— Расходы?
— На реорганизацию — около двенадцати тысяч. Смету позже представлю. Покупка нового дома через подставное лицо, оборудование Управления, артефакты защиты, оплата дополнительных сотрудников, и так далее, и так далее…
— Утверждаю. Что с кадрами?
— В Посаде оставлю Карпова — старый волк, знает дело. Усилю контрразведку тремя-четырьмя людьми. И нужны маги-криптографы, минимум двое.
— Черкасский поможет с подбором, — кивнул я на Тимура. — У тебя наверняка остались подходящие контакты.
Молодой маг кивнул:
— Знаю пару человек. Не самые блестящие маги с точки зрения боеспособности, но в шифровании настоящие умельцы.
Я встал, давая понять, что совещание окончено:
— Приступайте немедленно. Архивы — этой же ночью. Аналитики — завтра утром под видом беженцев. Родион, через три дня жду тебя в Угрюме с детальным планом создания Управления. Тимур, займись ретрансляторами и шифраторами.
— Будет исполнено, — Коршунов уже деловито собирал бумаги. — А что с Самойловым?
— Я сейчас им займусь. После отправь обратно к Яковлевым. Это отвлечёт их внимание.
В подвале я предложил Самойлову простой выбор между службой новому господину или смертью, и почему-то, он не горел желанием умирать за Яковлевых. Взяв с него магическую клятву верности через ритуал смешения крови, приказал ему вернуться к Яковлевым с дезинформацией: резидентура Коршунова — пустышка, а сам он якобы всего лишь старый друг моего отца. В обмен на жизнь и жалованье Самойлов будет еженедельно передавать информацию о планах Яковлевых через систему закладок, либо по магофону, в зависимости от возможности.
Выходя из дома, я бросил Тимуру:
— Останешься помогать с эвакуацией и прикроешь, если что Родиона. А мы возвращаемся в Угрюм.
Ночь обещала быть долгой. Но это была необходимая реорганизация. Разведка Угрюма должна соответствовать амбициям будущего княжества, а не оставаться кустарной операцией в подвале частного дома.
Усаживаясь в машину, я размышлял о скорости, с которой развиваются события. Ещё полгода назад я думал только о выживании деревни. Теперь же приходится играть в большую игру с аристократическими домами всего Содружества. И ставки в этой игре постоянно растут.
* * *
Григорий Мартынович Крылов стоял в дверях барака для переселенцев, изучая комнату, где произошло убийство. Ночь обещала быть бессонной.
За его спиной теснились трое отобранных им следователей — молодой парень Митрофан из местных, привлёкший внимание Крылова феноменальной памятью и умением замечать мелкие детали; бывший писарь Семён из беженцев, который не соврал ни разу за всё собеседование и имел опыт работы с документами в суде; и ветеран-Стрелец Кондратий, прослуживший десять лет в гарнизоне Владимира и видевший достаточно смертей, чтобы сохранять хладнокровие на месте преступления.
— Запоминайте первое правило, — негромко произнёс Крылов, не оборачиваясь. — Место преступления — это книга. Убийца всегда оставляет следы, даже когда думает, что всё вычистил. Наша задача — научиться читать.
Он шагнул в комнату, жестом приказав остальным оставаться у порога. На полу всё ещё виднелся меловой контур тела, странные символы на стенах были обведены углём для сохранности. Крылов опустился на корточки у того места, где лежала голова жертвы.
— Митрофан, что видишь?
Молодой следователь нервно сглотнул:
— Кровь, господин начальник. И эти… символы.
— Кровь, — повторил Крылов, доставая из кармана лупу. — Но посмотрите внимательнее. Видите эти брызги? — Он указал на едва заметные пятна на стене. — При повреждении позвоночной артерии, которая проходит через отверстия в шейных позвонках, кровь даёт характерный рисунок. А здесь что?
— Слишком мало крови для такой раны, — понял Семён.
— Точно. Человека убили быстро, аккуратно. А потом уже занимались декорациями. Кондратий, проверь пол у окна.
Ветеран подошёл к указанному месту, провёл рукой по половицам.
— Царапины свежие. Будто что-то тяжёлое двигали.
