Наследник поневоле (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

Мужчина покраснел и ударил кулаком себя по колену.

— Простите мне мою несдержанность, мастер Чехов. Но я надеялся, что мой первый и единственный брак принесет мне радость. Однако в моем доме поселилась капризная и взбалмошная девица, которая не умеет вести хозяйство, не желает уважать мою маменьку, и к тому же, мне кажется, что она таскает из буфета хмельное. Не много. Но сам факт, что дама позволяет себе такое — это возмутительно.

— Ужас, — я покачал головой и спрятал улыбку за покашливанием в кулак.

— Развестись с ней я не могу, потому как заключил с его папенькой соглашение.

— Вы же не получили приданое, — нахмурился я.

— Тесть вынудил меня подписать бумаги о том, при разводе я должен буду выплачивать бывшей супруге алименты до тех пор, пока она не выйдет замуж повторно на тех же условиях. Проходимец заявил, что таким образом он страхует будущее своей единственной драгоценной дочери. Я был очарован ею, Павел Филиппович. Девушка и впрямь хороша собой, и при встречах она молчала. Лишь кивала, со всем соглашаясь. А стоило нам расписаться и приехать в дом к маменьке, как она открыла рот.

— Так может, вам стоит выплатить ей содержание. Если она молода и красива, то вполне может найти себе другого супруга.

— Никто в здравом уме не жениться на этой даме, — простонал мужчина. — Таких дураков в Петрограде больше не найти.

— Напрасно вы так считаете, — возразил я и добавил, — Дураков в столице достаточно.

— Она будет довольна алиментами и не станет искать супруга.

— Насколько она молода? — уточнил я.

— А вы не женат? — тотчас оживился клиент. — Марфушечка на самом деле не такая и дурная баба. Может, с молодым супругом она и расцветет.

— Марфуша? — переспросил я и сглотнул.

— Красивое имя, — закивал мужчина.

— Из Новорильска, — я откашлялся.

— Из него самого. У нее кристальное прошлое. Никаких порочащих связей…

— Я могу вам дать хороший совет, Евгений Савельевич, — перебил я мужчину. — Вам необходимо действовать с хитростью, если вы решите сбыть с рук свою супругу.

— Слушаю, — клиент подался вперед, переместившись на самый край сиденья кресла.

— Наймите умную служанку. Такую, чтобы имела опыт работы в более богатом доме. И дайте ей задание, рассказывать о роскошных приемах, на которых вы никогда не бываете. О балах, о раутах.

— И чем мне это поможет?

— Раз Марфуша достаточно хитра, чтобы молчать до поры до времени, то сумеет держать свой норов в узде. И сама захочет себе более богатого мужа.

— Считаете меня недостаточно хорошим? — неожиданно возмутился Евгений Савельевич.

— Вы намерены развестись, — напомнил я.

— Ну… да, — произнес он с горьким вздохом. — И как я смогу убедить нового дурака, чтобы тот подписал контракт и избавил меня от этого сокровища?

— Поводите девушку по салонам и ресторанам. Покажите ее свету. Раз она красива, то это поможет найти того, кто оценит ее внешность. Но сначала пригласите ей учителя по этикету.

— Тут вы правы. Марфуша бывает обескураживающе откровенной. Ей не помешают уроки.

— Займитесь ее образованием и дайте ей понять, что это нужно для того, чтобы войти в высшее общество.

— И думаете, она променяет меня на кого-то другого? — клиент обиженно надул губы.

Я обвел фразу «сам не знает, чего ему надобно» ручкой и поставил рядом восклицательный знак.

— Решать вам, — я пожал плечами. — Вы ведь недовольны супругой.

— Маменька говорит, что содержать жену очень дорого. Вот я и подумал…

— Вы не бедны, — я усмехнулся, взглянув на часы, которые мужчина тотчас вернул в карман.

— Все так, — кивнул Евгений Савельевич. — У семьи есть доля в пароходстве. Но мы привыкли жить в строгости. Но вот с этим соглашением я просчитался.

Евгений Савельевич еще поворчал немного и ушел. Я недоуменно посмотрел ему вслед и мысленно пожелал удачи с Марфушей, от которой он вроде как и не хотел избавляться. И понадеялся, что судьба никогда не сведет меня с этой особой.

Очередной клиент был обижен соседом, который решил также торговать рыбой, но принялся подсовывать в товар конкурента тухлые тушки морских гадов.

