Лекарь Империи (СИ) - Карелин Сергей Витальевич

Волков, еще минуту назад красный от гнева и пытающийся давить авторитетом, теперь сидел передо мной багровый, как перезревший помидор, и тяжело дышал, переводя взгляд с меня на стол и обратно.

Мой маленький, но очень веский аргумент про Фаину Игнатьевну Скудневу и ее «липовый» диплом произвел эффект разорвавшейся бомбы. Он прекрасно понимал, что я не блефую и что огласка этой истории будет стоить ему не только карьеры, но и, возможно, свободы.

— Хорошо, Разумовский, — наконец выдавил он из себя, голос его был хриплым и каким-то надрывным. — Ты… ты своего добился. Я поговорю с Панкратовым и Киселевым. Думаю, мы найдем способ оформить твой перевод в хирургию.

Внутри меня все запело и заплясало. Есть! Я это сделал! Победил систему, пусть и не совсем стандартными методами.

— Благодарю вас за благоразумие, Федор Максимович, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более нейтрально, без тени триумфа. — Я уверен, это решение пойдет на пользу и мне, и больнице. Жду оформления всех необходимых бумаг.

— Да-да, бумаги… — он как-то обреченно махнул рукой. — Только вот что, Разумовский… У тебя впереди еще две смены по графику. Отработай их, пожалуйста. А я за это время все улажу. Сам сообщу и Кириллу Арнольдовичу, и Игнату Семеновичу об изменении своего… нашего решения.

— Договорились, Федор Максимович, — кивнул я. Две смены — это не полгода. Это я уж как-нибудь переживу.

Я вышел из его кабинета с чувством глубокого удовлетворения и легкой эйфории.

— Так его, двуногий, так! — тут же восторженно завопил у меня в голове Фырк, который весь разговор сдерживался и не вставлял комментарии. — Ты просто гений! Мастер интриги! Победитель по жизни! Я всегда знал, что в тебе скрыт огромный потенциал… шантажиста! Шучу-шучу! Но ты его сделал, как ребенка! Я в восторге!

Я только усмехнулся. Пусть себе радуется. Он сегодня действительно мне очень помог. Быстро переоделся в рабочую форму и поспешил к нашей «карете».

На удивление, я не опоздал, пришел четко к началу смены. Вероника уже была на месте, сидела в салоне и что-то читала в своем телефоне. Увидев меня, она как-то немного смутилась, щеки ее слегка порозовели, но она тут же улыбнулась мне очень дружелюбно.

— Привет, Илья! А я уж думала, ты отдыхаешь после своих подвигов. Как твоя рана?

— Привет, Вероника! — я улыбнулся в ответ. — Как видишь, я в строю. Все зажило. Герои тоже иногда спят, но долг зовет.

Мы выехали в город. Я вспомнил про ключи и протянул их ей.

— Вот, держи. Спасибо за гостеприимство и… за все остальное. Ужин был очень вкусным.

Она взяла ключи, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись. От нее шел легкий электрический разряд, или мне просто показалось? Она же не любит прикосновения.

— Да не за что, — она как-то немного смущенно отвела взгляд. — Тебе спасибо… за спасение.

Пока мы ехали на первый вызов — какая-то бабушка с высоким давлением, ничего интересного, — Вероника вела себя немного странно. Она то и дело бросала на меня короткие взгляды, как будто хотела что-то сказать, но не решалась. И вид у нее был какой-то… немного разочарованный, что ли.

— Ага, она ждала, что ты ей сам на выходных напишешь или позвонишь, двуногий! — тут же прокомментировал мои наблюдения Фырк. — После такого-то вечера! А ты, как всегда, проявил чудеса тактичности и… тугодумия! Она же тебе почти прямым текстом намекала! Эх, ты… лекарь-недотепа!

Я мысленно отмахнулся от него. Может, он и прав, но сейчас не время для романтических размышлений. Работа есть работа.

Смена тянулась на удивление скучно. Обычные вызовы, ничего выдающегося. Бабушки с давлением, дедушки с аритмией, дети с температурой, пьяные драчуны с разбитыми носами… Рутина, от которой уже через пару часов начинает клонить в сон.

Я всю смену внимательно наблюдал за Вероникой. Она то и дело незаметно хваталась за голову, морщилась, терла виски, щурилась, как будто у нее что-то сильно болело. Это подтверждало мои подозрения насчет обезболивающих на ее тумбочке.