— Или кого-то, — кивнул Крылов. — Убийца передвинул тело после смерти. Зачем?
Никто не ответил. Григорий Мартынович встал, отряхнув колени.
— Чтобы создать нужную картину. Это театр, господа. Плохой театр для дураков.
В дверях появился доктор Альбинони, неся свой медицинский саквояж.
— Простите за опоздание, — итальянец был явно не в духе от необходимости работать по ночам. — Где тело?
— В цитадели, — задумчиво отозвался Крылов. — Идёмте, доктор. И вы трое — за нами. Будете учиться.
В подвале цитадели, временно превращённом в морг, на столе лежало накрытое простынёй тело. Альбинони откинул ткань и принялся за осмотр с профессиональной отстранённостью.
— Причина смерти очевидна, — пробормотал он, исследуя рану на затылке. — Удар тонким лезвием в основание черепа, прямо в место входа позвоночной артерии. Мгновенная смерть, жертва не успела даже вскрикнуть.
— А эти символы? — Крылов указал на вырезанные на груди знаки.
— Сделаны посмертно, — доктор достал увеличительное стекло. — Видите? Края ран не кровоточили. Сердце уже не билось. И ещё… — он наклонился ближе, — режущий инструмент менялся. Основную рану нанесли одним оружием, а символы вырезали другим, возможно, кухонным ножом.
— Два разных лезвия, — пробормотал Крылов. — Интересно. Что ещё, доктор?
Итальянец осмотрел руки трупа.
— Под ногтями чисто. Никаких следов борьбы. Но вот это любопытно… — он указал на небольшую ссадину на костяшках правой руки. — Свежая, но получена за несколько часов до смерти. Возможно, накануне вечером.
— Драка?
— Или просто ударился. Сложно сказать точно.
Вскрытие затянулось, и отчёт Григорий получил только через несколько часов. Увы, никакой новой информации в нём не нашлось. Пока ждали итальянца, Крылов оглядел по очереди своих учеников и спросил:
— Вы слышали хирурга. Что скажете?
Семён первым осмелился заговорить:
— Профессиональное убийство, замаскированное под ритуальное?
— Правильно. Но зачем? Митрофан?
— Чтобы… отвлечь внимание? Направить по ложному следу?
— Или скрыть истинный мотив, — добавил Кондратий.
Григорий Мартынович одобрительно кивнул.
— Учитесь мыслить. Преступник всегда оставляет два следа — физический и психологический. Физический мы изучили. Теперь психологический — зачем весь этот спектакль?
Подопечные пожали плечами.
— Продолжайте обход острога и допрос жителей. Возможно, найдётся ключ к этому замку…
Ближе к рассвету, закинув в себя обжигающий чёрный чай и нехитрый завтрак, Крылов вновь собрал новых сыскарей:
— Пойдёмте, поговорим с ключевыми свидетелями.
В комнате для допросов уже ждали трое соседей убитого по бараку. Крылов знал, что его люди уже опрашивали их прошлый вечером, но теперь хотел лично проверить показания. Он начал с первого — коренастого мужика с обветренным лицом.
— Имя?
— Фёдор Кривцов.
— Знаю, что ты всю ночь играл в кости у Харитонова. Но расскажи, что было до этого. Когда видел Ларионова последний раз?
— Вечером в трактире, около десяти. Мы как раз пришли к Харитонову на игру.
— Ларионов был один?
— Да.
Талант Крылова молчал — Фёдор говорил правду.
— Можешь идти. Пошли следующего.
Вошёл молодой парень, нервно теребящий шапку.
— Игнат Сорокин, — представился он.
— Расскажи про вчерашний вечер.
— Мы с Фёдором и Петром сидели за одним столом, в кости играли. Семён был там же, в трактире, но за другим столом. Мы позвали его к нам за стол присоединиться, но он отказался. Потом, часов в десять, встал и ушёл. Сказал, что устал, пойдёт, мол, спать.
— А вы?
— А мы остались. Всю ночь резались — Харитонов подтвердит, и ещё человек десять там было.
Крылов отпустил и его. Третьим вошёл Пётр Малахов — худощавый мужчина с бегающими глазами.
— Пётр, твои товарищи говорят, вы всю ночь в кости играли. Это так?
