Лекарь Империи (СИ) - Карелин Сергей Витальевич

Она выглядела немного взволнованной, но решительной.

— Илья, — она подошла ко мне вплотную. — Я подумала над твоими словами. И… я согласна. Я хочу, чтобы ты попробовал мне помочь. В конце концов, что я теряю? Хуже, чем сейчас, наверное, уже не будет. А ждать приема у какого-нибудь светила медицины можно месяцами. Да и не факт, что они найдут причину. А ты… ты внушаешь доверие.

— Ого! — присвистнул Фырк у меня на плече. — А вот это уже интересно! Похоже, наша красотка решила рискнуть! Ну, двуногий, не подведи! А то я ей сам потом диагноз поставлю — «острая сердечная недостаточность на почве разочарования в адептах-самоучках»!

Мы прошли в одну из пустующих смотровых комнат на нашей подстанции. Этим кабинетом почти никто не пользовался, так что здесь нам никто не должен был помешать. Обстановка была спартанская: кушетка, стол, пара стульев, шкаф с медикаментами.

— Итак, Вероника, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более профессионально. — Тебе нужно будет лечь на кушетку, на живот. И… мне нужно будет, чтобы ты оголила спину и шею. Мне нужно будет поработать с мышцами в этой области.

Вероника как-то неестественно хихикнула. Полуигриво, полунервно. Ее щеки слегка порозовели.

— Ну, раз господин лекарь приказывает… — она сбросила свою кофточку, оставшись в тонкой блузке и юбке.

Потом, повернувшись ко мне спиной, она быстро расстегнула блузку и, немного помедлив, все же легла на кушетку, спустив блузку до пояса и подложив руки под голову. Ее спина была гладкой и загорелой, с изящной линией позвоночника.

Я глубоко вздохнул, стараясь сосредоточиться исключительно на медицинских аспектах предстоящей процедуры. Накинул на нее полотенце, чтобы не замерзла. А то кожа уже начала покрываться мурашками.

— Вероника, — я подошел к кушетке. — Мне придется дотрагиваться до тебя. Ты не против? Я же помню, ты не любишь прикосновений.

Она чуть повернула голову, и я увидел, как в ее глазах мелькнул какой-то озорной огонек.

— Ты же меня на кровати перекладывал, — усмехнулась она. — Делай, что считаешь нужным, господин лекарь. Я тебе полностью доверяю.

Я подошел к кушетке.

Вероника лежала на животе, ее спина была гладкой и беззащитной. Задача предстояла не из легких. Мне нужно было найти и устранить те самые мышечные зажимы и фиброзные тяжи, которые, по словам Фырка, и были причиной ее многолетних страданий.

Мой Сонар в таких тонких материях был почти бесполезен — он мог показать лишь общие контуры, грубые нарушения, но не такие вот микроскопические изменения в тканях. Вся надежда была на мои руки, знания анатомии и, конечно, на острое зрение моего пушистого консультанта.

— Ну что, двуногий, готов к ювелирной работе? — Фырк устроился у меня на плече, явно предвкушая интересное зрелище. — Проблемная зона — это в основном левая сторона шеи, область прикрепления лестничных мышц к первому ребру, и немного ниже, под ключицей, где проходит нервно-сосудистый пучок. Там такой… узел из старых рубцов и спазмированных волокон, что диву даешься, как она вообще еще головой вертит. И еще пара очагов напряжения вдоль позвоночника, в грудном отделе. Но с шеей — там самый цирк.

Я кивнул. Информация была исчерпывающей. Теперь дело за мной.

Я осторожно положил кончики пальцев на шею Вероники, в указанную Фырком область. Кожа была теплой и гладкой. Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, направить свою «Искру» в кончики пальцев, превратив их в своеобразный сверхчувствительный сканер.

Я начал посылать крошечные, едва ощутимые импульсы энергии вглубь тканей, пытаясь нащупать те самые узлы и веревки, о которых говорил Фырк. Это было похоже на работу сапера, идущего по минному полю — одно неверное движение, слишком сильный импульс, и можно было сделать только хуже.

Руки двигались медленно, миллиметр за миллиметром исследуя напряженные мышцы. Вот оно! Я почувствовал это — плотный, болезненный тяж, уходящий куда-то вглубь, к первому ребру. Рядом — еще один, поменьше. Лестничные мышцы были твердыми, как камень.

