Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ) - Крейн Антонина

Керув наблюдал за нами.

Он так и остался парить у дверей – по сути, перекрыв всем пути к отступлению. Безусловно, из зала были еще боковые выходы, но я чувствовал себя в ловушке какого-то лавкрафтовского кошмара. Интуиция подсказывала, что о таких впечатлениях от высокого ангельского чина не стоит говорить вслух; я изображал, что всё хорошо.

Сразу после приветствия Керува ко мне подошёл Феликс и как-то очень ловко и незаметно оттеснил меня в темный угол зала. Я чувствовал на себя оценивающие взгляды окружающих – но теперь хотя бы никто не пробовал подойти ко мне и не обсуждал меня так громко, чтобы это было слышно.

– Хей, что тебе сказала эта колдунья? – спросил Рыбкин.

– Поразилась, что меня взяли в стражи «вопреки всему». – Я еще раз оглядел зал поверх его плеча и нервно добавил: – Слушай, они меня так массово не одобряют. Я что-то начинаю сомневаться, что я реально имел право занять место стража, хах.

– Не смей, – внезапно прервал меня Феликс. Его глаза полыхнули. – Не смей сомневаться в том, что сейчас ты на своем месте, ясно?

Я не ожидал от него такой реакции. Казалось, я сильно задел его своими словами, хотя ума не мог приложить, почему. Я же в себе сомневаюсь, эй! Почему это важно Феликсу? Хотя, если так-то подумать, он что-то вроде моего наставника… Сомневаясь в себе, я сомневаюсь в нём? Так это нужно интерпретировать? Или дело в чем-то другом?

В этот момент к нам подошла Нонна Никифоровна, и я заговорил с ней преувеличенно заинтересованно, активнее, чем сделал бы это в обычных обстоятельствах.

– Евгеша, дорогой, ты весь вспотел. Ты хорошо себя чувствуешь? – заволновалась она. – Ты же только вчера выписался из больницы, может, тебе…

– Наш гость просит возможности поговорить с господином Евгением Фортуновым, вторым стражем Адмиралтейского и Васильеостровского районов, – раздался громкий голос девушки-ангела, приставленной к Керуву в качестве помощницы.

У меня внутри что-то оборвалось. С бешено колотящимся сердцем я поплелся к херувиму. Кажется, Феликс хотел проводить меня, но его остановили.

К Керуву следовало идти, как на эшафот, в одиночестве.

Я шел, и гости Полуночного замка расступались, пристально глядя на меня и продолжая шушукаться.

Когда я приблизился, херувим долго смотрел на меня. Золотые обручи, составлявшие его естество, медленно крутились, глаза плавали по ним, словно планеты по орбитам, крылья слегка шевелились, как будто он отдыхал на мягких волнах.

– Ты действительно умеешь призывать проклятых? – спросил он наконец открывшимся в крыле ртом.

Когда он общался с теми, кого подзывали к нему, то каким-то образом его слова оказывались слышны только им. Я кивнул, чувствуя себя осужденным, стоящим перед судьей. Потом, спохватившись, пояснил:

– Точнее… Они сами приходят, когда слышат мою музыку. Намеренно я никого не призывал.

– Тогда сыграй для нас.

Мне показалось, что меня ударили под дых. Я неверяще посмотрел на херувима. Самый большой голубой глаз, находившийся в центре его сущности, прищурился.

– Почему ты колеблешься?

Мысленно отвесив себе пощечину и кое-как собравшись, я ответил:

– Этот бал прекрасен, я благодарен за него вам и Михаилу. Я бы не хотел принести смуту в наш вечер, невольно позвав сюда проклятых сущностей.

– Мы находимся на Изнанке Михайловского дворца. Здесь нет ни духов, ни тварей. Если бы и были – в этом зале сейчас находится множество колдунов из Ордена Небесных Чертогов. Нападение мгновенно остановили бы. Я велю тебе сыграть для нас, Евгений Фортунов.

Я хотел возразить – мне не на чем играть, здесь нет рояля – но тут помощница херувима вложила мне в руку крупный перстень с синим камнем.

– Этот артефакт зачарован специально для тебя. Надень его на третий палец левой руки, и твой инструмент появится. Закончишь – перенеси перстень на указательный палец, и в обычной жизни носи его так. Теперь ты сможешь использовать свой потенциал по-настоящему, страж.

