Лекарь Империи 6 (СИ) - Лиманский Александр

— НЕ МОГУ! — завопил бурундук, его голос дрожал от ужаса. — Двуногий, ты не понимаешь! Ты туда столько «Искры» закачиваешь, что там сейчас настоящий энергетический шторм! Меня просто размажет по стенкам его сосудов! Меня разорвет на куски!

Четыре минуты.

Вдалеке — далеко-далеко — сквозь вату, заложившую уши, послышался вой сирены. Сначала тихий, почти призрачный, потом все громче и настойчивее.

— Скорая! — закричал кто-то из толпы. — Скорая едет!

Держись, парень. Еще немного. Еще чуть-чуть.

Они уже близко. У них есть дефибриллятор. У них есть все. Просто держись.

Я вливал последние остатки «Искры». Резервы были полностью исчерпаны.

Даже тот экстренный, неприкосновенный запас, который организм держит для поддержания собственных жизненно важных функций, пошел в дело.

Я сжигал себя дотла, чтобы поддержать в нем тлеющий уголек жизни.

Двери зала распахнулись с грохотом. В помещение вбежали двое мужчин в синей форме фельдшеров скорой помощи. Один молодой, лет двадцати пяти — худощавый, с козлиной бородкой. Второй постарше, лет сорока — плотный, с залысинами, опытный взгляд.

У каждого в руках по здоровенной сумке с оборудованием. За ними вкатили каталку.

— Где пациент⁈ Что случилось⁈ — заорал старший, его голос перекрыл гул толпы.

— Здесь! Здесь! — граф Ушаков замахал руками как безумный. — Мой сын! Он умирает! Спасите его!

Фельдшеры подбежали, увидели меня, склонившегося над телом.

— Уважаемый, отойдите! — молодой схватил меня за плечо, пытаясь оттащить. — Не мешай работать профессионалам!

— Я лекарь! — прохрипел я, не убирая рук. Голос был хриплый от напряжения. — У пациента фибрилляция желудочков! Держу его на «Искре»! Нужен дефибриллятор, срочно!

— Лекарь? — Старший фельдшер скептически осмотрел меня с ног до головы, мой дорогой, но уже изрядно помятый костюм, потную рубашку, дрожащие руки. — Да ты на студента-мажора больше похож! Откуда ты знаешь, что там фибрилляция? На глаз определил? Или по хрустальному шару посмотрел?

Пока они тут умничают, парень умирает. Каждая секунда на счету.

— Это лекарь Разумовский! — вмешался барон фон Штальберг, протолкавшись вперед. Его голос, привыкший повелевать, прозвучал как удар гонга. — Он спас мне жизнь! Ему можно доверять!

Фельдшеры переглянулись.

— Разумовский? — старший присмотрелся внимательнее. — Что-то слышал о таком.

— Да, черт возьми! У нас нет времени на разговоры! — я отнял руки от Максима. Сердце моментально вернулось в свой прежний хаотичный ритм. Его удалось продержать на «Искре», но без вмешательства он умрет.

Я встал и решительно шагнул к их сумке.

— Эй, что ты делаешь⁈ — молодой фельдшер попытался меня остановить.

Но я уже рванул молнию на сумке и выхватил портативный дефибриллятор.

Руки дрожали от магического истощения, но движения были отточенными, доведенными до автоматизма.

— Ты не имеешь права! — старший фельдшер схватил меня за запястье. — Это наше оборудование! Ты не член нашей бригады!

— У нас НЕТ ВРЕМЕНИ! — я вырвался из его хватки, мой голос сорвался на крик. — Каждая секунда промедления снижает шансы на выживание на десять процентов! Вы будете спорить о протоколах и полномочиях, пока он умирает⁈

Я включил дефибриллятор. Знакомый, почти родной высокочастотный писк зарядки конденсаторов.

Наконец-то. Настоящее оружие. Не магия. Не уговоры. Чистая, концентрированная физика.

— Электроды! Быстро! — скомандовал я таким тоном, что молодой фельдшер, которого, видимо, автоматически подчинился.

Пока он готовил их, я выставлял параметры.

Современный дефибриллятор, бифазный. Более щадящий и эффективный. Начнем со ста пятидесяти джоулей, а не с двухсот, как на старых монофазных. Меньше повреждения миокарда, больше шансов.

— Ты хоть знаешь, что делаешь? — старший фельдшер смотрел, как я приклеиваю электроды.

Естественно я знал как дважды два — один под правую ключицу, второй на левый бок, по среднеподмышечной линии.

