Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ) - Крейн Антонина

Клугге, так и не проронивший ни слова, провернул кисти – кинжалы пропали. Потом он молча пошел ко мне. Я, сидевшей на траве, живо представил, насколько растрепанно и неряшливо выгляжу. Страж Центрального района остановился надо мной и сплел руки на груди. Он даже не запыхался во время боя. Ни травинки ни прилипло к его роскошному костюму из черного бархата и шелка. Лицо выглядело идеальным и спокойным, как у статуи.

Клугге смотрел на меня, как на вошь, своими синими, как вода в ночной реке, глазами, и молчал.

Меня пробрало мурашками. Что ему надо? Он ждет извинений? Он видел, как я пялюсь на его сестру, и теперь собирается убить меня? Хотя… Стоп, для начала я должен сказать ему спасибо – вот чего он наверняка ожидает!..

Но я не успел, потому что он уже разомкнул рот и безэмоционально произнес:

– Вставай. Сейчас сюда нагрянет толпа любопытствующих из замка, – он с неудовольствием покосился на всё еще горящий куст жимолости, возле которого сидел с печальным видом какой-то кролик.

Наверное, прежде это был его любимый куст.

И снова я не успел ничего ответить. Потому что по склону к нам сбежал Феликс, как всегда умеющий появляться экстравагантно – и потому бегущий с бокалом в руках, напиток в котором качался, но не выплескивался, несмотря на скорость.

– Не нагрянет, – сказал Феликс, хватая меня за рукав и поднимая с травы, которую, по-хорошему, мне давно уже надо было покинуть самостоятельно. – Я успел выбежать из ворот в тот момент, когда бой начался, и поставил над вами глушащий звуки щит. Но вот куст надо потушить.

Он развернулся и плеснул из бокала в сторону откинувшей копыта жимолости. Конечно, такое смешное количество воды (ну, я надеюсь, что это была вода) не смогло бы ликвидировать пожар (да и долететь до него), но Феликс пропел какие-то строки на древнегреческом – и вода резко увеличилась в объеме и слегка сменила траекторию. В итоге на куст сверху обрушилось нечто сравнимое по объему с целой бочкой. Куст умер. Кролик опешил и ускакал.

– Думаю, теперь нам всем стоит найти укромное место и поговорить о случившемся, – цокнул языком Феликс.

Я осторожно кивнул. Клугге, конечно же, промолчал.

14. Разговор в корнях старого вяза

Территория Полуночного замка оказалась не слишком большой. Она заканчивалась уже через сто шагов после моста. Попытка пройти дальше напоминала мне опыт застревания в текстурах компьютерных игр: ты просто «увязал» в объекте и, как бы быстро ни шевелил ногами, не мог прорваться вперед. Конец Изнанки представлял собой просто сгущенный воздух: мое зрение утверждало, что впереди продолжается лес, но на самом деле это было лишь декорацией.

Мы с Феликсом и Клугге смогли скрыться за деревьями так, чтобы нас не было видно из замка. Рыбкин сел среди узловатых, вставших на дыбы корней старого вяза, словно вышедших из фильмов о призраках. Я устроился рядом, обреченно схватившись за голову. Клугге остался стоять на дозоре, спокойный и равнодушный.

– Что от тебя хотела эта демоница? – спросил Феликс.

Я замешкался, бросив взгляд на стража Центрального района. Стоит ли доверять ему? Впрочем, с учетом того, что Клугге стал главным героем финального акта нашей с Алекто сцены, будет наивно предположить, что я смогу просто промолчать, не давая никакого объяснения. А лгать я не умел никогда – ни лгать, ни хитрить, ни играть словами.

«Я в любом случае не хочу оставаться с этим один на один», – снова подумал я. – «Будь что будет». И, мысленно махнув рукой, я рассказал всё, как есть.

Выслушав меня, Феликс схватился за голову.

– Как же меня бесит Алекто! Она определенно – самая раздражающая личность на свете!

– Кто бы говорил, – Клугге многозначительно покосился на него. – Но ей бы я отдал второе место.

Мой сосед фыркнул и скорчил зверскую рожу, так не сочетавшуюся с его роскошным образом фейри-из-под-холмов. Потом покачал головой.

– Больше всего меня поразила ее наглая уверенность в том, что ты по первому же щелчку уйдешь к ним, и вы подружитесь настолько, чтобы вместе сидеть в баре! Она явно переоценивает свое обаяние. Хей, ты чего?..

