Не подведи меня, Ким Тэ Хо (СИ) - Яловецкий Ярослав

– Ты же в Москву собирался?

– Знаешь, я тут подумал… Да, г-г-г-главное – в-в-вовремя остановиться. А Москва, Сеул – какая разница? Да и если подумать, это я тут маленького роста, а там буду вполне себе. А ты вообще… Хотя, нет, ты же туда можно сказать со своим багажом. Ну так и лучше – мне одним конкурентом меньше.

Из-за того, что после боя пришлось задержаться – сначала врачи приводили Костю в порядок, а потом Макс еще отвозил покачивающегося друга прямо до дома. Так что к себе домой, где он жил с мамой и сестрой, Макс вернулся только после полуночи.

– Вот что ты за собака такая, – сказал Макс, потрепав Портоса по массивной голове.

Пес, не обращая внимания на вошедшего, мирно дрых на своем коврике в коридоре, пуская слюни.

– Вув, – лениво протянул Портос, приподняв голову. Убедившись, что это всего лишь Макс, он тут же снова улегся и закрыл глаза.

– И тебе вув, – усмехнулся Макс, оставив ленивого охранника дремать дальше. Сняв верхнюю одежду, он направился на кухню, где все еще горел свет.

– Мам, ты курила? – зашел Макс на кухню, где сразу почувствовал отчетливый запах сигарет. Там за столом сидела его мать и смотрела какое-то видео в смартфоне, но, заметив, как он вошел, сразу выключила его.

– Да так, вспомнила прошлое, – ответила она.

– Ты все грустишь о том человеке? – спросил Макс, заглянув в холодильник и, не найдя ничего интересного, просто взял яблоко.

– Он тоже любил яблоки, – сказала она.

Макс хорошо запомнил тот вечер, когда вернулся с работы и застал ее плачущей на кухне. Он никогда раньше не видел, чтобы она плакала. Даже когда отчим кричал и буянил. Даже когда не стало деда – она держалась.

О человеке, из-за которого тогда все это произошло, Макс знал немного. Его звали Максим Сычев – старый школьный друг, еще с тех времен, когда она вместе с дедом уехала из родного города, после того как того перевели в воинскую часть далеко на севере.

Человеком, похоже, Сычев был довольно сомнительным. В нескольких статьях ему приписали чуть ли не все заказные убийства, произошедшие в городе за последние десять лет. Правда, все эти публикации появились уже после его смерти, и Макс относился к ним с недоверием – считал, что это просто чья-то заказуха.

– Отвези меня завтра на городское кладбище, – сказала женщина и вышла из кухни.

– Хорошо, мам, – отозвался он ей вслед.

После того как мать Макса покинула кухню, туда вошел Портос. Он лениво заглянул в свою миску, но не найдя в ней ничего съестного, и так же неторопливо побрел обратно в коридор, где с легким вздохом завалился на бок.

Оставшись один, Макс откусил кусок от яблока и задумался. Он не был дураком и прекрасно догадывался, кем на самом деле был тот человек.

Когда-то он пытался спросить у матери, кто его отец, но она неизменно уходила от разговора. Лишь однажды дед, вернувшись домой навеселе после очередного «стратегического совещания» – так он называл попойки с другими офицерами, где обсуждал судьбу нашей необъятной родины, – обмолвился, что на север они переехали из-за его матери. Мол, когда-то она «нагулялась со всякой шпаной».

Почему мать не рассказала ему правду – даже теперь – было вполне понятно. После смерти Сычева в городе начался настоящий передел. Настолько серьезный, что СМИ снова заговорили о «возвращении лихих девяностых». Если бы кто-то узнал, что у Сычева остался наследник, на него бы тут же началась охота.

Молодой парень, двадцать три года от роду, просто исчез бы. А позже кто-нибудь непременно вспомнил бы, что видел его на вокзале – якобы уехал в Москву «покорять столицу». Расследование быстро свернули бы с выводом: очередной провинциальный парень отправился на поисках хорошей жизни.

А на деле – он бы лежал в каком-нибудь лесу с простреленной головой. В таком месте, где и грибники не ходят. Для этих людей не составило бы труда скинуть тело с вертолета где-нибудь за двести, триста километров от ближайшей трассы.

