Товарищ Йотунин (СИ) - Гельт Адель

— Я тогда пойду, нах, — нехорошо сверкнул глазами вождь тупорылых. — А ты того…

— Ходи, оглядывайся, — понятливо ответил я. — В курсе. Топай уже.

Задвинул засов, проводил взглядом — сначала простым, потом эфирным — уходящую шпану.

Как и подумал, ушли те недалеко и ненадолго: по ту сторону нескольких стен угадывался — скорее, на уровне концепции, чем действительно сквозным взглядом — некий транспорт. Пацаны дошли до мобиля, что-то там взяли, и, вооруженные концепциями холодного оружия, пошли обратно.

Уже через минуту я понял — почти проверив на собственной, нифига в этом теле не бронебойной, шкуре — что ошибся. Оружие холодным оказалось не все.

Одно из стекол — самое, кстати, до того целое — разлетелось на мелкие осколки, и, увлекаемое несколькими дробинами, влетело внутрь помещения. Это был выстрел, и, судя по вони сгоревшего перхлората, огнестрельный!

— Охренели, — пожаловался я в пространство, — вконец! Это ж нельзя!

Тем временем, глаза — и уши — боялись, а руки делали.

Вот оно, поле боя: здесь все расчерчено на шестиугольные ячейки — в природе такие не встречаются, разве что, в виде пчелиных сот… Но у меня они — пусть — будут именно гексагональными.

Четверо стоят почти под самым окном, под ними ячейки свойства «грунт, земля». У одного в руках то самое огнестрельное оружие, которое я — в иных обстоятельствах — счел бы жульнической уловкой, или, как говорят в Атлантике, the cheat. Между нами, кстати, еще и стена — с выбитым окном.

Еще двое — успели взобраться на крыльцо. Ячейки «деревянный пол», имеющие общее свойство «широкая доска»… Запомним, не может не пригодиться.

Вот я — тоже деревянный пол, но и дополнения: частичное укрытие — это стена, защита от погодного воздействия — крыша, повышенная устойчивость и увеличенный показатель простой удачи — комплексное условие «дома и стены помогают». Отличные исходные условия, просто превосходные — с учетом того, что весь сноп свинцовой дроби пролетел значительно выше моей головы.

Мой ход, кстати.

Первым делом — полог. Тот, который против всякой физики, корпускулярный, учено выражаясь, щит.

Потом новый щит, родной брат первого — против всякого энергетического воздействия, то есть — дефлекторный.

И, наконец, последний, от движения газов — мало ли, чем засандалят в разбитое окно охреневшие снага!

Ход снага.

— Вылезай, нах! — именуемый Гвоздем — или нет, это кто-то из его подручных, до крайности похожий на мелкого босса, потрясает двухствольным ружьем. Глупо: шаги можно было потратить на второй выстрел, но он предпочел крик. Видимо, какое-то заклинание моральной декомпенсации… Не знаю, на меня не подействовало — высокий показатель сопротивления!

Трое пропустили ход, двое — на крыльце — пытаются поддеть входную дверь чем-то вроде небольшого ломика.

Умно! Отвлечь внимание, в это же самое время…

Дверь устояла.

Мой ход.

Раз дурак с ружьем у нас получается самый опасный — возможно, во втором стволе оружия еще остался боевой заряд — тому и ловить первому.

Сначала daufur-og-heimsk — отличное заклинание, комплексное, северогерманское: эти военно-морские ребята всегда были горазды на такое колдовство — простое, емкое, действенное.

Снага немедленно — как и положено — оглох и онемел.

Мое второе заклинание, старое, троллье, с другой руки — о песке и почве.

Четверо врагов — не считая тех, что уже взобрались на ступени крыльца — ушли в землю по самые колени. Подумаешь, под тонким слоем почвы скрывалась бетонная плита… Настоящей магии неважны такие условности, а вот ногам ниже колен, сдавливаемым сейчас не мягонькой землей, но материалом стократ более твердым, уже очень даже важны. Снага, понятно, орут — больно.

Впрочем, мне не все ли равно? Кто пошел за шерстью, тот вернулся стриженым!

Три заклинания, помните? Вот оно, третье!

Оставшихся двоих швыряет прочь с крыльца — не ветром сдувает, как я сначала хотел, но подкидывает вставшая на дыбы широкая доска. Очень уж удачно они оба на ту встали, как было удержаться?