Я крупно вздрогнул. То, что для Феликса прозвучало как бредни самоуверенной демоницы, для меня определенным образом вторило предсказанию. «На сторону кроваво-темную встанешь ты, Евгений». Повторы – опасная штука, убедительная. Ведь с каждым новым сказанное всё больше становится похоже на правду.

Вдруг от дерева неподалеку от нас отделилась тень – и в пятно лунного света на поляне шагнула Инга.

– Привет, мальчики, – помахала она.

– Как ты нашла нас? У нас, вообще-то, тайное совещание, – подскочил Феликс.

Я тоже вскочил: черт, я не хотел здороваться с Ингой на балу, потому что считал, что недостаточно готов, а в итоге наш первый сегодняшний диалог проходит в обстоятельствах, когда я похож на грязного оборванца!.. Хуже некуда!

– Я всегда знаю, где находится эта каланча с таким же, как у меня, ДНК. – Инга ткнула пальцем в сторону Клугге. – А он знает, где нахожусь я. Близнецовое проклятье.

– Это действительно так работает? – вскинул бровь Феликс.

Инга проигнорировала вопрос, вместо этого обернувшись ко мне:

– Женя, расскажи им о пророчестве.

Я упустил тот момент, когда мы перешли на «ты». Но в то же время понимал, что говорить Инге «вы», когда она уже стала «тыкать», будет странно и даже невежливо, поэтому кое-как, со скрипом, сменил рельсы на пути своего старенького поезда вежливости.

– Но ведь твой дворецкий запретил мне делать это? – уточнил я и замешкался. – А еще, я не знал, что ты была в сознании, когда произносила пророчество. Всё выглядело так, словно ты не должна помнить о случившемся.

Она рассмеялась:

– Всё верно. Когда у меня случаются видения, я действительно на некоторое время «выключаюсь», что меня ужасно бесит. Но, во-первых, Эрантис пересказывает мне происходящее, а во-вторых, пару лет назад я поставила в квартире камеры видеонаблюдения – и теперь имею честь постфактум подглядывать сама за собой… Должна признать, это страшное зрелище. Я видела, что ты хотел помочь мне подняться, но Эрантис не позволил. Спасибо.

– О чем вы говорите? – с подозрением вмешался Рыбкин.

Инга глянула на него, а потом кивком головы побудила меня к рассказу. Я испытал колоссальное облегчение, когда смог поделиться тем предсказанием с Феликсом. Плюс, мне нравилось, что Инга тоже в курсе. Я больше не чувствовал себя в одиночестве.

У меня в груди теплилась крохотная надежда на то, что Феликс, услышав обо всём, скажет: «Бред, не будет такого». Ведь появление демоницы не произвело на него большого впечатления, что, безусловно, утешало.

Но, к сожалению, предсказание вызвало у Рыбкина совсем другую реакцию. Феликс какое-то время молчал, явно размышляя о чем-то. Потом тяжело вздохнул и, с силой потерев пальцами виски, обратился к близнецам:

– Клугге, Инга… Я могу попросить вас не рассказывать никому ни о пророчестве, ни о появлении Алекто?

Инга в ответ посмотрела на него очень красноречивым взглядом и покрутила пальцем у виска. Клугге только сказал что-то типа «пха» и закатил глаза. На мой взгляд, эти ответы были еще более туманными, чем даже самое неопределенное пророчество, но Феликса они полностью удовлетворили.

Какое-то время все молчали.

В ночном лесу было холоднее, чем в городе, и я порадовался, что у нас столь многослойные костюмы. На старый вяз, под которым мы перетаптывались, как заговорщики, сел филин – и заухал так трагически, словно жаловался на то, что в замке сейчас так вкусно едят, а ему не дают.

Феликс достал из складок своей накидки часы на длинной цепочке, и, глянув на время, резюмировал:

– Надо возвращаться на бал. А то нас спохватятся. Точнее, боюсь, уже спохватились.

– Все под контролем, – Инга отмахнулась. – Я пустила по залу слух, якобы Клугге взбесился из-за того, что херувим удостоил приватной беседы тебя, а не его, и в итоге вы с братишкой пошли решать этот вопрос по-мужски. Поэтому даже если вы вообще не вернетесь, все лишь вздохнут с облегчением, решив, что вы просто наконец-то убили друг друга.