Личный аптекарь императора. Том 6 (СИ) - Золотарев Егор

— Нет, сам справлюсь. Как пациенты?

Мойша Адамович тяжело вздохнул и покачал головой.

— Плохо, очень плохо. Один уже ни на что не реагирует, но пока жив. Балансирует на грани жизни и смерти.

— Значит, надо ускориться.

Мы забежали в лечебницу, и Коган проводил меня до пустующей лаборатории. Я вывалил на один из столов всё, что было у меня в рюкзаке, и принялся творить. Лучшего слова не подберешь.

Я аккуратно вводил в зелье сначала один эфир, потом второй, потом третий. Что-то останавливал или вовсе заглушал. Кого-то усиливал настолько, что его свойство становилось главным в моей алхимической симфонии.

Всецело погрузившись в процесс, я остановился только когда яркий луч солнца проник сквозь приоткрытые жалюзи и упал на колбу с изумрудной жидкостью, кружащейся в водовороте. Всё. Готово.

Надев белоснежный халат и прихватив охапку стерильных шприцов, я взял колбу и поднялся на второй этаж, прошёл сквозь двери Инфекционного отделения и зашёл в палату.

Коган был здесь и измерял пульс у того самого мужчины, к которому я подходил в прошлый раз.

Я набрал полный шприц зелья и влил ему в рот. Затем отдал лекарю остальные и сказал проделать с остальными то же самое, а сам остался возле больного, в напряжении следя за его состоянием.

Время тянулось очень медленно. Я в напряжении прислушивался к тяжелому, хриплому редкому дыханию мужчины. Ему уже должно быть лучше, но пока никаких изменения.

— Чёртовы артефакты! Уберите их немедленно! — взревел я, догадавшись.

Затем прихватил всё, что лежало на кровати, снял ещё один с груди больного и вынес артефакты в коридор.

Коган ничего не понял, но повиновался и сделал то же самое. Медсестра, которая ходила за новой порцией физраствора и не присутствовала при моём приказе, зашла и возмутилась.

— Мойша Адамович, что же это такое? Дорогостоящие артефакты валяются прямо на полу. Кто их разбросал?

— Машенька, приберите там, — ответил лекарь и впихнул ей в руки оставшиеся артефакты с мерцающими магическими кристаллами. — Это я разрешил. Они мешают работать господину аптекарю.

Как только кристаллы перестали влиять на больных, те буквально на глазах пошли на поправку. Сначала пропало сиплое свистящее дыхание, которое раздоносилось со всех сторон. Затем появилась ясность ума — они начали озираться и задавать вопросы. Следом вернулась подвижность конечностей.

Вскоре все больные почувствовали себя значительно лучше, но после разрушений, что причинил организму вредоносный микроб, требовалось время для полного выздоровления. Однако теперь главное хорошее питание, крепкий здоровый сон и витаминные препараты. Всё это может обеспечить своим больным лекарь, поэтому я могу возвращаться домой.

— Господин Филатов, вы выглядите очень уставшим, — ко мне подошёл Мойша Адамович, когда я прислонился к стене и потёр сонные глаза. Чувствовал себя вымотанным и разбитым. — Я велел поварихе приготовить вам куриный бульон с вареным яйцом и тефтели с пюре. Вам нужен отдых. Пройдёмте в свободную палату. Вы там отдохнёте и поедите. А дела мы с вами позже решим.

— Пожалуй, вы правы. Мне нужно хотя бы пару часов вздремнуть, а то предстоит обратная дорога.

После сытного завтрака я завалился на кровать в свободной палате и сразу же заснул. Приснилось, что меня окружили жуки-переростки и приближаются, щелкая жвалами. Их много, а я один и без оружия. Однако страха не было. Я знал, что всё равно сильнее их всех вместе взятых. Меня никому не одолеть.

