– Мы будем работать, – я потянулась к полке с пустыми флаконами. – И готовиться к войне. На его условиях. Посмотрим, кто кого.
Следующие несколько дней прошли в лихорадочной деятельности. Я снова начала производить духи, но на этот раз с двойной энергией. Я создала новый аромат – «Ярость». С нотами черного перца, дыма и чего-то горького, вроде коры дуба. Он пахнет конфликтом. И мне он нравился.
Я также отправила отцу срочное письмо с предупреждением. Короткое и по делу:
«Папа, у нас проблемы. Лорд де Винтер интересуется моим прошлым. Будь осторожен. И не беспокойся, я справлюсь».
Ответ пришел быстро, в нем чувствовалась паника: «Алиана, немедленно бросай эту авантюру и возвращайся домой! Де Винтер не тот, с кем можно шутить!»
Я не ответила. Возвращаться сейчас значило признать поражение. А я уже достаточно натерпелась от мужчин, которые считали, что знают, что для меня лучше, а что нет.
Примерно через неделю, когда я как раз размышляла, не добавить ли в «Ярость» немного бензойной смолы для большей стойкости, дверь магазина снова распахнулась. Но на этот раз вошел не де Винтер.
В проеме стоял Сорг.
Нет, не Сорг. Сорган Родчестер.
Он был в простой, но чистой одежде следопыта – кожаные штаны, темная рубашка, плащ через плечо. Его лицо было серьезным, а в медовых глазах бушевала буря. Он был таким… настоящим. Таким живым. Таким невероятно нужным. И мужественно красивым.
Я замерла с пузырьком в руке, не в силах вымолвить ни слова.
– Алиана, – его голос был низким и хриплым, как всегда. – Нам нужно поговорить.
– Очередная сделка, следопыт? – наконец, смогла я выдавить из себя, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Или пришел за новой порцией мази? Кончилась? Я назвала ее «Маскировочная для охоты».
Он вошел внутрь и захлопнул дверь. Магазин вдруг стал очень тесным. Для нас двоих.
– Де Винтер был здесь, – это было не вопрос, а утверждение.
– А, – я поставила пузырек на стол с таким стуком, что он чуть не разбился. – Значит, он прав. Вы старые знакомые. И он хочет вас заманить в ловушку. А я – приманка. Поздравляю, мистер Родчестер, вы оказались в центре весьма банального заговора. И таки попались.
– Это не заговор, Алиана, – он подошел ближе, и от него пахло дорогой – пылью дорог, конским потом и им. – Это месть. Старая и глупая. И ты не должна быть в это впутана.
– О, а я уже впутана! – я засмеялась, и смех получился горьким. – Он предлагал мне сделку, знаешь ли? Выдать тебя в обмен на роскошную жизнь с ним. Я, конечно, вежливо отказалась. Если уж меняться, то на что-то более ценное.
Он смотрел на меня, и в его глазах читалось что-то сложное – ярость, боль и… гордость?
– Ты отказалась? – переспросил он тихо.
– А то! – я уперлась руками в боки. – Я сказала ему, что я охотник, а не приманка. И что он – падальщик. Думаю, он оценил мою прямоту.
Сорг… Сорган рассмеялся. Коротко, беззвучно, но его плечи задрожали.
– Боги, ты невозможна. Я примчался сюда, думая, что ты в опасности, что он тебя запугал… А ты объявила ему войну. Несносная девчонка!
Последнее замечание позвучало, как комплимент.
– Ну, я же не могла подвести своего учителя, – я скрестила руки на груди. – Ты же сам научил меня не показывать страха. Даже когда от страха подкашиваются ноги, и хочется спрятаться под прилавок.
Он подошел вплотную. Теперь между нами не было прилавка. Только воздух, густой от невысказанных слов и старой обиды.
– Алиана, прости, – сказал он, и его голос потерял всю свою привычную твердость. – Прости, что не сказал тебе правду. Прости за все.
– За что именно? Мне нужна конкретика, – я подняла на него глаза. – За то, что притворялся орком? Или за то, что позволил мне влюбиться в тебя, а потом просто взял и ушел?
– За то, что был трусом, – ответил он просто. – Я боялся, что, узнав правду, ты увидишь во мне не того человека, с которым делила костер, а… бывшего аристократа с кучей проблем. Я боялся, что ты предпочтешь простого следопыта сложному человеку с прошлым.
– А я, – прошептала я, – боялась, что предпочту дикаря обычному человеку. Какая ирония, да? Мы оба боялись одного и того же. И оба оказались дураками.
Он медленно, будто боясь спугнуть, протянул руку и коснулся моей щеки. Его пальцы были шершавыми, знакомыми.
– Де Винтер опасен, Алиана. Он не остановится. И я не могу позволить ему использовать тебя против меня. Потому что… – он замолча, глотая воздух. – Потому что это сработает.
Мое сердце заколотилось где-то в горле.
– Что сработает?
– Ты, – его голос был тихим, но каждое слово врезалось в память. – Если он причинит тебе вред, чтобы добраться до меня… это сработает. Я сделаю все, что он захочет. Потому что я не могу… я не переживу этого снова.
Я поняла. Он говорил о той девушке. Об орчихе, которую потерял.
– Я не она, – сказала я тихо. – Я не хочу быть твоей трагедией, Сорган. Я не хочу быть той, из-за кого ты сдашься.
– Ты уже не можешь ей быть, – он наклонился так, что его лоб коснулся моего. – Потому что с ней… это была юношеская страсть. А с тобой… – он вздохнул, и его дыхание смешалось с моим. – С тобой это похоже на приговор. Пожизненный.
И тогда он наконец поцеловал меня. Это был не поцелуй примирения. Это было признание. Капитуляция. В нем была вся боль наших разлук, вся ярость наших ссор и вся та невыносимая нежность, что копилась все эти недели.
Когда мы наконец разомкнули губы, я была безвоздушным пространством.
– Что… что мы будем делать? – прошептала я.
– Что делает следопыт, когда находит то, что искал всю жизнь? – он улыбнулся, и в его глазах впервые за долгое время не было ни тени насмешки или боли. Только чистая, безудержная радость. – Он это охраняет. До последнего вздоха.
– Даже если это что-то пахнет клевером и упрямством? – улыбнулась я ему в ответ.
– Особенно если это пахнет клевером и упрямством, – он снова поцеловал меня, коротко и твердо. – Потому что это самый стойкий аромат из всех, что я знаю.
И в тот момент я поняла: какая разница, кто он – орк, следопыт или опальный аристократ? Он был моим. А я – его. И ни какой лорд де Винтер не мог этого изменить.
Противостояние хитрости лорда только начиналась. Но теперь мы были в этой войне вместе. И пахли мы одними духами – «Следопыт». Что, как мне кажется, было очень плохой новостью для нашего общего врага.
ГЛАВА 30
Признание Сорга повисло в воздухе, сладкое и оглушительное, как удар колокола. Мы стояли, прижавшись лбами, дыша одним воздухом, и весь мир сузился до пространства между нами. Казалось, ничто не может нарушить этот момент.
