награждаемых, а лубрикантами. Хотя бы вазелином.

— Я передам ваши слова моему начальству, Анатолий Семёнович, — скривился тот. — Но прошу заметить, что ещё до начала операции мы предупреждали о возможных проблемах. И какова была реакция? «Мы учтём ваше мнение». Ну, учли… да. Видно.

— Костыль нашли? — перебил я явно выходящего из себя эфирника. Тот дёрнулся. — Значит, нашли. Могу я увидеть артефакт святош?

— Он находится на экспертизе, — хмуро ответил тот. — И до окончания исследований, боюсь…

— Что за артефакт, Кирилл? — повернулся ко мне тесть, одним жестом прервав виляния эфирника.

— Ну, вы же не думаете, что люди епископа решились бы на атаку гранда, пусть и «калеки», без серьёзной подготовки? Или верите, что у них завёлся собственный круг грандов, способный отрезать территорию целого поместья от Эфира? — пожал я плечами. — Нет же, по прибытии в мою вотчину они разместили где-то рядом артефакт, который, собственно, и глушил как сам Эфир, так и его стихийные проявления. Это я успел ощутить. Собственно, именно благодаря этой дряни, святоши и смогли застать врасплох гвардейцев, и пока те не очухались, били техниками по лишённым щитов бойцам, как уток. Влёт… Я прав, отец Илларион?

— Ну да, да, — со вздохом признал тот. Впрочем, насколько я знаю сего ушлого типа и насколько могу чувствовать его эмоции, которые тот, кстати, даже не пытается скрывать, особо сопротивляться такому давлению эфирник и не собирался. Так, покочевряжился для… отчётности, лояльность своему начальству показал, и хватит. — Результаты первого, поверхностного исследования показали, что иезуиты при нападении действительно использовали весьма специфический артефакт собственного производства. Пока что мы определили три его функции. Первая, уже знакомая вам, Кирилл Николаевич — превращение земли, на которой он находится, в место действия эгрегора католической веры. Вторая функция направлена на глушение Эфира и его стихийных проявлений… В этом мы пока не особо разобрались, но дайте срок… Ну и третья — самая кривая. По сути, костыль накачивает силой эгрегора всех, кто с ним связан.

— И превращает их в текущих крышей фанатиков, — дошло до меня.

Глава 13

Воспоминания и сюрпризы

— И тебя совсем не волнует, что засада фактически провалилась и вся эта рискованная игра оказалась зряшной? — поинтересовалась Оля, когда я рассказал ей о результатах нашей «встречи в верхах». В ответ я пожал плечами.

— Почему же? — затушив сигарету, я поднялся с кресла и, шагнув к окну, уставился на открывающийся за ним вид летней Москвы. — Провала не было, солнце. Да, я порубил в капусту нападавших, не оставив ни одного из святош для допроса. Но тут вина их же артефакта. Проецируемый им эгрегор веры долбит по мозгам не только самим святошам, но и всем, кто попадает в зону его действия. Но если самих католиков артефакт превращает чуть ли не в паладинов, бьющихся за веру в лучших традициях Крестовых походов, то в людях, не связанных с эгрегором их веры, «костыль» будит страх и ужас. А у меня… весьма специфическая реакция на эти чувства. Планка падает, знаешь ли… М-да. Но, главное не это. Во-первых, благодаря происшедшему в вотчине, мы теперь совершенно точно знаем, как именно выкормыши Лойолы Проклятого умудрились провернуть убийства некоторых грандов, а это уже дорогого стоит. А во-вторых… кто сказал, что напавшие на меня бойцы с возглавлявшим их епископом были единственными «гостями» в тот вечер?

— То есть? — не поняла Оля. Процокав каблуками по наборному паркету, она встала передо мной и пытливо уставилась мне в глаза.

— То и есть, — вздохнул я. — Помимо группы зачистки епископа, там присутствовали наблюдатели для фиксации происходящего. Вот они-то уйти от развёрнутой Вербицким сети и не смогли. Так что, помимо информации о способе ликвидации грандов, в распоряжении Преображенского приказа и государя имеются вполне себе живые участники нашей встречи с епископом. И честно слово, милая, я им не завидую. Какими бы фанатиками они ни были, какими бы несгибаемыми бойцами за веру себя ни мнили, утаить что-либо во время профессионального допроса им точно не удастся. Так что день-другой, и запоют они певчими птичками. Уверен. А значит, есть шанс, что помимо уже попавших в поле зрения преображенцев агентов иезуитов, тех, что устроили епископу и его людям «экскурсию» в нашу вотчину, вскроются и иные интересанты. В общем, можно считать, что вкупе со смертью самого коадъютора, интрига с моей «немощью» выполнила свою задачу на все сто процентов.

— Вот, кстати, — Оля поёжилась. — Я почему-то считала, что тебе достанется от моего батюшки и Анатолия Семёновича за смерть епископа. Всё же, разведчиков такого уровня обычно убивать не принято…

— Не принято, если они сами не нарушают неписанные правила игры, — весёлый голос ворвавшегося в гостиную тестя заставил нас обоих обернуться. — Так что, если бы у его преподобия хватило ума не соваться на место проведения операции, он остался бы жив, и максимум, что ему грозило даже в случае успеха его дурной затеи — это высылка за пределы государства Российского. Но епископ совершил феерическую глупость, самолично напав на подданного русского государя в его собственной вотчине. Так что теперь и с нас взятки гладки. Удачно получилось, да… — рухнув в кресло у камина, Валентин Эдуардович довольно ухмыльнулся и, подмигнув нам, развёл руками: — но вот на официальную награду за ликвидацию этого святоши, Кирилл, можешь не рассчитывать. Не те условия и не тот случай. Впрочем, я буду не я, если государь не выкажет тебе свое благоволение каким-то иным способом.

— Да ещё, небось, обставит всё так, что не поймут реальных причин этого самого благоволения только белые медведи на острове Врангеля, да и то лишь потому, что газет не читают, да? — понимающе усмехнулся я в ответ. Бестужев вновь развёл руками и, плеснув коньяка в стоящий здесь же на столике хрустальный «тюльпан», с широкой улыбкой отсалютовал им в нашу с Олей сторону. Ну да, ну да, кто бы сомневался. Чего-чего, а злить врагов наш государь умеет лучше многих. И ведь не отмазаться никак.

— Не забивай себе голову ерундой, Кирилл, — словно прочитав мои мысли, прогудел тесть. — Под молотки тебя совать никто не собирается. О смерти коадъютора в газетах не напишут и в салонах болтать не будут. Выехал епископ из своих владений и пропал. Эка невидаль, в Речи Посполитой-то! Там и магнаты порой без следа пропадают… А уж про всяких ксёндзов и говорить нечего.

— А если вдруг… — начала Ольга, но отец её перебил.

— А вот если вдруг, тогда и запись визита епископа в звенигородскую вотчину Скуратовых всплывёт, а с ней и информация о войне с Вишневецкими и её причины, а там и кадры вызволения из застенков иезуитских вивисекторов умученных ими девушек по Паутинке гулять начнут… Поверь, доча, если всё это правильно подать, такая волна поднимется, что нынешний епископ Римский замается каяться, а иезуитам не останется ничего иного, кроме как свернуть свою лавочку и убраться с территории Европы обратно в Новый Свет. Тем более, что у них там то ли очередной Крестовый поход намечается, то ли шестая Война Ересей…