Лекарь Империи 8 (СИ) - Лиманский Александр

— Измеритель уровня магической силы! — Фырк буквально вибрировал от восторга, прижавшись носом к стеклу. — Редчайшая, уникальная вещь! Таких во всей Империи штук двадцать, не больше, осталось! Профессор выменял его у одного заезжего архимага из столицы за успешную операцию по удалению магической опухоли мозга!

— Магические опухоли бывают? — я осторожно открыл скрипучую дверцу шкафчика и взял прибор. Я о них слышал, но мне было интересно, что Фырк о них знает.

— Еще как! Очень редко, конечно. Когда Искра в организме по какой-то причине мутирует и начинает бесконтрольно, злокачественно расти в одном месте. Как рак, только магический. Обычным скальпелем такую не вырежешь — нужны особые инструменты и очень тонкая техника. Профессор был одним из немногих во всей Империи, кто умел делать такие операции.

Прибор оказался тяжелее, чем казался — граммов триста, не меньше. Качественная, ювелирная работа, каждая деталь подогнана идеально.

— Как им пользоваться?

— Просто положи ладонь на верхнюю медную панель, — Фырк указал своей мохнатой лапкой на идеально отполированную пластину. — И влей в него совсем немного своей Искры. Немного! Буквально тоненькую, как волосок, струйку! Он очень чувствительный! Он покажет твой точный, объективный уровень!

Я положил ладонь на теплую, приятную на ощупь медную поверхность и, сконцентрировавшись, осторожно направил в прибор тончайшую струйку своей Искры.

Циферблат мгновенно ожил.

Зашевелились крошечные, почти невидимые шестеренки под стеклом, откуда-то из глубины механизма донеслось мерное тиканье. Стрелка вздрогнула, качнулась и начала медленно, но уверенно подниматься по шкале.

Она прошла отметку «Адепт»… Легко миновала «Подмастерье»… Уверенно перешла через «Целитель третьего уровня»… «Второго»… «Первого»… Прошла «Мастер-целитель»…

Что? Это невозможно. Я же не тренировался специально! Никаких медитаций, никаких практик по накоплению силы!

А стрелка продолжала упрямо ползти вверх. И наконец, плавно, почти нехотя, остановилась между отметками «Мастер-целитель» и «Магистр третьего класса», слегка покачиваясь, как будто примеряясь.

— ОГО! — Фырк присвистнул так громко, что я вздрогнул. — Двуногий, да ты не просто сильный! Ты МОНСТР! Почти магистр! По уровню чистой силы ты уже обогнал половину седовласых преподавателей Владимирской Гильдии! А ведь официально ты все еще какой-то там целитель третьего класса!

Я смотрел на циферблат, не веря своим глазам.

Я же использовал Искру только для лечения. В основном для диагностики, для своего Сонара. Только ежедневная, рутинная, практическая работа…

— Фырк, этот прибор точно не врет? Он не может ошибаться?

— Абсолютно точный! — бурундук подпрыгнул на стол. — Его сертифицировала сама Императорская академия магии! Каждый такой прибор при выпуске проверяли и калибровали пять архимагов! Погрешность — меньше одного процента! С таким уровнем силы тебе по всем законам Гильдии положен ранг минимум Мастера-целителя!

Журавлев, конечно, обещал мне это звание, но что-то не торопится его оформлять. А вот с этим прибором он уже не сможет отвертеться! Официальное, документальное подтверждение уровня силы — это железный, неопровержимый аргумент!

В Гильдии могут сколько угодно спорить о моих методах, о моих знаниях, но они не смогут игнорировать показания сертифицированного, эталонного измерителя. Неопровержимое доказательство. Журавлеву придется признать мой реальный уровень и дать соответствующий ранг.

А с рангом Мастера-целителя передо мной откроются совсем другие, доселе недоступные возможности. И мой диагностический центр заиграет новыми красками…

Я аккуратно упаковал бесценный измеритель в старый бархатный футляр, который нашелся тут же, в ящике пыльного шкафчика.

— Это я, пожалуй, заберу с собой. Покажу в Гильдии. Пусть потом Журавлев попробует отвертеться от официальных показаний.

— А он и не сможет! — Фырк предвкушающе потер свои маленькие мохнатые лапки. — О, я уже представляю его лицо! Когда он увидит, что какой-то провинциальный лекарь на самом деле по уровню силы почти магистр.