Утром Макс, как и обещал, отвез мать на городское кладбище. И впервые не услышал привычных упреков про то, какую он купил дурацкую машину, в которую «нормальному человеку и сесть-то нельзя».

– Мне тебя тут подождать? – спросил он у матери, когда они подъехали к городскому кладбищу.

– Да, Максим, я недолго, – сказала она и, достав из багажника букет цветов, который они купили у бабушки, стоявшей с цветами у въезда на кладбище, направилась к могилам.

На кладбище Макс был лишь раз – когда хоронили деда. Тогда собралось очень много стариков в форме, среди которых затесалось даже несколько генералов. Правда, тот день запомнился ему не этим.

Какой-то странный старик. Он неподвижно стоял у одной из могил, словно врос в землю. Но стоило ему отвернуться – его уже не было. Тем не менее он был уверен: он видел его еще несколько раз. В военном городке, где они жили. Каждый раз – молча. Он просто стоял и смотрел на него. И ничего не делал.

Вскоре они переехали в родной город матери Макса, которая не выдержала очередного пьяного дебоша его отчима. Но сейчас, оказавшись возле кладбища, он вдруг вспомнил те времена. Какое-то гадкое ощущение напало на него, и он не нашел ничего лучше, чем достать смартфон и набрать Косте.

– Чего тебе? – раздался недовольный голос в трубке.

– Что-то ты сегодня злой какой-то. Неужто голова болит?

– Да пошел ты… Мог бы пожалеть единственного друга, который терпит такого гада, как ты.

– Не дождешься! Я тебя предупреждал, что все это закончится плохо.

– Гад ты, Макс. Кстати, я тебе вчера не рассказал, что мне привиделось, когда я вырубился на ринге.

– Когда тебя вырубили, – перебил Максим.

– Ну и сволочь ты, Макс! А я считал тебя своим другом.

– Так что там? Когда тебя вырубили?

– Короче, я бабушку увидел. Она стояла в дверях своего старенького деревенского дома и звала меня поесть пирожков. И знаешь с чем?

– И с чем же?

– С капустой. Я их в детстве обожал.

– Надеюсь, это не весь твой рассказ, а то как-то скучно выходит.

– Конечно, нет… А-а, блин, башка сейчас треснет… Щас, таблетку выпью… – сказал Костя, и в трубке послышалось шуршание. – Короче, она такая: "Иди сюда, Костя". И я иду. А в дверях мрак, мрачный… И только ее лицо…

– И что дальше? – спросил Макс, заметив, что у него по рукам пошли мурашки.

– А дальше как заорет: "Вставай, ******, я тебе сейчас эту табуретку в ****** вставлю!" А потом я открыл глаза и вижу – злющая такая рожа Михалыча.

– Вот же, аж напугал, – рассмеялся Макс.

– Да чистая правда, так оно и было.

– Да верю, – усмехнулся Макс. – Лично слышал, как Михалыч на тебя орал, когда ты рожей в ринг упал. Да и, думаю, даже на улице это слышали. И знаешь, что я тогда подумал?

– И что? – с интересом спросил Костя.

– Да что он даже не заикался.

– И правда, – усмехнулся Костя.

– Ладно, перезвоню, – сказал Макс и сбросил звонок, когда к кладбищу подъехало несколько черных внедорожников. Передний из них начал активно сигналить, намекая, что неплохо бы Максу припарковаться где-нибудь еще.

– Ладно-ладно, понял, – буркнул Макс, когда пара бугаев вышла из "Гелика" и двинулась в его сторону.

– Твою мать… – Кряхтя, как боров, из внедорожника посередине выбрался толстый до безобразия мужик. От его массы даже мощная машина чуть подпрыгнула, избавившись от своей ноши.

– Пухлик, может, ну его? Там как раз новый ресторан французской кухни в центре открыли, – сказала высокая девушка модельной внешности, выходя вслед за толстяком.

– Да вали ты куда хочешь, надоела уже! – рявкнул он. – А я обещал этому гаду, что на могилу его плюну. Вот и настало время исполнить это.

– Ну, сегодня же такой день… Может, не надо, Пухлик?

– Да как раз подходящий! Провожу его в последний путь, как полагается, – сказал он и, в сопровождении охраны, тяжелой походкой направился в глубь кладбища.

Девушка немного помялась у машины, но затем быстро шагая на каблуках поспешила следом.