Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ) - Крейн Антонина

– Конечно, я смотрела! – возмутилась Инга. – Я еще и фанфики читала про своих любимых…

– …Госпожа, не стоит говорить об этом в приличном месте, – неожиданно перебил, склонившись к ней Эрантис, и она, подумав, с сожалением согласилась. Но потом во время беседы иногда пакостно хехекала и мурлыкала знаменитое «Sasageyo».

Я понял, что Инга стала нравится мне еще больше.

Я всё еще сидел с открытым ртом, изумленный количеством внезапных фактов о них с Феликсом, вывалившихся мне на голову. Они продолжали болтать, вспоминая прошлое. Я с жадностью слушал.

– …Кстати, именно благодаря урокам алхимии я поняла, что Рыбкин – худший напарник в лабораторных работах.

– И это говорит та, что пролила на меня зелье, меняющее пол на целую неделю?!

– Сам виноват, что отвлёк меня своим нытьём!

Эрантис, молчавший до этого момента, вдруг укорил:

– Госпожа, но ведь вы тогда сделали это намеренно.

Инга расхохоталась и шикнула на него, требуя, чтобы он не сдавал её секреты.

Из их беседы, я узнал, что Эрантис появился у Инги на третьем курсе. Также я узнал, что примерно треть студентов в Академии Звёздного Света – люди. Они живут в общежитии, находящемся прямо на территории кампуса, и каждый год его приходится перестраивать, потому что колдуны, в отличие от ангелов, в большинстве своём те еще психи и проходимцы.

Оказывается, Феликс делил комнату пополам с Клугге – и первые недели совместного проживания они филигранно игнорировали друг друга; каждый видел в соседе идейного врага. Но в одну прекрасную ночь Клугге, который всегда был «совой» и допоздна сидел в библиотеках, допустил страшную ошибку…

Вернувшись в комнату около трех ночи, он сердобольно решил не включать свет, чтобы не потревожить соседа – и попробовал наощупь добраться до своей кровати.

Тут надо сделать ремарку, отметив, что спальня Клугге и Феликса отличалась от большинства: в ней было не две кровати, а только одна постель – и один аквариум. Впрочем, габариты этого аквариума были совершенно «кроватные» – и по длине, и по высоте. Феликс перед сном залезал в него, как в бассейн, и уже там принимал свой истинный облик.

В ту злополучную ночь, еще до прихода Клугге, Феликс оттачивал заклинания телекинеза. Он перетаскивал мебель туда-сюда, и в итоге решил сделать перестановку: просто зеркально отразил всё в комнате, махнув их с Клугге стороны местами. «Это будет полезно для наших нейронных связей», – решил Феликс. – «Негодный пёс мне еще спасибо скажет за сохранить молодости его мозга».

Но Клугге-то пришел в темноте. И, конечно, направился по проторенному маршруту. После чего предсказуемо споткнулся о бортик аквариума – и рухнул в него, разбивая локтями стеклянные стенки.

Вода хлынула во все стороны. Рассыпались камешки и ракушки, из которых Феликс любовно построил себе подводный дворец. С беззвучными воплями потекли во все стороны крохотные креветки – верные, хоть и безмозглые, друзья Рыбкина, в которых он видел своих питомцев. Клугге охнул, хорошенько приложившись головой о декоративную скалу.

«Мой сосед... – первым делом подумал он. – Он сейчас не может обратиться в человека. А если задохнется или если я раздавлю его – меня посадят».

И Клугге, поднявшись и шлепая по воде, которая уже залила весь пол, рванул к окну. Он снова поскользнулся на чем-то – пучок водорослей? Феликс?... – и, уцепившись за светонепроницаемые шторы, просто оборвал их.

Серебристый лунный свет залил комнату, а Клугге с рассеченным лбом начал в панике шарить вокруг себя взглядом, пытаясь найти золотую рыбку – или хотя бы её останки.

– Больше всего меня поразило то, – признался Феликс, – что Клуг во время всей сцены не издал ни звука. С одной стороны, это логично: я бы не смог ответить. Но обычно люди все же как-то реагируют на подобные события или пытаются, пусть и безупешно, окликнуть товарищей. Но Клугге молчал, а вот я беззвучно орал на всех известных мне языках – меня унесло под его кровать, и я бился там на полу, потому что вода уже впиталась в щели между камнями, и дышать мне было нечем.