Единственный вызов, который немного оживил нашу скучную смену, был к трехлетнему мальчику. Температура под сорок, обильные сопли, кашель. Родители в панике, боятся, что это та самая «Стеклянная лихорадка». Просят немедленно госпитализировать.

Вероника осмотрела ребенка, послушала легкие.

— Ну, на «стекляшку» не очень похоже, — сказала она, обращаясь к родителям. — Сыпи нет, дыхание не такое уж и затрудненное. Скорее всего, обычное ОРВИ. Но если вы настаиваете на госпитализации…

Я внимательно посмотрел на малыша, который сидел на руках у матери и хныкал, постоянно шмыгая носом. Что-то в его поведении меня насторожило. Он как-то странно морщил нос и тер его кулачком, будто ему там что-то мешало.

— Фырк, — мысленно скомандовал я. — А ну-ка, глянь, что там у этого карапуза в носу. Сдается мне, он туда чего-то постороннее засунул.

Фырка даже уговаривать не пришлось. Он обожал такие мелкие пакости.

— О, с удовольствием! — хихикнул он. — Дети — это такие изобретательные существа! Чего только они себе в носы не пихают! Сейчас посмотрим!

Он метнулся к мальчику, совершил свой фирменный внутренний осмотр и тут же вернулся, давясь от смеха.

— Ну, двуногий, ты был прав! — прохохотал он. — У этого мелкого исследователя в левой ноздре застряла… деталька от конструктора! Маленькая такая, красненькая шестеренка! Вот она-то ему и мешает дышать, и сопли оттуда рекой! А они — «стекляшка», «стекляшка»! Идиоты!

Я, не говоря ни слова, подошел к укладке, достал стерильный пинцет и подошел к мальчику.

— Ну-ка, герой, давай посмотрим, что у тебя там в носике спряталось, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно ласковее.

Мальчик, конечно, тут же заревел во всю мощь своих трехлетних легких, но я, придерживая его голову, быстро и аккуратно ввел пинцет в ноздрю и через секунду извлек оттуда ту самую маленькую красную шестеренку.

— Вот ваша «Стеклянная лихорадка», уважаемые родители, — я продемонстрировал им находку. — От нее и пошло воспаление, организм отреагировал температурой и попытался вымыть инородное тело с помощью обильных соплей. Сейчас мы носик промоем, и все будет хорошо.

Родители сначала ошарашенно смотрели то на меня, то на шестеренку, то на своего ревущего отпрыска, а потом рассыпались в благодарностях. Вероника же смотрела на меня с нескрываемым восхищением.

— Разумовский, ты просто волшебник! — сказала она, когда мы вышли. — Как ты догадался?

— Профессиональное чутье, — скромно улыбнулся я.

И снова мы окунулись в череду вызовов. Отвезя очередного пациента в приемный покой, мы поняли, что настало время обеда.

— Ну что, Илья, перекусим? — предложила Вероника. — А то у меня уже желудок к позвоночнику прилип.

Мы направились в больничную столовую. Это было вполне приличное заведение с довольно съедобной едой. И если бы у меня не было сухпайка и были деньги, то я бы с удовольствием здесь питался. Но имеем то, что имеем…

Мы сели за один столик, и я заметил, что Вероника уже не сторонится меня, как раньше. Я уже достал было свой гильдийский сухпаек, но Вероника остановила меня.

— Подожди, я сегодня принесла на двоих, — она хитро улыбнулась и достала из своей сумки два контейнера. — У меня там щи наваристые и лазанья домашняя. Угощайся. А сухпаек свой можешь домой забрать, на ужин пригодится.

Я был приятно удивлен. Щи оказались просто восхитительными, а лазанья — выше всяких похвал.

— Вероника, это… это просто невероятно вкусно! — я не мог сдержать своего восхищения. — Ты сама готовила?

— Сама, — она немного покраснела. — Люблю готовить, когда есть время и настроение.

Она оживленно болтала, смеялась, и я чувствовал себя с ней очень легко и комфортно. Во время обеда она несколько раз незаметно потерла шею и виски, и я снова обратил на это внимание.

— Вероника, — осторожно начал я, когда мы уже допивали чай. — У тебя что-то болит? Я заметил, ты сегодня несколько раз за голову хваталась. Да и на прошлой смене…