Проклятый Лекарь. Том 3 (СИ) - Молотов Виктор

Нюхль, не дожидаясь приказа, снова стал невидимым и просочился в узкую щель между люком и полом. Через минуту он вернулся, его костяное тело буквально вибрировало от возбуждения. Он передал мне короткий, но ёмкий образ: темнота, сырость и несколько тусклых, едва тлеющих огоньков жизни.

Внизу были люди. Живые, но на самой грани.

Замок на люке оказался сложной комбинацией механики и магии. Старая, ещё доимперская работа.

— Справлюсь, — пробормотал Вячеслав, доставая из кармана набор тонких отмычек. — В гвардейской разведке приходилось и не такое вскрывать. Правда, обычно без магической составляющей. С этой частью, доктор, придётся помочь вам.

Пять минут напряжённой, ювелирной работы. Он возился с механикой, я — аккуратно, кончиком скальпеля, смоченного в моей энергии, разрывал нити охранных заклинаний. Наконец, раздался глухой, тяжёлый щелчок, и замок поддался.

Вдвоём мы с трудом подняли массивную крышку люка. Из темноты пахнуло холодом, плесенью и отчаянием.

Мы спустились по скользкой железной лестнице в абсолютную темноту. Нюхль спрыгнул с моего плеча и побежал вперёд, его зелёные глаза превратились в два ярких фонаря, выхватывающих из мрака детали окружения.

То, что мы увидели внизу, заставило даже видавшего виды Вячеслава грязно выругаться.

— Мать честная… что за на хрен!

Утро началось прекрасно. Солнце заливало кабинет мягким золотистым светом, кофе, сваренный личным секретарём, был идеальной температуры, а настроение у Александра Борисовича Морозова было боевым. Предстоял отличный день.

Первым делом он проверил утренние отчёты на своём столе. Финансы в порядке, небольшие хищения из аптеки были пресечены. Министерство здравоохранения прислало официальное письмо с благодарностью за безупречную организацию благотворительного вечера. Всё шло по плану.

«Стоп, — подумал Морозов, перебирая бумаги. — Где отчёт от ночной смены службы безопасности?»

Он слегка нахмурился и набрал прямой номер начальника службы безопасности.

— Крутов? Где отчёт по ночной операции «Карантин»? Почему Пирогов до сих пор не в изоляторе?

— Доброе утро, Александр Борисович, — голос полковника на том конце провода звучал удивлённо. — Ночная смена прошла абсолютно штатно. Леонид и Вячеслав доложили о полном порядке. Пирогов, согласно их рапорту, мирно провёл всё дежурство в обходах по больнице, и захват не представлялся возможным.

— Обходах⁈ — Морозов почувствовал, как к вискам приливает кровь. — Ты хочешь сказать, они его не взяли⁈

— Приказа не поступало, господин главврач. Может быть, вы забыли, но «Карантин» этого не подразумевает… Вы…

— Я лично отдал тебе приказ активировать протокол! — взревел Морозов в трубку. — Найди этих идиотов! Уволь к чёртовой матери! Обоих! А потом придёшь ко мне и напишешь рапорт по собственному желанию! Ты меня понял, полковник⁈

Он с силой швырнул трубку на аппарат, не дожидаясь ответа. Фарфоровый корпус телефона треснул. Некомпетентные, бесполезные болваны! Всё, абсолютно всё приходится делать самому!

Он почувствовал, как в груди нарастает знакомое, неприятное напряжение. Нужно было срочно расслабиться. И он знал, как это сделать.

«Новенькая уже должна была созреть, — подумал он, направляясь к большому портрету на стене. — Трёх дней обычно достаточно, чтобы сломить волю даже у самой упрямой».

Он стремительно прошёл в первую тайную комнату, не обращая внимания на царивший там лёгкий беспорядок. Сейчас его мысли были заняты другим.

Он открыл дверь во вторую, обитую звукоизоляцией, комнату и замер на пороге.

Кровать была пуста. Простыни скомканы, но девушки не было.

— Где она⁈ — вырвалось у него.

Паника, холодная и липкая, накатила ледяной волной. Он бросился назад, в основной кабинет, его сердце колотилось где-то в горле. Если она сбежала, если она уже рассказала кому-то…

Глава 12

Паника была сродни физическому удару. Холодный пот мгновенно выступил на лбу Александра Борисовича Морозова. Сердце, которое он так тщательно проверял у лучших кардиологов, в усиленном ритме забилось в груди.