Рыбка-татуировка Феликса затряслась всем телом, словно содрогаясь при воспоминании о неприятном опыте.

Когда Клугге заметил Феликса, тот уже был на последнем издыхании. Молчаливый колдун схватил рыбку в кулак и снова бросился к окну. На сей раз оно, уже лишенное штор, попрощалось еще и со стеклами – Клугге просто выбил их брошенным вперед теневым клинком, после чего… выпрыгнул наружу.

Потому что успел он прикинуть, что бежать до общей ванной комнаты будет дольше, чем до пруда во внутреннем дворике резиденции. А то, что они жили на второй этаже – мелочь. Клугге умел группироваться.

– Но я в момент его прыжка был просто в ужасе, – признался Феликс. – Потому что ясно представил, что случится, если при приземлении он рефлекторно сожмет кулак.

Успешно добежав до пруда, Клугге нервно, но все так же безмолвно швырнул туда Феликса. Однако, к его удивленно, почти сразу зашевелившаяся золотая рыбка не дала ему понять, что всё отлично и не замахала обрадованно хвостиком… С выпученными глазами он стала биться о каменный бортик, словно умоляя забрать ее.

– Клугге подумал, что я так прошу его вернуться и спасти тех креветок, – с траурной физиономией доложил Феликс. – Но на самом деле снова спасать надо было меня.

– В том пруду жила хищная рыба – астронотус, очень любящий закусить братьями меньшими, – со смешком объяснила Инга. – Половина профессоров академии хотя бы раз шутливо обещала Феликса скормить его астронотусу, если тот не будет вовремя сдавать домашки… Поразительно, что мой братишка ни разу не обратил внимания на эти слова.

Итак, хищный астронотус уже приближался, черными плавниками рассекая темную воду. Феликс паниковал и бился головой о камни, выдавая SOS морзянкой. Клугге морально готовился забираться по стенному плющу на второй этаж и спасать креветок.

– Я реально думал, что это конец, – признался Рыбкин. – Но тут у Клугге сработала интуиция – он оглянулся. И как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как астронотус распахивает пасть…

– RIP астронотус, – Инга, веселясь, приподняла бокал с лимонадом из ежевики. – Братишка метнул в него теневой гарпун.

– А еще RIP мои креветки, – вздохнул Феликс. – Потому что Клугге не решился еще куда– либо уходить после этого. Так на всякий случай и сидел на бортике пруда до самого рассвета, пока я не вернул себе способность к превращению.

– И что ты сделал тогда? – захваченный историей, я даже забыл про собственный сползающий парик, и Феликс резко поправил его у меня на макушке, после чего хмыкнул.

– Обернулся в человека, гневно пнул Клугге в тот же самый пруд и, пока он там барахтался, побежал в нашу комнату – одеваться и ликвидировать последствия катастрофы. Но по дороге меня поймал ангел-смотритель и, кхм, остался в некотором недоумении оттого, что я голым и мокрым бегаю на рассвете по коридорам.

– В итоге их обоих наказали! – С лучистой улыбкой доложила Инга. – Принудили в течение двух недель после занятий уходить в крипту и там до полуночи переписывать Апокалипсис. И вот пока они это делали, а я, как верная сестра и слишком любопытная однокурсница, приносила им еду, мы все вроде как подружились.

– Это было здорово, – кивнул Феликс. – Сошедшись с вами, я наконец-то перестал быть изгоем.

– Как и мы с Клугге! – горячо поддержала Инга. – Ну а сила нашего общего обаяния оказалась так велика, что постепенно – всего-то годика через полтора – мы смогли убедить и остальных, что с нами можно иметь дело.

Я недоверчиво вскинул брови.

– Вы были изгоями?..

[1] Цитата из стихотворения «Пилигримы» Бродского

16. Оказывается, меня отвергли

– Вы были изгоями?..

Мне не верилось в это с учетом ошеломительной харизмы Феликса, красоты близнецов и того, с каким обожанием публика смотрела на них на балу в Полуночном замке.