Личный аптекарь императора. Том 3 (СИ) - Золотарев Егор

— Всё верно. К тому же ни о каких скидках и речи быть не может. Эксклюзивный товар по скидкам не продаётся, — твёрдо сказал я.

Коган закивал, хотя я видел, что он немного понурился. Наверняка пообещал братцу, что сможет со мной договориться. Однако я не имею к благотворительности никакого отношения. Тем более, когда дело касается лекарей. Пусть даже я с этим родом довольно неплохо сотрудничаю, но всё же они просто используют меня в своих целях. Как и я их.

— Мы пришли, — лекарь остановился у палаты номер двенадцать и открыл дверь.

Я увидел на кровати у окна молодого мужчину лет двадцати пяти. Он внимательно слушал девушку, которая сидела рядом и вслух читала книгу.

— Михаил, я привёл к вам специалиста. Именно ради встречи с ним вас и привезли сюда из самого Великого Новгорода, — с довольным видом произнёс Коган и повернулся к девушке. — Милочка, побудьте за дверью. Мы вас позовём, если понадобитесь.

Девушка возмущенно посмотрел на лекаря, но больной тут же вмешался.

— Дашенька, подожди в коридоре. Пожалуйста.

— Ну ладно, — девушка вскочила на ноги и, указав на меня с Коганом, проговорила. — Мишенька, если то-то пойдёт не так — я буду за дверью. Понял?

— Да, понял я, понял, — улыбнулся он.

Когда девушка вышла, смерив нас напоследок подозрительным взглядом, я опустился на её место и откинул одеяло.

Мужчина был в одних шортах, поэтому я сразу заметил все изменения на его теле. Во-первых, вся его левая рука от шеи до кончиков пальцев была черная. Притом она не только почернела, а будто высохла. Во всяком случае была гораздо тоньше правой, на которой были пока только два черных пятна размером с куриное яйцо.

Во-вторых, черные пятна разных размеров были также на груди, животе и ногах.

Я дотронулся до черной руки и понял, что Коган прав. Она была твёрдая и холодная. Прямо как… камень.

— Когда у вас появились эти пятна? — спросил я у больного.

— Пару недель назад. Точно не помню, — ответил он и скривился. — Болят жутко, особенно когда двигаюсь. Поэтому сейчас предпочитаю просто лежать.

— Можете двигать левой рукой?

— Нет. С того дня, как она почернела, я её не чувствую и двигать не могу.

Я потрогал остальные пятна и убедился, что они тоже твёрдые и холодные.

— Что произошло до того, как появилось первое пятно?

— Ничего особенного, — задумавшись, ответил он. — Всё было как обычно. Я пришёл с работы, залез под душ и увидел небольшое чёрное пятно на кисти. Думал, что грязь, и принялся тереть мочалкой, но смыть не удалось. Утром увидел, что пятно стало больше, а рядом появилось ещё одно.

— И вы сразу пошли в лечебницу?

— Нет, не пошёл. Мать принесла сухую череду и сказал, чтобы я заваривал и протирал пятна. Я так и делал, пока рука не начала болеть, а черные пятна не покрыли всю кисть. Обратился в лечебницу, но и лекари не могут ничего сделать, а пятна с каждым днём всё растут, — упавшим голосом пояснил он.

Понимаю, страшно, когда с тобой происходит что-то непонятное, и никто не может помочь.

— Авраам Давидович, будьте добры иголку, — повернулся я к Когану.

— Да-да, конечно. У меня всё готово, — он вытащил из кармана белого халата шприц и протянул мне.

Я сначала хотел уколоть чёрную руку, но ничего не получилось. Кожа настолько затвердела, что даже игле не поддавалась.

Уколол палец пока ещё относительно здоровой руки и втянул носом. С первых же секунд мне стало всё ясно.

— Вы имеете отношение к анобласти? — спросил я на всякий случай, хотя понимал, что простолюдина вряд ли близко подпустили к аномалии.

— Никакого, — заверил он. — Я даже рядом с ней никогда не был. Ужасы всякие рассказывают, поэтому стараюсь держаться подальше.

— Хм, а чем вы занимаетесь? — заинтересовался я.

— Работаю, никуда не лезу больше. На свадьбу хочу накопить… Вернее, хотел. Теперь уж какая свадьба, — горестно вздохнул он. — Мать жалко. Если помру — одна на старости лет останется. Некому о ней позаботиться.

— Не помрешь, — уверенно произнёс я. — И свадьбу сыграешь. Я знаю, как тебе помочь.

