Наследник поневоле (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

— Определенно удалось, — заметил я. — Теперь же он очень ищет встречи с вами. Даже готов нанять частного сыщика.

Яблокова настороженно нахмурилась:

— Это еще зачем?

Я пожал плечами:

— Говорит, что секретарь вроде вас на вес золота. Видимо, ваша излишняя откровенность разбудила в нем охотника.

— Или просто пошатнула его реальность, — усмехнулась она. — Но ты прав. Что-то я перестаралась со своей прямотой.

— Я не стану спрашивать вас о причинах, которые вас побудили на эту шалость. Знаю, что вы привыкли поступать так, как вам вздумается…

— Ты не прав, Павел, — усмехнулась женщина и неожиданно разоткровенничалась. — Я все еще не до конца привыкла к жизни.

— Времени прошло совсем ничего, — поддержала ее Нечаева.

— Ох, милая, я понимаю, что все терпите мои странности. Искупитель свидетель, что я ценю все это и благодарна вам за поддержку. Однажды я сумею свободно выходить в люди и не пытаться носить маску. Но сейчас мне удобнее притворяться кем-то другим. Словно играть роль. В банк я приехала высокомерной и наглой особой. Сегодня предстала уверенной в себе и немного грубой дамой, которая привыкла повышать голос.

— А это вам несвойственно? — ухмыльнулся я.

— Я не такая, — чопорно заявила Яблокова, но почти сразу засмеялась.

Мы с Нечаевой поддержали смех, а потом наступила приятная тишина. Она казалась теплой от эмоций и присутствия дорогих моему сердцу людей. Я взял чашку, сделал глоток и откинулся на спинку кресла.

— Завтра свяжусь с Кочергиным, — произнес я, глядя на темнеющее окно. — Если он хочет, чтобы я взялся за его дело, пусть приходит лично. Не люблю вести разговоры через посредников.

— Думаешь, дело серьезное? — спросила Яблокова.

— Не уверен, — честно ответил я. — Хорошо бы разузнать про эту компанию, которая хочет влезть на территорию Кочергина. Как правило, бездушные корпорации не жалуют ни слабых, ни осторожных.

— Ни слишком честных, — добавила Нечаева. — И вы можете ввязаться в прескверную историю, где на кону будут стоять большие деньги.

— Когда у нас было иначе? — я усмехнулся. — Даже дело с похищенной собакой оказалось с двойным дном.

— Но собаку-то спасли, — напомнила Яблокова. — И даже вроде как помогли появиться новой ячейке общества.

— Да, я читала в колонке светской хроники, что Залежный объявил о помолвке, — подтвердила Нечаева. — В честь этого события он написал несколько полотен. И критики в восторге от новых работ. Говорят, что невеста стала музой молодого художника.

— Думаю, что она сделалась его покровителем, — резонно заметила Яблокова. — Бытует мнение, что творческий человек должен быть голодным и холодным. Но сдается мне, что никому еще не повредила теплая постель и полная миска еды.

— Согласна с вами, — кивнула Арина Родионовна. — Но нет ничего плохого, что будущая супруга поддерживает своего мужчину.

— Рядом с нашим некромантом образуется подозрительно много пар, — продолжила Людмила Федоровна и принялась загибать пальцы, — Алена и цирюльник, Дмитрий Васильевич и Алиса, Гордей Михайлович и Свиридова, Фомушка и Иришка. К слову, она в последнее время часто пропадает у матери. Претензий я не имею, все же она готовится к поступлению, к свадьбе и переезду в новый дом нашего котика. Наверно, у нее голова кругом от всего этого и ей вовсе не до работы. Однако, надо будет навестить ее маменьку, Зинаиду, и выяснить, все ли у нее в порядке. Быть может, женщине нужна наша помощь.

— Стоит обсудить визит с Фомой Ведовичем, — предупредил я. — Это дела семейные.

— А мы разве чужие ему? — удивилась Яблокова.

— Стоит уважать личные границы…

— Он опять это сказал, — внезапно из стены показался довольный Козырев. — Я говорил, что мне не показалось и не послышалось. И вот я дождался, когда он опять это скажет.

— Личные границы надо соблюдать, — продолжил я, стараясь не обращать внимания на кислое выражение лица Людмилы Федоровны.

— О каких границах ты говоришь, Павел? Вы все ночевали у моей постели, когда вынули меня из гроба…

— Ящика, — автоматически поправили мы ее вместе с Нечаевой.

