Между добром и злом. Том 5 - Кири Кирико

— Вилина Жайсмит, я лишь напомню, что вы обязаны говорить лишь правду, — произнёс Кондрат холодно. — Всё, что вы не договариваете или пытаетесь скрыть, может сделать вас соучастницей преступления, вы это понимаете?

Девушка, уже видимо позабыв, с кем общается вновь вся сжалась, испуганно зыркая на Кондрата.

— Я понимаю, — пискнула она.

— Тогда я повторю вопрос. То, что я сказал про голоса, и про господина Хартергер имеет место быть?

— Где место? — не поняла девушка.

Какая она тяжёлая…

— Вы хоть раз слышали, чтобы господин Хартергер разговаривал сам с собой? — конкретизировал Кондрат.

— Нет, не слышала, честно!

— А как он в кабинете с кем-то разговаривает, слышали?

— Я… я слышала, да, но я не заглядывала туда. Ну, то есть, разговаривает и разговаривает. Может там был кто-то из слуг.

— Но вы видели внутри кого-либо?

— Нет, —­ замахала Вилина головой. — Я туда даже не заглядывала без разрешения!

— А чтобы кто-то выходил?

— Нет.

— Как он разговаривал? Раздражённо? Зло? Доброжелательно? Весело? — спросил Кондрат.

— Раздражённо. Будто его утомлял этот разговор.

­ А вас он вызывал хоть раз к себе, чтобы отчитать? Или может кого-то другого?

— Ну иногда вызывал, но это было пару раз, честно слово! — испуганно воскилкнула девушка, видимо уже посчитав, что это прямое обвинение.

— А других он вызывал?

— Я не знаю! Но если оплошать, да вызывал, но мы редко где-то ошибались, и ругаться на нас поводов не было, клянусь!

— Я верю, — успокоил её Кондрат. — Вилина, а вы хоть раз слышали голоса в доме? Голоса, шёпот, будто призраки общаются?

— Я… я слышала, как другие пару раз упоминали об этом, например от Шерна или Вайфи, но сама никогда не слышала.

— Что они говорили? Где это слышали?

— Говорили, что ближе к третьему этажу. Но я сама никогда их не слышала, да и не верила в них. Это же могли быть наши голоса. Через вентиляцию или если кто на служебной лестнице разговаривал. Иногда голоса очень хорошо слышно. Да и там же постоянно Шейна ходила, по служебной лестнице, там как раз рядом с её комнатой. Она ей часто пользовалась, чтобы спуститься из своей комнаты к нам. Может что-то там и напевала себе под нос.

— И сыщикам вы об этом не рассказали?

— Я думала это не важно. Да я и забыла, честное слово! Там же совсем о другом речь шла!

Что по итогу? Они сходились в одном — Хартергер с кем-то разговаривал в кабинете, и разговаривал явно раздражённо. И если слуга был более уверен в том, что в кабинете никого не было, то вот девушка вообще ничего не могла сказать. При этом никто не говорит про посторонних, а значит гостей у него не было.

Однако с кем он мог разговаривать? С другими слугами? Слуга Шерн уверен, что вряд ли. То есть, если брать показания Шерна и Вилины, то перевес был в сторону того, что его собеседник, если таковой и был, не являлся жителем поместья. Может с женой? Хотя чтобы муж вызывал к себе жену в кабинет, чтобы отчитать? Скорее, он бы сам пришёл и высказал ей всё, что о ней думает.

Плюс голоса. Один их слышал, другая слышала лишь слухи. Оба не знали, кому они принадлежали. Что за голоса? Просто слухи и пугалки, чтобы придать ужаса истории? Послышалось? Кто-то распространил и все поверили, и теперь говорят, будто сами слышали их?

У Кондрата была теория на этот счёт, но прямо сейчас её подтвердить было невозможно.

— Благодарю, Вилина, ты мне кое-что помогла прояснить, — поблагодарил он.

— Я… я же ни в чём не виновна, да? — спросила она испугано.

— А чём ты виновна?

— Ни в чём.

— Тогда на этом и закончим. Думаю, для твоего же блага этот разговор стоит оставить в секрете. А то глядишь, и уже тебя будут считать убийцей.

— Я никому не расскажу о нём! —­ заверила она его с пылкостью.

