Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ) - Крейн Антонина

Феликс расхохотался.

Я, воспитанный на книгах, где охочая до зрелищ публика обязательно идет смотреть на дуэли, удивился:

– А разве после такого слуха гостям, напротив, не захотелось посмотреть на то, как их коллеги «решают вопрос по-мужски»?

Инга пожала плечами.

– Наверняка захотелось, но они не рискнули. Ведь у Клугге такой дурной характер, что он мгновенно закопал бы всех незваных зрителей под землю.

Признаться, пока что у меня складывалось впечатление, что у Клугге – самый хороший характер из всех, с кем я познакомился в магическом мире. Стоит, молчит, спасает без лишних слов… Но я не стал спорить.

– Это всё здорово, но наши дорогие коллеги могут спохватиться Жени, – прикинул Феликс.

– Ну а Женю якобы увела я, восхищенная его игрой, – Инга тепло улыбнулась мне и подмигнула, словно старому другу. – Второе, кстати, правда: ты играешь так прекрасно, что у меня чуть слёзы не навернулись на глаза. Если бы моя тушь потекла, я бы не простила тебе этого, господин Фортунов… А сейчас давай вернемся вдвоем – словно после долгой прогулки под луной.

Она подошла, взяла меня под руку и слегка подтолкнула в сторону замка – так уверенно, что я невольно залился румянцем от ее близости. Духи Инги – смесь чего-то пряного с чем-то цветочным – пахли настолько приятно, что я испугался, что у меня потекут слюни.

– А вы, мальчики, немного побейте друг друга, что ли, – посоветовала Инга, обернувшись. – Для правдоподобности.

***

Больше на балу не случилось ничего экстраординарного. В какой-то момент он действительно стал балом – гости танцевали, но я не умёл, и поэтому провел это время в дальнем углу зала, таясь в тенях и пристально глядя на всех, кто оказывался ко мне слишком близко. Я побаивался того, что кто-нибудь сейчас пригласит меня станцевать, и был готов в любой момент дать стрекоча, чтобы избежать позора. Подозреваю, что со стороны я при этом выглядел как настоящий злодей, замышляющий недоброе.

Херувим еще долгое время был в зале, изредка подзывая кого-то для беседы, и я всё время чувствовал его взгляд. Когда Керув наконец-то покинул Полуночный замок, я испытал такое колоссальное облегчение, что чуть не упал. С моего сердца сняли не то что камень – целую скалу вроде той, что под Медным всадником.

И вот наконец появилась возможность, не нарушая приличий, уехать.

Моросил дождь. В такси я сидел, поставив локоть на раму, подперев щеку рукой и глядя на огни ночного города, из-за скорости сливающиеся в единую мерцающую завесу. Феликс, кажется, умудрился задремать: хотя ехать нам было всего-то десять минут.

Дома я принял душ, а когда вышел, в квартире уже царила тишина и темнота. Только в холле горел ночник в виде черепа, который, конечно же, мы называли Йориком. Я поплёлся в свою комнату, как вдруг со стороны спальни Феликса раздалась какофония наобум нажатых клавиш фортепиано.

Для меня этот звук был таким же ужасным, как для любого нормального человека – визг котенка, которому сделали больно.

– Феликс! Что за черт! – я с вытаращенными глазами распахнул дверь его комнаты.

В лучах лунного света, придающих всему призрачный колорит, стало видно рояль, взявшийся откуда ни возьмись прямо посреди спальни, и Феликса – перед ним. Пальцы Рыбкина были растопырены так хищно, словно он был хирургом-садистом, собиравшемся покопаться во внутренностях жертвы не по велению долга, а чисто для души.

Я задохнулся, поняв, что этот самый рояль, который появляется из подаренного мне перстня. А что касается самого перстня… Что ж, его не было на моём пальце.

– Ты умудрился продолбать ценный артефакт всего через несколько часов после того, как тебе его вручили, – укорил Рыбкин, увидев, как я опешил.

И продемонстрировал свою левую руку. Перстень, конечно же, был там.

– Так это не я продолбал его, а ты – спёр! – возмутился я. – И когда успел только?

– Ты снял его, прежде чем пойти в душ, – Рыбкин пожал плечами. – Я и взял.

– Зачем? Я бы тебе и так показал его, раз тебе было интересно.