— … да и я заходила к тебе в комнату в любое время, когда была мертвой, — продолжила она беспечно и тут же добавила, обращаясь к моей невесте, — исключительно для решения деловых вопросов. И я отворачивалась, когда Павел был недостаточно одет.

— Глаза закрывала, — фыркнул Козырев и тут же исчез в стене.

— Фома Ведович хочет сам решить вопрос с тещей. И я прошу уважать его желание, — весомо заявил я.

— Раз Фомушка сам так хочет, — вздохнула женщина.

— Вы забыли о мастере Зимине и его избраннице, — Арина Родионовна вернула беседу в прежнее русло. — Про Софью Яковлевну и Морозова говорить не приходится.

— Александру Васильевичу повезло, — серьезно заметила Яблокова.

— Всё это, конечно, вдохновляет, — хмыкнул я, — но каждый раз, когда я беру новое дело, мне почему-то кажется, что за ним стоит не просто конфликт, а все чей-то тщательно продуманный спектакль. Только зрителей забыли предупредить, что театр горит.

— А потом вы выходите на подмостки, чтобы тушить пожар, — пафосно заключила Нечаева.

Я взглянул на нее с улыбкой:

— Иногда мне кажется, что в следующий раз надо бы просто занять место в зале.

— Вы не умеете быть зрителем, — сказала Арина Родионовна. — Вы всегда вмешиваетесь. Потому что не можете иначе. И если Кочергин будет в своем праве, я уверена: вы будете готовы бросить вызов целой корпорации. С ее большим штатом юристов и огромным бюджетом.

Я промолчал. Да и Яблокова никак не стала это комментировать. Все понимали, что Арина Родионовна была права.

— Повезло тебе, Павел Филиппович, — произнесла Людмила Федоровна после недолгой паузы. — Любой другой такой «честный» адвокат уже лежал бы в канаве с перерезанным горлом. Чтобы не портил жизнь крупным компаниям.

— Ну не зря же семья много лет упорно распускала слухи, что некроманта невозможно убить, — ответил я.

— А еще у тебя отец был начальником охранного отделения, и бабушка бывшая судья. Сейчас еще Морозов с его пасынком стали тебе родней, — добавила Яблокова.

— Даже с такой защитой меня пытались взорвать, — возразил я и сделал глоток чая. — А еще на меня нападали в остроге во время бунта, несколько раз пытались устранить голодные призраки, которым было наплевать на мою семью.

— Твоя правда, — нехотя согласилась Яблокова. — Мертвым плевать на связи.

Разговор прервал появившийся в гостиной Ярослав.

— К вам гостья, Павел Филиппович, — произнес бывший культист. — Подходит к двери офиса.

Людмила Федоровна нахмурилась и недовольно покосилась на висевшие на стене часы. Стрелки на циферблате поползли к восьми. А затем уточнила у меня:

— Ты кого-то ждешь?

Я покачал головой:

— Вроде нет. Прием уже закончился…

— Тогда гони этого ходака в шею, — распорядилась Яблокова, обращаясь к культисту. — Дашь слабину, примешь одну такую жалобщицу после работы, и прием в твоем кабинете сделается круглосуточным. Напомню, что денег ты больше зарабатывать не станешь.

— А может быть, там что-то очень срочное, — возразила Нечаева. — Регина тоже пришла к вам за защитой под покровом ночи. И благодаря этому она осталась жива.

— Тоже мне пример, — фыркнула Яблокова, вероятно беспокоясь, что Арина Родионовна не знает обо всем, что происходило между мной и певицей.

Мне также стало не по себе от этого, и я поторопился выглянуть в окно.

От арки к дому и правда подходила женщина. И как только она вошла в свет висевшего у крыльца фонаря, я узнал ее.

— Думаю, это что-то очень важное, — сдавленно проговорил я.

Людмила Федоровна тоже с интересом взглянула на улицу и с напряженно заключила:

— Хотя, может быть, ты и прав.

Я вышел из гостиной, спустился на первый этаж, и открыл дверь как раз в тот момент, когда в створку постучали. На пороге стояла Ия Сато. В этот раз она была в длинном тёмно-зелёном пальто, ворот которого был отделан мехом, а на плечах — тонкий шёлковый шарф с узором журавлей. Волосы женщины были собраны наверху в небрежный узел, который удерживало несколько металлических шпилек с камнями.