— Кстати, о силе, — я повернулся к Фырку, который все еще с восторгом разглядывал циферблат измерителя. — Я чувствую в себе огромный потенциал. Как будто внутри спит какой-то вулкан. Иногда, когда использую Сонар на полную мощность, физически ощущаю, что это только самая верхушка айсберга. Что там, гораздо глубже, есть что-то большее, неуправляемое.

Фырк посерьезнел, спрыгнул с прибора на стол.

— Это нормально для тех, кто слишком быстро растет в силе. Твое физическое тело и магическая Искра адаптируются к новому, непривычному уровню. Это как мышцы после слишком интенсивных тренировок — сначала они болят и дрожат, потом крепнут и привыкают. Главное — не форсировать. Не пытайся прямо сейчас разбудить весь свой потенциал, иначе можешь просто выгореть. Как слабая электрическая проводка — если пустить по ней слишком сильный ток, провода расплавятся.

— Разумный совет, — кивнул я.

Фырк хитро улыбнулся, показав свои крошечные острые зубки.

— Ну что, двуногий! Теперь, я думаю, ты это заслужил. Серьезно заслужил.

— О чем ты, Фырк? — нахмурился я.

— Думаю, пора показать тебе главную тайну Снегирева.

Владимирская областная больница. Кабинет временного консультанта-хирурга.

Игорь Степанович Шаповалов сидел за своим убогим столом, вцепившись в телефон. Это устройство за последние несколько часов стало продолжением его руки, связывающей его с самым важным, что у него было в жизни.

Прошел час с того момента, как ему позвонила Алена. Они сделали все, чтобы стабилизировать состояние парня до приезда скорой.

На фоне сбивчивых, полных паники докладов жены, он слышал самое страшное — мучительный, разрывающий душу, лающий, «стеклянный» кашель.

Каждый приступ кашля его собственного сына резал по сердцу острее любого хирургического скальпеля.

«Я слышал этот кашель сотни, тысячи раз за последние проклятые дни. У чужих детей. Я лечил их, спасал, утешал их рыдающих родителей. Говорил им дежурные, пустые фразы: „Все будет хорошо“, „Мы сделаем все возможное“, „Не волнуйтесь, он в надежных руках“. И вот теперь карма, или судьба настигла меня. Теперь мой ребенок кашляет битым стеклом, а я заперт в трехстах километрах от него и ничего — НИЧЕГО! — не могу сделать».

Скорая задержалась, но все же приехала. Он услышал это по голосам. Фельдшеры стали оперативно грузить Мишку на носилки и спускать вниз.

Шаповалов специально не стал им мешать. Но когда он услышал звук захлопывающейся дверь, заводящегося мотора и сирены, тут же сказал:

— Алена, дай трубку старшему фельдшеру! — скомандовал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал как голос Мастера-целителя, а не обезумевшего от страха отца. — Быстро!

Шум, какая-то неразборчивая возня, приглушенные голоса, звук передаваемого телефона. Потом молодой, неуверенный, явно испуганный голос:

— Фельдшер скорой помощи Антон Мельников слушает…

«Мельников… Не знаю такого. Молодой, судя по голосу. Неопытный. Черт, почему не Белова? Почему не кто-то из опытных, старых волков?»

— Мельников, это Мастер-целитель Шаповалов, заведюущий хирургического отделения Центральной Муромской больницы! — он рявкнул в трубку так, что, казалось, даже в соседнем кабинете наверняка услышали. — Докладывайте состояние пациента! Быстро и четко! По всем жизненно важным параметрам!

— Температура тридцать девять и восемь по Цельсию… — голос фельдшера дрожал, как у студента на первом экзамене. — Сатурация кислорода восемьдесят семь процентов… Частота дыхательных движений тридцать восемь в минуту… Мы дали жаропонижающее, парацетамол в сиропе, и…

— Какое к черту жаропонижающее⁈ — Шаповалов ударил кулаком по столу так, что подпрыгнула эмалированная кружка с остывшим кофе. — Вы что, уши себе заткнули⁈ Вы слышите его дыхание⁈ Слышите эти хрипы⁈ Это начинающийся отек легких! Острая дыхательная недостаточность на фоне токсического альвеолита! Преднизолон! Шестьдесят миллиграммов внутривенно, НЕМЕДЛЕННО!