Осколки любви (СИ) - Гераскина Екатерина

Никто не смеет так со мной поступать. За что Дрейкмор так со мной?

Только у него не получится выкинуть меня на обочину жизни.

Не получится сломить, как он это сделал с Агнес, пусть там и было за что.

Я была ни в чём виновата перед ним.

Я любила его.

А теперь я ненавижу его.

Был уже вечер. Я сидела на кухне отца. Тот оставил меня одну и что-то делал в мастерской. Подошла к кофеварке, чтобы сделать себе кружку чёрного и горького кофе.

Но мои руки были неспособны даже нажать на кнопку.

Запрокинула голову и усмехнулась. Хватит жалеть себя и жаловаться.

Жить по законам людей? Помогать им?

Не вышло.

Я дошла до стола и достала ножницы.

Боги. Я ведь даже этого не могу сделать.

Пошла к отцу.

Тот сидел за своим изделием, но, когда я только вошла, он убрал всё и снял артефакторные увеличительные очки.

Он повернулся в мою сторону и просто посмотрел на меня.

Кажется, он всё прочёл на моём лице.

Он слишком хорошо меня знал.

— Я тоже не могу смотреть на Алекса. И я понимаю тебя.

— Убери эти повязки.

Отец встал и взял свои ножницы на одной из полок.

Подошёл ко мне.

— У тебя все получится.

Он верил в меня. И всегда поддерживал.

Бинты падали, открывая вид на мои изуродованные руки.

Я прикрыла глаза и направила свою магию на них. Она долечила то, что не смогли сделать врачи, но исправить криво сросшиеся кое-где пальцы она не могла.

Я согнула их. Чувствительность вернулась. Но орудовать скальпелем я точно не могла.

Папа погладил мои кисти, накрыл их своими ладонями и посмотрел на меня.

— Спасибо, — тихо сказала ему.

Он дотронулся до моего лба.

— Когда стемнеет, поедем к нему.

— Хорошо, — согласился отец.

Сжала пальцы в кулак. Даже этого должно хватить, чтобы я могла помочь дракону.

Я вернулась на кухню, сделала себе чашку крепкого кофе. Этой ночью спать мне не придётся.

А ровно через час я надела свой самый удобный костюм и убрала волосы в высокий хвост.

Отец выкатил свой старый раритетный мобиль и приглашающе улыбнулся.

Дорога к Алексу заняла два часа. Родители забрали его за город. Уже наняли сиделку в помощь.

Но в такое время её не должно было быть. И только в конце отец спросил:

— Ты уверена?

— Пусть решает он, — кивнула я.

Я вышла из мобиля. Папа открыл калитку, и мы прошли по садовой дорожке.

Постучали в дверь.

Госпожа Пирс открыла дверь, но было видно, что она снова плакала.

— Лираэль? — удивлённо произнесла она, вытирая глаза платком.

— Могу я войти?

— Конечно, — мать Алекса отступила в сторону. — Только Алекс… он пока никого не хочет видеть. Что-то случилось?

Господин Пирс вышел из другой комнаты.

— У вас есть обезболивающее?

— Да. Нам выписали.

— Принесите его и воды.

— Но что такое? — спросила госпожа Пирс.

Я посмотрела на отца.

— Я хочу поговорить с Алексом и попробовать помочь ему.

— Но как? — господин Пирс нахмурился.

— Я тоже целитель.

— Но магия не смогла вернуть ему чувствительность, — продолжал хмуриться мужчина.

— Я не могу вам всего рассказать. Но вы либо попробуете довериться мне, либо он таким и останется.

— Лира! — услышала я из комнаты на первом этаже. Это был Алекс.

Я пошла на голос.

Алекс лежал на спине — бледный, осунувшийся. Отчаяние витало в воздухе, перемешиваясь с запахом медикаментов.

Он выглядел ужасно, как дракон, который уже покорился, но так и не смирился со своей участью.

Родные стены не приносили облегчения. Они показывали, как молодой мужчина бессилен перед недугом.

— Я могу помочь, — тихо проговорила я. Подошла к его кровати. — Но будет больно.

— Я согласен.

Он всё слышал и не думал над ответом.

— Тогда советую тебе кричать, если будет больно, но ни в коем случае не двигаться, — улыбнулась ему.

Я сняла пиджак, закатала рукава бежевой блузки. В сумке у меня был комплект стерильной одежды и шапочка.