Мне ничего не оставалось, кроме как поблагодарить Керува и сделать, как он велит. Я вышел в центр зала. Гости, словно догадываясь, что будет, разошлись, оставляя вокруг меня свободное пространство.

Я посмотрел на Керува – его пронзительно-голубой глаз так и продолжал испытующе щуриться. Потом я зажмурился, глубоко вздохнул и надел перстень на палец. Тот сел идеально.

Синий камень вспыхнул в свете магических ламп. Тотчас поднялся ветер. Вокруг меня вихрем взмыли в воздух неизвестно откуда взявшиеся темные цветочные лепестки. Прозвучало несколько далеких нот и эти лепестки, небывало ускорившись, слившись в призрачные ленты, заплясали, словно змеи, и после череды черных вспышек передо мной вдруг появился рояль.

Я даже приободрился, внезапно почувствовав себя героем компьютерной игры, только что красиво исполнившим свое фирменное заклинание.

Вдохнув-выдохнув для успокоения, я сел за инструмент.

***

Кажется, никто даже не дышал. Играя, я ощущал внимательные взгляды на каждом сантиметре своего тела, и особенно остро чувствовал тяжёлый взор Керува, буравящий мне спину. Только легкие потоки прохладного воздуха, текущего из приоткрытых окон, холодили мне шею и успокаивали.

Моя музыка наполняла зал Полуночного замка. Пропитывала стены, ощупывала гостей, кружилась под потолком и звенела в бокалах. Наконец я закончил. Проклятые, действительно, не явились. Но я сам был на грани: отняв пальцы от клавиш, я понял, что их буквально сводит судорогой.

Я встал и поклонился под гром аплодисментов. Затем обернулся к Керуву, ожидая, что он захочет продолжить беседу, но все глаза херувима были закрыты, а его помощница сказала:

– Наш гость просит возможности поговорить с господином Феликсом Рыбкином, первым стражем Адмиралтейского и Васильеостровского районов.

Феликс, уже шедший ко мне, ловко развернулся на полушаге.

Мне не хотелось оставаться одному под прицелом взглядом или, не дай небо, разговаривать с кем-либо. Я снял кольцо с третьего пальца и надел на указательный – рояль исчез с теми же спецэффектами, с какими появился – и покинул зал. Немного блужданий – и я нашел никем не занятую просторную террасу второго этажа.

Внешний сад Полуночного замка разительно отличался от того, который находился здесь в настоящем Петербурге. Подойдя к перилам, я развязал шейный платок и расстегнул несколько верхних пуговицы блузы, чтобы полной грудью вдохнуть свежий воздух таинственной Изнанки. В нём смешивались запахи травы, воды изо рва, окружающего замок, сладких цветов и чего-то горько-цитрусового вроде кувквата.

Вдруг я услышал испуганные женские причитания. Они доносились из помещения по соседству с тем, к которому принадлежал «мой» балкон.

– Вы видели это? Они там, там!..

– Не подходите к ним, вдруг они прыгнут!

– Боже милостивый, да что это вообще такое?! Ах, давайте позовем колдунов!

– Они крадут мой кошелек! Помогите, кто-нибудь, я боюсь их!..

Я бросился в коридор – и на крик.

Дверь комнаты, за которой находились девушки, была приоткрыта – и не успел я добежать до нее, как оттуда мне навстречу кинулось… что-то.

Нечто маленькое и темное. Оно – точнее, они, их было двое – двигались так стремительно, что я не мог толком разглядеть их. Но да – они определенно тащили с собой украденное портмоне, держа его напару.

Я попробовал догнать их по коридору – но не преуспел: маленькие существа вскарабкались по стене и лихо выпрыгнули в окно. На фоне низкой полной луны на мгновение мелькнули их почти карикатурные силуэты, оказавшиеся вполне человеческими.

Ругнувшись, я развернулся и наконец-то вбежал в комнату с девушками. Они были из числа персонала.

– В зале кто-то играл восхитительную мелодию, – объяснила одна из них, – мы тоже заслушались. Она была прекрасна! Ах, взглянуть бы на этого музыканта!.. И вдруг со стороны окна, снаружи, начало доноситься какое-то странное пыхтение, будто от ёжика. Мы выглянули в окно, но никого не увидели. Но оно повторилось! Музыкант внизу перестал играть, мы тоже зааплодировали ему, а когда перестали, то пыхтение было уже здесь!