Он выскочил из тайной комнаты, пронёсся через свой кабинет и рывком распахнул дверь в приёмную, чуть не сбив с ног секретаршу, которая как раз несла ему утренний кофе на серебряном подносе.

— Александр Борисович! — испуганно воскликнула она, едва удержав равновесие.

— С дороги! — рявкнул он, грубо отталкивая её плечом в сторону.

Поднос качнулся. Фарфоровая чашка соскользнула, с оглушительным звоном разбившись о паркет. Горячий кофе брызнул на стену, оставляя тёмные, уродливые потёки. Морозову было всё равно.

«Если сбежала одна девчонка — это проблема, — лихорадочно думал он, несясь по пустому утреннему коридору. — Но решаемая. Можно объявить её сумасшедшей, наркоманкой. Списать всё на ложный донос из мести. Но если кто-то нашёл остальных… если кто-то нашёл подвал…»

Он достиг служебной лестницы, ведущей в подвальные помещения и, перепрыгивая через ступеньки, на бегу достал из внутреннего кармана защищённый телефон без опознавательных знаков. Он набрал номер, который не был записан в контактах, но был выжжен в его памяти.

— Слушаю, — раздался на том конце холодный, безэмоциональный мужской голос.

— У нас проблема. Есть беглянка, — выпалил Морозов, его дыхание сбилось.

— Реши её, — голос на том конце был холоден как сталь скальпеля. Это был не совет. Это был приказ.

— Я не понимаю, что происходит! Моя ночная охрана не отвечает!

— Что с остальными? — вопрос был задан без малейшего изменения тона, словно речь шла о лабораторных образцах.

— Бегу проверять!

— Делай, что должен. Кавалерия уже выезжает.

Связь оборвалась. Короткие гудки прозвучали в сдавленном воздухе лестничной клетки как приговор. Морозов замер на мгновение, чувствуя, как по спине стекает струйка холодного пота. «Кавалерия»… Это означало, что ситуация вышла из-под его контроля. Окончательно.

Он практически скатился по последнему лестничному пролёту и оказался в техническом подвале. Не останавливаясь, его дорогие туфли скользили по бетонной пыли, пока он не достиг самого дальнего, заброшенного угла — кладовой, заставленной старым уборочным инвентарём.

С силой, рождённой паникой, он отшвырнул в сторону ржавый стеллаж со старыми вёдрами, который с грохотом упал на пол. Под ним виднелся тяжёлый чугунный люк.

Пальцы дрожали, когда он доставал из кармана старинный, массивный ключ. Он возился со сложным, проржавевшим замком, один раз ключ соскользнул. Выругавшись сквозь зубы, Морозов вставил его снова и с усилием повернул. Раздался глухой, тяжёлый щелчок.

Схватившись за кольцо, он с натугой поднял массивную крышку люка. Из темноты пахнуло холодом, плесенью и отчаянием, как всегда. Не колеблясь, он спустился по скользкой железной лестнице в абсолютную темноту.

Приземлившись на каменный пол, он прошёл вперед. Там была еще одна дверь, кодовый замок на которой давно не работал. Он вошёл в неё.

На мгновение замер, жадно вглядываясь в тусклый свет аварийных ламп подземелья.

И выдохнул.

Четыре девушки были на месте. Каждая в своей камере. Их глаза были пустыми, движения — вялыми. Накачанные препаратами, они были послушными куклами в его коллекции. Одна спала, другая безучастно смотрела в стену, третья тихо что-то напевала себе под нос.

«Хорошо, — подумал он, вытирая липкий пот со лба. — Только одна. Сбежала только новенькая, Войтенко. Это можно исправить. Это ещё можно исправить».

Облегчение, иррациональное и кратковременное, накрыло его. Он ещё не знал, что худшее ждёт его впереди.

Я стоял в маленькой, душной кладовке в подвале, которую капитан Громов за несколько десятков минут превратил во временный командный пункт.

Один из бойцов группы захвата, специалист по технике, развернул на старом столе портативный комплекс наблюдения. Несколько тонких, как паутина, магических нитей-сенсоров тянулись от него под дверь и дальше по коридорам — к тайному кабинету Морозова и входу в подземелье.