— Я сказала, чтобы твоя мать дала тебе обезболивающее.

— Вот… оно, — раздался нетвердый голос позади.

Я взяла таблетку, дала её Алексу и поднесла стакан с водой.

— Только говорю сразу, вряд ли оно поможет. А других средств у меня нет… — я показала ему свои руки. — Они не настолько чувствительны, как мне бы хотелось, потому придется терпеть.

— Хуже уже не будет, — твердо сказал Алекс.

Я улыбнулась ему.

Затем повернулась к отцу и господину Пирсу.

— Алекса нужно перевернуть на живот и привязать покрепче. Он не должен двигаться. А ещё… чтобы вы тут не услышали, как бы он ни кричал, вы не должны входить в комнату.

Родители были бледны от страха. Даже господину Пирсу отказала смелость. Он посмотрел на сына. Но Алекс был решительно настроен, и тот отступил. Госпожа Пирс плакала и не скрывала этого, но тем не менее просила меня сказать, если нужно что-то ещё.

— Полотенце пригодится. А дальше… разберёмся по ходу дела.

Мужчины сделали всё, как я и просила. Алекса раздели, и лишь простыней прикрыли его низ. Подушку я выбросила в угол комнаты. Удобный стул мне принёс господин Пирс.

— Пап, — прошептала я, тот все понял. Я же смотрела только на Алекса. Он сжимал кулаки и был напряжён.

— Пойдёмте, — отец обратился к родителям Алекса. — Мы не будем мешать.

— А что же она будет делать? — взволнованно спросил господин Пирс. — Я не понимаю… у нее же ничего нет…

— Всё возможное… — уклончиво ответил отец и вывел родителей Алекса.

Я склонилась чуть ниже. Свет ярко освещал комнату с плотно занавешенными окнами.

— Я хочу, чтобы ты уехал с семьёй так далеко, как только это возможно после всего.

— Но…

Я не дала перебить меня.

— Кричи, Алекс, если будет больно. Не сдерживай себя. Ты должен перенести операцию…

Потом я посмотрела на свои руки, прикрыла глаза лишь на мгновение, чтобы снять все свои щиты и барьеры.

Зрение улучшилось, мир заиграл новыми красками, скрытые скудные потоки магии вокруг расчертили комнату Алекса.

Мои руки стали тоньше, пальцы вытянулись. Я поморщилась от боли, но назад не отступила.

Острые, как скальпели, когти украсили мои руки. Я вздохнула полной грудью, как же было приятно сбросить личину. А ведь я даже не подозревала об этом. Слишком срослась с человеческой личиной.

— Лира…

— Тш-ш-ш, — улыбнулась я и погладила по спине сжавшегося мужчину.

А потом одним точным движением рассекла ему кожу по позвоночнику от самого верха до копчика.

— Я соберу тебя заново.

Зелёная целительская магия, идущая непрерывным потоком, сменилась моей родной голубоватой. Мощный поток, вырвавшийся из рук, стремительно перетёк в нити, струящиеся из каждого пальца. Магия управляла кровью и не давала мужчине истечь ею на кровати, пока мои пальцы скользили по его повреждённым тканям и костям.

А он… кричал, рычал, выл, а потом и хрипел от боли.

Пока я тянула нити из пространства и сшивала всё заново, возвращая чувствительность нервной системе.

Алекс осип от крика к тому моменту, как я закончила, зашив всё не нитками, а магией.

Я встала, пошатываясь. Магии в пространстве не хватило, чтобы я могла пополнить свой резерв.

Дотронулась до его головы, запустила окровавленные пальцы в его светлые волосы и провела по ним.

— Спи, — капли магии хватило, чтобы он уснул, и тело его расслабилось.

Дотянулась до полотенец и вытерла руки о белоснежный хлопок. Зрелище не для слабонервных.

Потом я дошла до двери, по-прежнему пытаясь тянуть магию, чтобы пополнить свой резерв. Распахнула дверь.

Родители Алекса сидели на полу. Господин Пирс укачивал плачущую супругу в своих объятиях, отец подпирал стену.

Но я замерла, когда моя магия отозвалась и сообщила то, на что я даже не рассчитывала.

Отец посмотрел на меня, и по его взгляду я поняла, что забыла надеть щиты. Быстро исправила ситуацию, но это высосало из меня последние силы. Я стала заваливаться на бок.