Я поднялся со стула.

— Вы серьёзно? — с надеждой спросил Михаил. — Вы сможете меня вылечить?

— Смогу. У меня даже есть готовый рецепт такого средства. Вечером будет готово.

— О, я буду вам так благодарен, если избавите меня от этой заразы! Отдам все деньги, что удалось накопить, — с жаром заверил он и хотел пожать мою руку, но едва пошевелился, как тут же сморщился от боли.

У него даже дыхание перехватило. Силён манарос, но я сильнее.

— Скажите, а где вы работаете? — уточнил я, до сих пор не понимая, как он мог подцепить паразита. Ну не по воздуху же? Тогда бы куча других пострадавших была.

— Я работаю слесарем в автомастерской. Поэтому и подумал сначала, что черное пятно — грязь. К концу смены у меня всегда черные руки… А-а-а, я понял! — он хлопнул себя по лбу, за что тут же поплатился сильной болью.

— Что именно вы поняли? — уточнил Коган, когда мужчина наконец-то вздохнул.

На этот раз он даже побледнел. Даже представлять не хочу, какие боли он испытывает.

— К нам пригнали вездеход, который сломался в аномалии. Я его ремонтировал.

— Всё ясно, — кивнул я и двинулся к выходу.

Когда распахнул дверь, чуть не ударил девушку, которая, по всей видимости, пыталась подслушать наш разговор. Она резко отпрянула, затем метнулась к своему жениху.

— Мишенька, ну что?

— Всё хорошо, Дашенька. Обещали помочь, — услышал я его радостный голос.

Коган прикрыл дверь палаты, и мы двинулись к лестнице.

— Я таки настаиваю, чтобы платил не этот несчастный влюблённый, а мой братец. Если не смог вылечить больного, то пусть платит за него. Будет ему урок! А то последнее время задаваться стал…

— Согласен, — кивнул я.

— Только не забудьте, пожалуйста, про мои десять процентов, — прошептал ушлый лекарь.

— Не забуду, — усмехнулся я, вышел из лечебницы и поехал в лабораторию.

Для изготовления зелья от манароса у меня было всё необходимое. Быстро его приготовил — все же опыт не пропьешь. Затем вытащил один из дневников Филатовых и принялся искать, пытаясь выяснить что за паразита подцепил молодого человека.

Эфир манароса, которым заразился Михаил, не был мне знаком, но я вспомнил, что в дневниках было описано что-то похожее.

Пролистав пару толстых фолиантов с рецептами с использованием манаросов, я нашёл упоминание растения под названием пеперомия. Обычная пеперомия не обладала никаким особенным эффектом и использовалась лишь как комнатное растение, благодаря оригинальной форме листьев и регулярному цветению. Но, напитавшись маной, цветок покрывался толстым слоем «брони», отчего его листья не могло есть ни одно травоядное животное.

Уж не «броня» ли пеперомии покрыло тело мужчины? Как только манарос «отвалится», мне нужно будет его изучить. Я всё больше убеждаюсь, что аномальные области очень опасны, и от них можно ожидать чего угодно.

Я вернулся в лечебницу. Коган встретил меня на крыльце, с кем-то разговаривая по телефону.

— Не надо делать мне нервы! Когда будут новости, я сам с тобой свяжусь. Я таки не могу работать, когда меня постоянно дёргают и требуют ответа. Всё! Жди моего звонка и не смей трезвонить! — выкрикнул он и прервал звонок. — Прошу прощения, господин Саша. Братец меня целый день одолевает. Сил нет терпеть его бесконечные вопросы. У вас всё готово?

— Конечно, — кивнул я и прижал руку к карману рубашки, в котором лежала пробирка.

Мы поднялись в палату Михаила. На этот раз девушка сразу запротестовала и сказала, что не выйдет и будет наблюдать за тем, что мы будем делать с её женихом.

— Милочка, никто вас не выгоняет, но вы должны делать то, что говорит Александр, — строго сказал лекарь.

— Хорошо. Надеюсь, вы знаете, что делаете, — буркнула она.

— Можете не сомневаться.

Я открыл пробирку, помог Михаилу приподняться и предупредил, что будет очень больно. Но тот только кивнул, заявив, что ради выздоровления, готов на что угодно. Я покосился на девушку, которая взволнованно наблюдала за происходящим, и влил зелье ему в рот. Как и в ситуации с артефактором, чёрная «корка» начала отваливаться, съеживаясь, будто я поднес огонь.