Конечно, её никто и так виновной не посчитает, но лишний раз припугнуть, чтобы молчала, стоило. Особенно, когда тебе намекают, что ты можешь тоже быть в чём-то виноват, ты вряд ли лишний раз будешь об этом упоминать при ком-то. Что касается Шерна, то он вряд ли скажет кому-либо, учитывая, что рассказал некоторые вещи, о которых лучше не распространяться.

Едва он отошёл, Лита была уже тут как тут.

— Ну как, есть результаты? — она была как ребёнок, который пытается узнать что-то интересное. А ведь её уже шестьдесят три так-то. Может правда, что человек никогда не взрослеет, а просто стареет, а вместе стареет и его поведение?

— Пока в процессе. Что насчёт Чуны, организуешь встречу с ней?

— Ну если тебе так надо, то хорошо. Просто мне интересно, что ты хочешь узнать.

— Да кое-что. Не думаю, что это важно, и тем не менее я бы поговорил с ней.

В конце концов, он разговаривал с ней на тему произошедшего всего раз, когда собирал детали дела, ещё не сильно понимая, что произошло. А теперь, когда в деле появились некоторые подробности, он уже мог вызнать то, что ему было необходимо. Но как не крути, дело приобретало несколько скверный оттенок.

Хотя когда в таких делах не было скверных оттенков?

Глава 18

Вайфи, девушку, о которой говорила Вилина, они смогли выловить чуть позже в этот же день. Девушка настолько была рада Кондрату, что попыталась убежать. И каков был её шок, когда она попыталась скрыться, вошла в переулок и там столкнулась лицом к лицу с ним. Казалось, что она была готова расплакаться. И первой её фразой было:

— Я ни в чём не виновата!

Обычно, это значило, что грешок за человеком есть, и, естественно, Кондрата это заинтересовало. Он не преминул воспользоваться возможностью её опросить, но единственное, что смог понять — девушка была пугливой настолько, что даже громкий голос мог вывести её из равновесия. И повторяла она ровно то же самое, что и Вилина с Шерном, почти слово в слово, как о Шейне, так и о графе с его плохим настроением, и графине, которая была в последнее время какая-то сама не своя.

Как бы то ни было, Кондрат вернулся к тому вопросу, ради которого и пришёл сюда.

— Ты хоть раз слышала голоса в поместье? — спросил он, глядя девушке в глаза.

— Голоса? — тихо спросила она.

— Да, голоса. На третьем этаже, если быть точнее.

— Вы тоже их слышали? — округлила Вайфи глаза. — Вы их слышали, да?

— Не важно, что слышал, я. Я спрашиваю тебя. Ты их слышала?

— Не только я! — с жаром произнесла девушка. — Другие тоже их слышали. Один из слуг. Тихие, шепчущие, будто кто-то переговаривается!

— Кто-то предположил, что это был голос Шейны, будто она с кем-то переговаривалась.

— Я не мог сказать, возможно, но чтобы шептаться… зачем? И для чего? Странно это, мистер Брилль, — пробормотала она. — Мы говорим, может тихо, но там именно шёпот был.

— Как часто ты этот шёпот слышала?

— Ну… я не знаю, иногда. Он появляется редко, очень редко, ближе к вечеру, когда уже все собираются спать, и особо никто по коридорам не ходит.

— В каком-то конкретном месте?

— Ну… на третьем, где служебная лестница… там вроде слышно их.

— Больше нигде?

— Ну-у-у… вроде нет.

— Голоса были мужские? Женские? Или вкупе?

— Я не знаю, это же был шёпот, но будто женский… кажется…

— Хорошо, — кивнул Кондрат. — Кто-то мне говорил, что господин Хартергер иногда разговаривает сам с собой. Это так?

— Я… я не могу сказать… — смутилась девушка.

— Но вам придётся. Дальше меня этот разговор не уйдёт, и никто не узнает, кто об этом мне рассказал.

— Слово джентльмена?

— Слово джентльмена, — кивнул Кондрат.

Вайфи вздохнула и огляделась по сторонам, будто боясь, что их может кто-то подслушивает, после чего доверительно произнесла:

— Один раз слышала, как он бормотал что-то в кабинете. Я принесла ему чая, постучалась, и он тут же смолк, после чего пригласил войти и оставить кружки на тумбочке.

— Ты видела кого-то внутри?

— Нет, никого, — покачала она головой.