Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ) - Аржанов Алексей

Странно… Но о какой смертельной болезни шла речь? Даже магические каналы работают прекрасно. Кажется, будто я полностью восстановился после того, что со мной случилось. Может, Манасэ Досан всё-таки ошибся? Он ведь оказался неправ, когда сказал, что шансов спасти человечество у меня нет.

Да, организм и вправду немного износился. Если, к примеру, изначально мне было суждено прожить лет восемьдесят, то теперь этот срок сократился до семидесяти пяти. Но это не столь высокая цена за спасение мира. Если бы я этого не сделал, то всё равно в итоге погиб бы из-за «Фебрис-12». Мелочи.

Что ж, видимо, придётся наблюдать за собой и искать скрытое заболевание, которое до сих пор даже себя не показало. Всё-таки будет, мягко говоря, обидно, если я погибну уже после того, как «Фебрис-12» исчез с лица земли.

Я вышел из палаты, чтобы выяснить, где сейчас нахожусь. Как только появился в коридоре, проходящая мимо меня медсестра вздрогнула и выронила кипу историй болезни.

— Ой! Вы проснулись? — удивлённо прошептала она. Затем резко повернулась и крикнула постовой медсестре. — Аня! Передай Алексею Георгиевичу, что пациент из четвёртой палаты пришёл в себя!

Пришёл в себя? Интересно, сколько же я спал?

— Простите, а сколько времени прошло с того момента, как я оказался в этой больнице? — спросил я. — И, кстати, где я вообще нахожусь?

Очевидно, что в России, но в каком городе?

— Вам сейчас нельзя беспокоиться, — настояла медсестра. — Пожалуйста, вернитесь в постель. Лечащий врач скоро вас осмотрит.

Спорить смысла нет. Чувствую я себя хорошо, но отказываться от советов местных врачей и медсестёр не стоит. Я прекрасно знаю, как это раздражает персонал, когда пациент начинает творить всё, что ему вздумается.

— Я сейчас же вернусь в палату, — кивнул я. — Но всё же ответьте, пожалуйста, на мои вопросы.

— Хорошо, — согласилась медсестра. — Вы во Владивостоке. В терапевтическом отделении областной клинической больницы. А с момента, когда вас к нам привезли, прошло уже пять дней.

— И всё это время спал? — вскинул брови я.

— Всё верно, — коротко ответила девушка. — Остальное вам расскажет Алексей Георгиевич.

Я не стал больше допытывать медсестру и вернулся в палату. На самом деле чувствовал я себя даже слишком хорошо. Особенно для смертельно больного человека, который продрых пять дней подряд.

Странно, и ведь я даже в сознание не приходил. Возможно, организм отключился, чтобы восстановить силы, а заодно и автоматически излечить то заболевание, о котором говорил Манасэ Досан? Что ж, это было бы удобно.

«Анализ», ты бы хоть какой-нибудь отчёт в моей памяти оставил! А то теперь приходится гадать, проявит себя эта болезнь или нет. Но интуиция подсказывает, что так просто мне не отделаться. Что-то зреет внутри. Но что конкретно — вопрос.

Я вернулся в палату, раскопал свой телефон и обнаружил, что в нём уже десятки пропущенных звонков. Первым делом я позвонил Сайке, успокоил её, объяснив, что со мной всё хорошо.

Пришлось придумать ерундовый диагноз, из-за которого мне пришлось госпитализироваться.

— Лучше расскажи, как у тебя самочувствие, Сайка-тян? — спросил я. — За эту неделю ничего не изменилось?

— Ещё как изменилось! — воскликнула она. — Он начал толкаться. Иногда кажется, что он меня сам на бок переворачивает во сне.

Толкаться? Вообще-то, ещё рановато для такого. При первой беременности можно почувствовать движение только после двадцатой недели. Значит, плод продолжает ускоренно расти. Но раз он просто толкается, а не пытается выбраться наружу, значит, я всё же замедлил его рост до адекватных значений.

После разговора с Сайкой я связался с родителями, а затем напоследок связался с ещё одним человеком, который всё это время был участником проекта «Двенадцать», но в Россию не прилетал.

Инфекционист клиники «Ямамото-Фарм» Окабэ Акира.

— Алло⁈ — послышался крик старика. — Кацураги-сан, вы надо мной издеваетесь? Почему вы позвонили мне только сейчас⁈ По какой-то причине «ВОЗ» перестали сообщать мне информацию, я места себе не нахожу.

— Всё в порядке, Окабэ-сан, — глядя в окно на шумный русский город, произнёс я. — Мы сделали это. «Фебрис-12» больше нет.

— Вы, должно быть, шутите? — после долгой паузы прошептал Окабэ Акира. — Но почему тогда мне до сих пор никто ничего не рассказал?

— Сам не знаю. Так уж вышло, что я почти неделю лежал в отключке. Но проблема решена. Пока что не распространяйтесь на эту тему. Раз «ВОЗ» решили умолчать об этом, значит, на то есть причины, — произнёс я.

Дверь в мою палату открылась, и на пороге появился силуэт врача-терапевта.

— Я позже вам перезвоню, Окабэ-сан, мне нужно отойти, — произнёс я и положил трубку.

— Так вы и вправду проснулись, доктор Кацураги? — спросил врач и удивлённо потёр седые усы. — Присядьте, пожалуйста. Расскажите, как себя чувствуете.

Я взглянул на бейдж, висящий на его халате.

«Сергеев Алексей Георгиевич».

Его точно не было среди членов группы «Двенадцать». Должно быть, это один из сотрудников областной клиники. Обсуждать с ним тему вируса точно не стоит. Правда, я не знаю, как ему объяснили мои коллеги тот факт, что я потерял сознание. Нужно вести диалог аккуратно, чтобы не сболтнуть лишнего. Вируса уже нет, но сохранять тайну о том, что он существовал, всё равно нужно.

— Самочувствие отличное, Алексей Георгиевич, — произнёс я. — Готов к выписке.

— Не спешите так, доктор Кацураги, — улыбнулся он. — Мой коллега Игорь Алексеевич попросил, чтобы я тщательно вас обследовал.

— Доктор Щербаков? Так это он меня сюда направил?

— Да, вместе с Анатолием Викторовичем Сорокиным, — ответил Сергеев. — Сейчас Игорь Алексеевич работает в этой клинике. Временно. А доктор Сорокин скоро прибудет сюда, чтобы вернуться к своим обязанностям. До того, как отправиться в командировку, он работал инфекционистом в нашей клинике на постоянной основе.

Он знает слишком много фамилий. Щербаков, Сорокин. И даже не задаётся вопросом, что японский врач делал с его коллегами где-то в лесах за пределами Владивостока.

— Не беспокойтесь, доктор Кацураги, — улыбнулся Сергеев. — Я догадываюсь, о чём вы сейчас думаете. Не знаю, что скрывает наше министерство здравоохранения, но мне чётко дали понять, что вам не стоит задавать лишних вопросов. Однако вопросы, касающиеся вашего состояния, меня всё-таки интересуют. Вы спали пять дней! Именно спали. Мы выполнили вам электроэнцефалограмму и поняли, что вы не в коме. Это был самый обычный крепкий сон. Я, честно говоря, впервые с этим столкнулся.

Проклятье! А я ведь понятия не имею, что со мной делали, пока я был в этом состоянии.

— Алексей Георгиевич, а магнитно-резонансную томографию головного мозга мне случайно не выполняли? — спросил я. — Насколько я знаю, в таких ситуациях неврологи назначают её в обязательном порядке.

— Выполняли, доктор Кацураги, — кивнул он. — Но случилась неудача. Стыдно признать, но наш аппарат МРТ сломался во время обследования. А другого у нас нет. Я собирался направить вас в другую клинику сегодня, чтобы провести обследование там, но вы неожиданно пришли в себя.

Фух… Значит, магический центр всё-таки не обнаружили. Думаю, что поломка — это не просто удачное совпадение. Скорее всего, я зря переживал. Видимо, при контакте электромагнитных волн с моим магическим центром прибор вышел из строя. Выходит, что мою магию никто не мог обнаружить изначально.

Но если он направит меня в другую клинику, и МРТ сломается там, тогда у местных врачей точно появятся подозрения.

— Думаю, переживать не о чем, — сказал я. — Немного перетрудился, перелёт из Японии дался тяжело. Вот моя нервная система и не выдержала.

— Я бы так не сказал… — прикусив кончик шариковой ручки, произнёс Сергеев. — Анализы у вас всё ещё не возвращаются в норму. Я бы хотел, чтобы вы проконсультировались с нашим гематологом. Почему-то количество клеток вашей крови продолжает расти.