Феликс вместо ответа прищурился и эдак многозначительно посмотрел вверх. Я, хмурясь, перевёл взгляд туда же и поперхнулся. Весь потолок покрывали слабо переливающиеся жемчужным цветом магические руны.

– Я должен был проверить, что с этим роялем всё чисто, – объяснил Рыбкин. – Окажись в нём какая-то секретная начинка, руны засветились бы багряным.

– Но ведь мне его подарил Керув… – протянул я.

Для меня самого имя дарителя вовсе не было признаком надежности. Но вот то, что Феликс мог подозревать херувима в недобрых намерениях, стало сюрпризом.

– Вот именно. Керув, – только и ответил тот, а потом перенадел перстень на другой палец. Рояль исчез, и Феликс вернул мне артефакт, а потом упал на свою кровать с закинутыми за голову руками.

Ловцы снов, в изобилие висевшие над ней, заколыхались от потока воздуха. Я, подумав, сел в компьютерное кресло, и стал медленно крутиться на нём. Стоявшая на столе умная колонка при моем приближении начала переливаться всеми цветами радуги, словно виляющий хвостом пёс в ожидании команды.

Феликс признался:

– Как и ты, сегодня я видел впервые видел Керува.

– Серьезно?

– Да. В прошлый раз херувим – другой, правда – приезжал, когда я еще не работал стражем. Не могу сказать, что я рассчитывал, что перед нами явится добрый Дедушка Мороз с бородой из ваты, но я не ожидал настолько… – Феликс помолчал, подбирая слова, – подавляющей сущности.

– Я не заметил, что тебе было тяжело в его присутствии, – покачал головой я.

– Ну, в тебе тоже ничего не говорило о том, что ты вот-вот грохнешься в обморок от ужаса, – Рыбкин приподнялся на локтях и вскинул брови. – С точки зрения внешности ты сегодня был в ударе. Очень переживал, да?.. Потому что казалось, что ты готов передавить всех этих тараканов-людишек, недостойных и левого мизинца на твоей ноге, но тебе всё же не хочется пачкать обувь, поэтому ты кое-как сдерживаешься. «Вам не страшно жить с ним?» – спросила меня одна колдунья, и когда я сказал, что нет, потому что ты классный, она не поверила и уточнила, держишь ли ты меня в заложниках. И когда я снова ответил, что нет, она якобы понимающе закивала: «Ах, наверное, это ваша тайная миссия – ведь врагов надо держать поближе и всё такое, да?..».

Я застонал и закрыл лицо руками.

– Ненавижу себя.

– Не стоит. Оставь эту роль кому-нибудь другому: желающих наверняка найдется немало. Лучше добей их тем, что будь от себя в восторге.

Разомкнув пальцы, я сквозь них свирепо уставился на Феликса.

– Ты не помогаешь.

Он по-доброму улыбнулся.

– А по-моему, ты сейчас улыбаешься.

– Нет, – запыхтел я и поджал предательски приподнявшиеся уголки губ.

А потом бросил еще один взгляд на потолок, где уже потухли сиявшие прежде защитные руны.

– Ты считаешь, Керув видит во мне этого будущего... Повелителя Проклятых? – спросил я. – И поэтому мог спрятать в подаренный артефакт что-то вроде бомбы?

– Бомбы вряд ли. Он все-таки херувим, эй. А вот отслеживающие чары – легко, как мне кажется.

– А что насчет слов Алекто, была ли она права? – я сжал кулаки. – Скажи мне честно: в Небесных Чертогах меня могут счесть слишком опасным и казнить за мой дар?

Феликс внимательно посмотрел на меня.

Пауза. Долгая пауза, разбиваемая лишь пением соловья за приоткрытыми окнами.

– Не думаю, – сказал он наконец. – Я даже не представляю, что должно случиться, чтобы на небесах кого-либо захотели лишить жизни. Я знаю как минимум о двух случаях, когда те, кто должен был быть на стороне света, вместо этого пошли тропой убийств. Страшных убийств. – Глаза Рыбкина вдруг полыхнули яростью, будто на морской поверхности раскрылся водоворот. – Но даже их не казнили, а просто заключили в Беззвездную Тюрьму.

В его голосе мне послышалось неожиданное сожаление, и я уже хотел расспросить его подробнее, но Феликс цокнул языком и, не давая мне вставить и слова, продолжил: