Записки нечаянного богача 4 (СИ) - Дмитриев Олег

Я только вздохнул тяжело. Видеть каждый день во сне историю из подвала не хотелось совершенно. Как и объяснять при встрече монаху, почему я пообещал ему при свидетелях одно, а вышло вон оно как. Но додумать мысль до полного самоуничижения не дал Витёк:

— Есть! Есть!

Крик разнёсся над медленно светлевшими заснеженными полями, как выстрел дуплетом, враз подняв за собой собачий лай, который едва только улёгся недавно за ушедшим поющим караваном с носилками.

Подошедшему Сане сапёр увлечённо тыкал пальцем в землю под катушкой, видимо, указывая объёмы работ в метрах и кубах. Тот только кивал, внимательно глядя за пальцем.

— Тут дальше справятся без нас, — почти на ухо сообщил мне мощный старик. — Поехали.

По его кивку, Фёдор что-то сообщил себе за пазуху. Через минут семь донеслись странные звуки двигателей — не то лодки не по сезону, не то мотоциклы, тоже особо не ко времени. Но вскоре из-за поворота реки вытянулась колонна снегоходов, с десяток. За некоторыми тянулись пустые санки, как бананы за катерами в Турциях и Египтах. «Вот и до аттракционов докатились. Того и гляди скоро начнут за деньги показывать, как бородатую бабу» — безрадостно отреагировал фаталист.

На остров, внешне от округи не отличавшийся почти никак, доехали за полчаса, даже замёрзнуть почти не успели. Первым шагал двужильный Саня, следом Головин со старшим братом, что сверялись по какой-то технической хреновине, на которой я углядел, вроде бы, спутниковый снимок и координатную сетку. Дальше вытянулась в нитку вся команда, кроме отряда фельдмаршала во главе с чисто выбритым «одинаковым» военным — они со своей частью техники умчали, подняв снежную пыль и облака выхлопа, в ту сторону, где угадывался просвет в стене леса и должно было быть то самое озеро, в котором теперь уж наверное душ триста накопилось. А вот товарищ Директор с ними не поехал. И теперь они шагали со Второвым и отцом Ларионом прямо позади меня, след в след, молча, экономя дыхание и силы. Как матёрые охотники-промысловики. Или волки.

Глава 16

Куда что девается

Для ком.состава, куда прибило и нас с Головиным, распалили приличный костерок на утоптанной площадке, над которой углом повисло какое-то брезентовое полотно, типа тента. Оно было белым с тёмно-зелёными полосами и неровными пятнами, и, надо полагать, ни из космоса, ни с любого летучего аппарата, с пилотом он там или без, разглядеть тут никого не было ни единого шанса. В дыму трещали ветки, тянуло свежим кофейком, от чего скептик напрягся, как электричество, а фаталист потребовал занять место в первом ряду и котелков хватать сразу два — хрен его знает, чего мы тут выкопаем при таких стартовых заходах. «Помирать завсегда лучше сытому» — нравоучительно и наставительно увещевал он, принюхиваясь. Потянуло, кстати, и мясцом. Вот это я понимаю — сочетание приятного с полезным в масштабах богатейшего опыта и невообразимых возможностей. Я б так не смог точно совершенно.

За обедом, которого хватило всем, и нам под тентом, и бойцам под ёлочками и просто так стоявшим или сидевшим снаружи, пришёл доклад от группы фельдмаршала: обнаружили и приступили к подъёму груза. Видать, и сосну нужную нашли, и шагов сколько полагалось отсчитали, и сапёр у них не сплоховал. Порадовались за коллег, но без перебора. Молодцы, справились. А нам пока только предстояло.

Три мудреца-богатыря что-то вполголоса обсуждали, время от времени поглядывая на меня, чем отбивали весь аппетит напрочь, конечно. Но я брал пример с внутреннего фаталиста и наружного Головина — они в части пожрать всегда были и оставались непревзойдёнными авторитетами. Заморив червячка, выдвинулись на точку, до которой оставалось метров сто от силы — бойцы пищу принимали посменно, работу не прерывая, и полянка встретила нас заиндевелым жёлто-зелёным мхом и редкими кустиками, что торчали из него под кронами и ветвями вполне приличных деревьев. Снег раскидали по периметру, даже успев утрамбовать, и теперь незанятые делом и физическим трудом рассаживались прямо на этот бортик, будто вокруг цирковой арены. Или театральных подмостков, где, если смотреть по декорациям, должны были вот-вот начать давать «Двенадцать месяцев», леденящую кровь историю о ярких детских галлюцинациях, вызванных гипотермией.

Мы с Витьком, Саней и Тёмой вышли в центр. Судя по Головину, он мог в любой момент сигануть обратно под деревья, ещё и меня подмышку ухватив. Или начать вещать что-то, вроде «Спасибо маме, папе и Господу за эту награду!». Вид у него, словом, был сосредоточенный и одухотворённый. Я же шёл по зелёному хрустевшему ковру, как по тонкому льду. И хруст этот не радовал. Всплыло в памяти слышанное когда-то давно: «А почему снег под ногами хрустит? А это под вашим весом трещат рёбра и позвоночники у снежинок!».

Возле берёзки, единственной на всей поляне, от этого бросавшейся в глаза сильнее остальных деревьев, в кармане будто застучали друг о друга золотой уголок оклада иконы и наконечник стрелы. И я замер, глядя под ноги так, будто ожидал, что из-под мха того и гляди полезут змеи. И это ещё в самом лучшем случае.

Ступая ещё осторожнее, как кошка по луже, прошёл шага три. И замер окончательно. Потому что откуда-то вдруг понял: именно это место мы и искали.

— Вить! — позвал я сапёра, который подскочил ко мне почти мгновенно. — Вот тут под ногами должен камень лежать. Большой. Из чего состоит — не знаю, просто камень. Под ним — то, что нам нужно. Глянь, пожалуйста.

Тот закивал так азартно, что чуть наушники не уронил.

Через каких-то минут пятнадцать, мы с Тёмой как раз планировали прикурить по второй, раздался его голос, такой же звонкий и радостный, как и на реке, но не так далеко разлетевшийся по лесу меж деревьями:

— Есть! Вот границы!

Под землёй, выбранной сноровистыми мужиками так же споро, как и над найденным келарем, появился каменюка размером с лося, здорового, но лежавшего, подобрав ноги. А неровно сколотый край валуна с дальней от нас стороны очень напоминал ветвистую корону этого лесного великана.

Через несколько минут над ямой повисли тросы, крюки и петли, через один или несколько блоков крепившиеся к лебёдкам на конструкции вроде строительных лесов, что удивительно быстро подняли бойцы. Частью она была собрана из ферм, что приехали со снегоходами, и которых я даже не заметил, а частью — из здешних деревьев, подходивших по размеру. Два ближних даже рубить не стали.

Загудели маленькие, но явно мощные электромоторы — и тросы выбрали слабину. А вслед за этим земля будто вздохнула тяжко, на весь лес, прощаясь с тем, что берегла столько лет.

«Каменного лося» тянули верёвками и толкали шестами. Упрямая скотина норовисто, как живая, вырывалась, пару раз едва не своротив всю эту инженерную городьбу над ямой. Но разум, настойчивость и магия народной речи одержали победу: камень, от которого пахло древностью и землёй, улёгся в шаге от края своей могилы. Поглядывая на нас, словно выбирая — кого бы утянуть с собой обратно, раздавив там внизу в кашу.

Вниз по складным лестницам из тех же, наверное, ферм и модулей, что и леса́, спустились трое, быстро обрядившихся в костюмы РХБЗ. Три здоровенных жабы с хоботами, что ныряли в могилу посреди острова, затерянного веками в непролазных лесах. «Всё логично и предсказуемо, всё как мы любим» — не удержался язва-скептик.

— Чисто! — доложил товарищу Директору тот, что стянул противогаз первым. А глаза его сообщали обратное — не должны они, наверное, были светиться радостным восторгом у битого жизнью и службой вояки. Но прям сияли.

Я к срезу земли даже не пошёл.

— Чего замер-то? Озяб? — удивился младший Головин, переминаясь с ноги на ногу, будто горячий гвардейский конь.

— Неа. Но как-то, знаешь ли, не тянет. После нетленного старца там, как думаешь, чего можно ожидать? — хмуро ответил я, даже отвернувшись от ямы.