— У него есть талант хроноса от деда. Не особенно сильный, но для того, чтобы заставить испорченную рыбу не источать запах хватает. Вот он сунет эту рыбину ко мне на прилавок. А та через час начинает невероятно смердеть. Это плохо для продаж. Все покупатели от меня разбегутся от такой славы.

— Что ж, — я протянул торговцу картонный прямоугольник. — Покажите соседу мою визитку и намекните, что если каверзы продолжаться, то к нему пожалует в гости сам некромант. И конечно же, мы подадим на него в суд. А если это его не отрезвит, то дайте понять, что о его проделках хроноса вы сообщите… — я понизил голос, чтобы произнести почти шепотом, — кустодиям. Они ведь ведут учет людей с этим даром.

— Правда? — изумился клиент.

— Главное — говорите это негромко и оглянитесь на последнем слове, словно опасаетесь, что вас подслушивают.

— Спасибо, Павел Филиппович.

Торговец был в восторге и заговорщическим тоном сообщил, что исполнил наказ секретаря и теперь станет отвозить излишки улова в приют:

— Это ваше право, — смутился я.

— Ваша помощница мне глаза открыла. Сказала, что доброе дело не обязательно должно приносить прибыль.

Я откашлялся, подумав, что воскрешение изменило Людмилу Федоровну. Раньше она тряслась над каждым рублем, а сейчас рекомендует заниматься благотворительностью. Крохоборов поблагодарил меня за консультацию и покинул кабинет.

Последними же посетителями был тот самый аристократ, которого я видел в приемной, когда вернулся домой.

— Добрый вечер, Павел Филиппович, — поприветствовал он меня, входя в кабинет. — Меня зовут Егор Федорович

— Полянский, — продолжил я, рассмотрев герб на пиджаке. — Прошу, проходите.

Я указал на свободное кресло, и мужчина прошел в кабинет:

— Могу ли я полюбопытствовать, где ваш предыдущий секретарь? — уточнил он, усаживаясь в кресло. — Когда я был у вас днем, в приемной меня встретила другая женщина.

— Она вынужденно подменяла моего секретаря, — ответил я. — Нас с Нечаевой вызвали на судебное заседание, и…

Лицо мужчины погрустнело. Я лишь в этот момент заметил, что на нем свежая рубашка, в кармане пиджака шелковый платок, а волосы недавно уложены у цирюльника.

— Жаль, — со вздохом произнес он. — Такая роковая женщина. Вы не подскажете ее контакты?

— Хотите нанять ее в секретари? — удивился я.

Мужчина вздохнул и развел руки в стороны, словно признаваясь в том, что я открыл его тайну.

— Хороших секретарей мало, — ответил Полянский. — Они буквально на вес золота. А здесь…

Мужчина аж закатил глаза:

— Она ломает все шаблоны, которым учат в школах секретарей. Быть безукоризненно вышколенным, пытаться угодить и прочее. Ваша Елисеева… кажется, так она представилась, она настоящая. Живая. И этим она подкупает. Она презирает титулы и общается со всеми одинаково, словно имеет право говорить что пожелает. Да, сперва ее манера разговора вызывает шок. И даже злость. Но затем я осознал, что со мной никто так не говорил со времен Смуты. Лишь тогда люди позволяли себя не замечать чужих титулов. Это были лихие времена, но было в них что-то дикое и необузданное. Что-то свежее, будто ветер в парусах после долгого штиля. Ваша Елисеева — невероятная женщина…

Он мечтательно протянул последнюю фразу. Из чего я сделал вывод, что мастер Полянский хочет видеть Яблокову не только в качестве секретаря. Хорошо, что Людмила Федоровна решила назваться другой фамилией и сменила облик с помощью кудрей и макияжа, устроив этот перформанс.

— Увы, я не могу разглашать личные данные, — произнес я, стараясь добавить в голос как можно больше сожаления.

— Понимаю, — со вздохом ответил Полянский. — Придется нанимать сыщика. Жаль, очень жаль.

Я только покачал головой. Удивительно, как за столь короткий период Елисеева смогла очаровать аристократа из старой семьи. Да еще и каким способом: просто нахамив ему. И теперь же Егор Федорович готов даже нанять сыщика, до того его занимала личность Яблоковой. Мне подумалось, что это может стать проблемой.