Снага ход пропускают: четверых затягивают бетон и земля, двое ошеломлены сильными ударами.

Первый из сброшенных — в нем я, кстати, признал давешнего Гвоздя — приземлился в самую середку заброшенной клубничной грядки, второй — пролетел чуть дальше, врезался головой в железную бочку для воды и затих. О ты, волшебная сила рычага!

Не стал тратить эфирных сил и хода на четверых первых: когда незримое нечто тебе уже совсем раздробило ноги, и все тащит куда-то глубже, в свои же объятья, ты… Правильно — не боец.

Осмотрелся: мало ли, засада? Нет, таковой не нашлось.

Вот и бой завершился.

Не стало больше шестиугольных клеточек, непривычного, почти изометрического, вида, разделения непрерывного потока времени на какие-то там ходы…

Я вздохнул, да и принялся наводить порядок: ведь, как известно, поле боя по-настоящему остается за тем, кто собирает трофеи!

Что же до странной, не имеющей аналогов в яви, визуализации боя…

Да перестаньте, какое еще доказательство нереальности! Просто мне так удобнее, только и всего.

— Силеооон… — простонал Гвоздь.

В минувшем бою ему повезло больше прочих: всего-то сильно стукнуло доской, да приняла в свои объятия земля-матушка — больно, неприятно, но не смертельно.

— Тебя предупреждали, — напомнил я. — Мой дом, мое место силы, мои правила!

— Мало ли, — не рисковал пока приподниматься с травы снага. — Ты всегда был… Ну терпила же, в натуре! Тебя на черта определяют — а ты молчишь и голову так вниз, будто киваешь! Пацаны базлали, была даже тема тебя на низ опустить… Теперь не рискнут уже, нах. Беспредельщик ты, вот кто, отвечаю!

— Прям точно отвечаешь? — я сжал свою волю кулаком и в кулак. Получилось красиво: вокруг конечности принялись крутиться обрывки чего-то светящегося, имеющего форму почти что живых существ — так, как мне казалось, должны выглядеть мятежные демоны, духи изгнанья.

— Бля, нет! — немедленно возразил сам себе Гвоздь. — Никакого беспредела, в натуре! Ты, типа, у себя дома и в своем праве!

— А ты не так прост, как хочешь казаться, — несколько удивленно сообщил я.

— Никто не прост, — буркнул снага. — Делать-то теперь чего?

— Да как тебе сказать… Деньги-то есть? Ну, монеты? Или Марик…

— Марик не при делах, — повинился снага. — Можно я того, хоть усядусь?

— Да хоть целиком вставай, — согласился я. — Только не дури.

— От души, — снага сначала встал, потом присел обратно — уже на корточки. Я поступил так же, удивившись тому, насколько просто у меня это получилось: сидеть было удобно!

— Короче, Марик монет выкатил, по уговору. Они, кстати, вот, — Гвоздь вынул из кармана безразмерной кожаной куртки приятно звякнувший мешочек. — Держи, нах.

Я прикинул вес: вроде, все, как надо. Пересчитывать не стал — успеется, куда важнее сейчас было не оборвать тонкую ниточку доверия… Которую я уже укрепил до состояния если не шпагата, то бечевы — точно.

Я тролль, поэтому менталист — очень так себе. Магия разума дается мне плохо, только в самой своей основе, да и голова потом болит зверски.

Правда, иногда — вот как сейчас — даже те доступные мне крохи приходятся очень кстати.

— Другой спрос был, не Мариков, — продолжил мелкий бандит. — Уважаемый человек цинканул — пойти, нагрубить, нарваться, дальше по обстоятельствам, и в обязон маякнуть, от кого наезд.

— Сильно уважаемый? — поинтересовался я. Мне, в целом, все было понятно, но обрывать ментальный контакт вот так, сразу, не хотелось. На выходе могло получиться что угодно — от мучающегося неалкогольным похмельем снаги до пускающего слюни овоща, конкретно же этот парень был мне еще нужен. Чутье подсказывало — пригодится.

— Ну так, в меру, нах, — ответил Гвоздь. — Гурбаш, под Шавкатиком ходит, знакомо?

— Еще как, — согласился я.

Немного помолчали: сидели на корточках, и мне отчего-то отчаянно захотелось семян подсолнечника — крупных, жареных на сухой сковороде с изрядной долей соли.