На экране забегала хаотичная, уродливая кривая. Крупноволновая фибрилляция желудочков.

Диагноз подтвердился. Хорошо. Это значит, миокард еще не истощен, еще борется. Еще есть шанс.

— Сто пятьдесят джоулей! — объявил я громко и четко. — Всем отойти от пациента!

Я быстро осмотрелся — никто не касается тела, пол сухой, шампанское не разлито, опасности для окружающих нет.

Нажал кнопку заряда. Три секунды ожидания, которые показались вечностью.

— Разряд!

Я нажал обе кнопки одновременно. Тело Максима дернулось, выгнулось дугой. На мониторе — прямая линия на секунду, потом… снова фибрилляция. Но кривая стала мельче, слабее.

Черт! Ухудшение! Крупноволновая перешла в мелковолновую! Миокард истощается! Следующий шаг — асистолия!

— Двести джоулей! — мои пальцы летали по кнопкам, увеличивая мощность. — Отойти!

— Ты уверен? — крикнул старший фельдшер. — Может, адреналин сначала?

— Нет времени на венозный доступ! — рявкнул я. — Разряд!

Второй удар. Тело снова дернулось. На экране… все та же уродливая, мелковолновая фибрилляция.

Не работает! Черт возьми, не работает! Нужно больше!

— Триста джоулей!

— Это слишком много для бифазного! — запротестовал молодой фельдшер.

— При рефрактерной фибрилляции максимальная энергия с третьего разряда! — рявкнул я, не отрывая взгляда от монитора. — Это протокол Имперской кардиологической ассоциации! Учите матчасть!

Заряд. Пауза.

— РАЗРЯД!

Третий удар. Самый мощный. Тело Максима подпрыгнуло на несколько сантиметров от мощного сокращения мышц.

И на мониторе… чудо! Хаотичная, дрожащая линия исчезла. На секунду — прямая. А потом… появился четкий, ритмичный, почти идеальный комплекс.

Зубец P, комплекс QRS, зубец T.

— Синусовый ритм! — выдохнул я, чувствуя, как напряжение, сжимавшее грудь стальным обручем, отпускает. — Частота… семьдесят два. Есть! Мы его вернули!

Я откинулся назад, выпуская дефибриллятор из рук. Старший фельдшер подхватил прибор, глядя на меня со смесью уважения и недоумения.

Вероника тут же подскочила и помогла мне встать. Я вытер свободной рукой пот со лба. Руки дрожали как у алкоголика в запое — последствие магического истощения.

Но парень был жив. Это все, что имело значение.

— Фырк, — мысленно позвал я. — Теперь можешь сканировать. Энергетический шторм утих. Проверь, что с ним. Ищи аномалии. Что-то здесь очень и очень не так.

Бурундук, до этого прятавшийся у меня в кармане, невидимой тенью скользнул в тело Максима и исчез.

Фельдшеры работали в бешеном темпе. Молодой уже установил внутривенный катетер и подключил капельницу с физраствором. Старший надел на Максима кислородную маску и прикрепил к его груди датчики для постоянного мониторинга.

— Что с ним произошло? — старший фельдшер обратился ко мне, быстро записывая что-то в свой планшет. — Как давно остановка?

— Минут десять назад, — начал я.

— Какое к черту сердце⁈ — внезапно взорвался граф Ушаков, который до этого стоял в оцепенении, наблюдая за нашими манипуляциями. — Его по голове ударили! Вон, смотрите — шишка размером с куриное яйцо! Этот выродок, — он ткнул трясущимся пальцем в сторону бледного Альберта фон Штальберга, — чуть не убил моего сына!

Старший фельдшер подошел, осмотрел гематому, затем достал маленький фонарик и посветил в глаза Максима, проверяя реакцию зрачков.

— Анизокория есть. Правый зрачок шире левого на два миллиметра. Фотореакция вялая.

— Так, понятно, — пробормотал он себе под нос. — Черепно-мозговая травма. Вероятно, субдуральная гематома с компрессией мозгового ствола. Сдавление продолговатого мозга привело к угнетению дыхательного и сосудодвигательного центров. Отсюда и остановка сердца. Классика.

Я слушал его, и во мне росло смутное беспокойство.

Классика? Да, это логичное объяснение. Самое простое и очевидное. Но… оно не сходится с тем, что я видел.

«Сонар» и Фырк показали небольшую гематому, без значительного сдавления. Этого недостаточно для остановки сердца. Недостаточно. Здесь есть что-то еще. Что-то, что они не видят.