Проснулся я только в полдень. Мойшу Адамовича встретил на первом этаже. Он доложил, что пациенты чувствуют себя хорошо. Некоторые уже начали вставать с постели. А потом отвёл меня в сторону, и вместе с искренними благодарностями, вручил чек на пятьдесят тысяч рублей. Это было очень щедро, тем более для Коганов. Увидев мой удивленный взгляд, он тут же пояснил:

— Это деньги от нашего мецената — владельца шахты. Дело в том, что сегодня, пока вы спали, к нам привезли ещё троих работников с Пепельной лихорадкой. Ваше лекарство помогло им буквально в считанные минуты, — восторженно воскликнул он и всплеснул руками. — Мы их даже не стали оформлять на стационар и отпустили домой. Завтра наш благотворитель отправит к нам всех своих работников, чтобы мы проверили их состояние, и при подозрении на болезнь сразу же приняли меры. Мы вам безмерно благодарны и обязательно доложим о вашей помощи в Главное управление имперского здравоохранения, — проговорил он и, понизив голос, добавил. — Они, кстати, так до сих пор нам не отправили никаких рекомендаций по поводу болезни, и не предложили ни артефактов, ни лекарств. Боюсь, к тому времени, когда они хоть что-то смогут изобрести, пройдёт не один месяц. Очень долго проворачивается бюрократическое колесо.

— Рад, что смог помочь, — кивнул я и убрал чек в нагрудный карман.

Он проводил меня до машины, заверил, что я всегда буду желанным гостем в его лечебнице и доме, и, крепко пожав мне руку, махал вслед, пока я не скрылся за поворотом.

Домой я вернулся лишь к девяти часам вечера. Я решил, что в такую даль лучше лететь на дирижабле или ехать на поезде, где не нужно следить за дорогой и можно спокойно попивать кофеёк и любоваться пейзажами.

Остановившись у ворот, я осмотрел машину и решил завтра же с утра съездить на мойку.

Потом, сразу направился в лабораторию, где в холодильном шкафу оставил рюкзак. Эх, сколько полезных ингредиентов набрал! Но разбирать уже завтра буду. Всё равно с такой ядреной противомикробной травой ничего не случиться. Ни плесень, ни паразиты ей не страшны.

Когда зашёл домой, поразился тишине: ни разговоров, ни телевизора, ни щебечущего Шустрика. Только шум воды из кухни и позвякивание посуды.

— О, Александр Дмитриевич, вы уже вернулись? — расплылась в улыбке повариха. — Хотите борща? С обеда остался. Ужин сказали не готовить, поэтому ничего свежего нет.

— Куда все подевались? — я взял со стола булку, намазанную чесночным маслом, и принялся жевать.

— Так уехали куда-то. Григорий Афанасьевич сказал, что ужинать будут в ресторане после аукциона.

— Точно, аукцион! Не знаешь, где его проводят?

— Слышала краем уха, что в «Серебряном Молоте».

— Где? — непонимающе уставился на нее. Что ещё за молот?

— Ну в центре города, — махнула она рукой. — Аукционный дом. Называется «Серебряный Молот». Там и ресторан имеется. Я думала вы знаете…

— Ясно.

Я вышел из дома и подошёл к охранникам, которые как раз менялись. Они объяснили, как добраться до аукционного дома, и через полчаса я остановился у шикарного старинного здания с колоннами и барельефом под крышей, изображающем сцену сражения.

У входа меня встретила суровая охрана. Проверив документы и сверившись с каким-то списком, они пропустили меня внутрь. От самой двери тянулась красная ковровая дорожка, с потолка свисали сверкающие хрустальные люстры, белоснежные статуи стояли вдоль стен. Пахло духами, табаком и алкоголем.

— Добрый вечер, — ко мне подошёл любезно улыбающийся молодой человек в черном фраке. — Прошу, идите за мной. Аукцион в самом разгаре.

Ещё издали я услышал выкрики и звуки удара.

— Сто пятьдесят раз! Сто пятьдесят два! О-о-о, господин под номером восемь поднимает ставку до ста шестидесяти! Сто шестьдесят раз!

Молодой человек открыл передо мной высокие двустворчатые двери, и я увидел освещенный огнями зал с трибуной и пьедесталом. За трибуной стоял представительного вида мужчина с деревянным молотком в руке. Рядом с ним на пьедестале под стеклянным кубом стояла моя статуэтка.

Напротив него в несколько рядов находились мягкие стулья с высокими спинками. На первом ряду сидели все Филатовы, кроме Насти. За ними расположились дамы и джентльмены в дорогих нарядах и украшениях.

— Напоминаю, один шаг равен десяти тысячам! — продолжал мужчина за трибуной. — Эта уникальная статуэтка, изготовленная самим великим монгольским ханом Алтан Хасаром, будет украшением вашей коллекции. Более того, это станет отличным денежным вложением…