— Да-да, двуногий, ты на верном пути! — подбадривал Фырк. — Вот эту гадость и нужно расслабить! Только не перестарайся, а то оторвешь ей там чего-нибудь ненароком!

Я сконцентрировал всю свою «Искру», направляя ее точечно, именно в эти спазмированные участки. Я представлял, как моя энергия проникает вглубь, размягчая затвердевшие волокна, снимая спазм, восстанавливая нормальный кровоток и лимфоотток. Это требовало огромной концентрации и выдержки. Пот стекал у меня по лбу, но я не обращал на это внимания.

Прошло, наверное, минут десять или пятнадцать такой напряженной работы. Я чувствовал, как под моими пальцами мышцы постепенно расслабляются, становятся мягче, податливее.

И тут я услышал тихий, прерывистый вздох. Вероника, до этого лежавшая неподвижно, вся сжавшись от напряжения и, возможно, от боли, вдруг обмякла, ее плечи опустились, а дыхание стало ровным и глубоким.

— Ох… — выдохнула она. — Илья… это… это так хорошо… Голова… она как будто… прояснилась… И боль… она уходит…

Я почувствовал, как по ее телу пробежала легкая дрожь. Кажется, получилось. По крайней мере, с основной проблемой я справился.

Но что-то меня все-таки настораживало. Несмотря на ее слова и явное облегчение, я чувствовал, что ее тело все еще не до конца расслаблено. Какое-то остаточное напряжение сохранялось, особенно в области спины, между лопатками. Я осторожно провел рукой по ее спине.

Да, точно. Мышцы там все еще были твердыми, как натянутые струны.

— Фырк, — мысленно обратился я к своему компаньону. — А ты точно все там осмотрел? Мне кажется, мы что-то упустили. Вдоль позвоночника, в грудном отделе, все еще есть сильное напряжение.

Фырк виновато засопел.

— Э-э-э… ну, может быть, я немного увлекся разглядыванием ее… кхм… шеи, — пробормотал он. — Там было так интересно! А спина… ну, я глянул мельком, вроде ничего особенного. Но если ты говоришь… сейчас перепроверю!

Он снова метнулся к Веронике, совершил свой экспресс-осмотр и вернулся, заметно посмурневший.

— Да, двуногий, ты прав, как всегда, — вздохнул он. — Там, вдоль позвоночника, еще несколько таких же узлов, как на шее. Похоже, это единая цепь напряжения, от шеи до самой поясницы. Я, старый дурак, проглядел. Увлекся деталями, а общую картину не увидел. Прости, если что…

Я строго посмотрел на него.

— Фырк, это не шутки. От твоей внимательности зависит здоровье, а иногда и жизнь человека. В следующий раз будь внимательнее.

Фырк на удивление не стал огрызаться или язвить в ответ, а только виновато опустил свою пушистую голову. Кажется, он действительно чувствовал себя виноватым. Это было на него не похоже.

Ну что ж, придется продолжить. Я снова сосредоточился, направляя свою «Искру» на напряженные участки спины Вероники. Эта работа была еще более тонкой и кропотливой, чем с шеей.

Мышцы здесь были крупнее, но и напряжение глубже. Я работал медленно, методично, проходя сантиметр за сантиметром, расслабляя каждый зажим, каждый узелок.

И снова — тихий, счастливый вздох облегчения. На этот раз он был еще глубже, еще полнее.

— Илья… — прошептала Вероника, ее голос был наполнен такой благодарностью, что у меня мурашки по коже пробежали. — Я… я не знаю, как тебя благодарить… Мне… мне так хорошо никогда в жизни не было… Вся боль ушла… Совсем… И такая легкость во всем теле… Как будто я заново родилась…

Она лежала на кушетке, ее тело расслабленно обмякло, и по нему пробегала легкая, едва заметная дрожь. Не от холода, нет. Скорее, от переизбытка чувств.

— Ну вот, теперь точно все, — сказал я, вытирая пот со лба. — Думаю, теперь твои головные боли останутся только в воспоминаниях. Ну, может, еще пару сеансов для закрепления результата, и ты забудешь о них навсегда.

Вероника медленно, очень медленно, поднялась с кушетки. Она даже не попыталась прикрыть грудь или натянуть блузку. Просто встала, повернулась ко мне, и на ее лице играла счастливая, немного растерянная улыбка.