Адвокат Демонов (СИ) - Богатых Ростислав

Детки радостно кивают и хлопают в ладошки.

— Ежик ежик чудачек, — снова начинает Семён Семеныч свою считалочку револьвером. — Сшил колючий пиджачок,

Встал в кружок и стал считать, кто же будет умирать?

И дуло останавливается на Егорке.

— Вот ты везунчик! — иронично замечает лже-воспитатель.

Дознаватель зло хмыкает. Его палец уже нажимает на курок. Семён Семеныч, не надо так спешить! Наши секции ещё не закончились, а ты уже стреляешь?

Я напрягаю все свои силы и проецирую это воспоминание снова. Это должно сработать! Я вижу, как образ Семёна воссоздаётся в его памяти. Но в этот момент все лопается как мыльный пузырь.

Делаю вторую попытку. На этот раз срабатывает. Семён Семеныч Он видит внезапную вспышку воспоминания перед своими глазами — лицо друга, который открывает глаза в последний раз.

Уныния ждать не приходится, на глаза воспитателя наворачиваются слёзы, и его пальцы разжимают револьвер. Это мой шанс!

С громким шумом револьвер падает на пол, а я подползаю и успеваю схватить его в свои ручки. Мои маленькие пальцы сжимаются вокруг холодного металла. Если бы Семён Семеныч только знал, насколько я силен!

Я наставляю револьвер на дознавателя, и это выглядит довольно комично: маленький малыш с огромным пистолетом, который больше меня.

«Агу!» — громко говорю я.

— Малыш, ты его, положи револьвер! — произносит дознаватель. В голосе слышится испуг. — Оружие детям не игрушки!

Ты что не помял меня⁈ Руки вверх! — агукаю, что есть мочи.

Не приближайся, не то выстрелю! Я не шучу!

Но дознаватель, умеющий читать мои мысли на этот раз не догадывается применить свой навык.

Он наклоняется, чтобы забрать револьвер. Мне ничего не остается, как нажать на курок. В суде бы я поименовал это необходимой обороной. А как ещё называть ситуацию, когда хотят убить твоего друга или любого другого малыша, на которого укажет дуло пистолета? Если Семён Семеныч заберет у меня пистолет — а у него на это есть все шансы, учитывая его огромные руки и физическую силу — мне несдобровать.

ПИВ-ПАФ! На поражение…

Выстрел потрясает тишину, как гром в комнате для стирки, когда одна из нянечек забыла выключить фен и тот упал в ванну с водой. Малыши пугаются, кто кричит, кто плачет, кто бросается в рассыпную — как попавшие в шторм кораблики. Один Бугай остаётся стоять неподвижно — глядя на воспитателя. Он вроде бы не испугался, а просто наблюдает, как все развивается.

Дознаватель падает, смотрит на меня неверящими глазами — как будто я вдруг стал гигантским монстром из мультфильма. Одной рукой он достает из кармана свой спортивной формы оперфон и нажимает на кнопку сос-сигнала. Я понимаю, что теперь счет идет на секунды.

Скоро сюда прибудет группа захвата. Я с револьвером в руке буду незамедлительно арестован. Второй раз за мою короткую жизнь, и в этот раз — по делу. И скорее всего, мне теперь не выбраться. Я по-настоящему влип.

Я выпускаю из рук револьвер, а сам ползу к телу дознавателя. Забираю его опер-фон себе и прячу в ползунки. Телефон дознавателя может ещё пригодиться. Надо будет исследовать все данные из него и понять, кто и зачем прислал этого Семёна Семеныча в ясли. Как слона в лавку для игрушек.

Мда… Вот это жизнь, малыш. Вроде бы всего день пророчил вкусный торт, а теперь — я — герой или преступник, не понятно кто. Главное — я спас друга, и у меня есть опер-фон, который «расскажет» мне всё, что знает — кто этот загадочный Семён Семеныч, и почему он так сильно хотел грохнуть одного из наш малышей. Надеюсь, тортом нас все равно сегодня покормят.

Дверь распахивается с сильным грохотом, и в комнату врывается группа захвата — словно ниндзя из мультфильма, одетые в чёрное, с масками, что скрывают лица. Кажется, у них есть оружие, хотя я не уверен — может, это просто какие-то странные игрушки или костюмы, но выглядят они очень серьёзно.

— Всем стоять! — громко кричит один из них.

— Ни с места! — продолжает второй, его голос даже более грозный, чем у первого.

Я замираю, просчитывая, что предпринять. Сдавать или уползать?

В этот момент Бугай поворачивается ко мне, и его глаза внезапно становятся храбрыми.

— Мирослав, беги! Ты спас мне жизнь! И я тебя прикрою! — говорит он картавым шепотом.

Я удивлённо агукаю — что⁈ Он что, реально способен на такой героический поступок? Не зря я спас парнишке жизнь! Он — настоящий друг и воин.

Не дожидаясь моей реакции, Бугай хватает с пола револьвер и наставляет его прямо на людей в масках. Его рука дрожит, но в глазах — решимость.

— Ещё один шаг — и я буду стрелять! — кричит он отчаянно, отчаянно картаво.

Нет, друг, я не сдамся! Мы будем с тобой бороться до конца. Я подползаю вперёд и становлюсь рядом, сжимая кулачки! Умирать, так вдвоем с другом и напарником.

Эй вы, что застыли, как истуканы? Давайте-та сюда — подходи по одному!

Глава 17

Я готов к настоящей кровопролитной битве. Бойне не на жизнь, а на смерть! Мои маленькие ножки трясутся от волнения, а сердце колотится, как будто я выпил литр кофе. Но, как ни странно, наше сопротивление длится недолго.

Меня поднимают за ползунок, словно собачонку за шкирку. Я чувствую себя как игрушка, которую взял в руки не слишком аккуратный ребёнок. Что за несправедливость? Вы, правда, думаете, что я сдамся⁈ Кия — нет! Не дождитесь! Я вам всем зад надеру!

Из моих уст вырываются беспрестанные «агу-агу-агу». Я напомнил себе о своем истинном предназначении — быть настоящим бойцом, воином, мастером боевых искусств.

— Малыш, ты чего такой активный⁈ Витаминок переел? — спрашивает меня боец, хрипло смеясь.

Витаминочки! Я бы не отказался сейчас от пары пачек, чтобы набираться сил и раскачать ману. Но думать об этом сейчас некстати. Вися в воздухе и размахивая своими маленькими ножками, понимаю, что нужно предпринять решительный удар!

Мой напарник, и с некоторых последних минут, не побоюсь этого слова, друг, попал в беду. Его держит второй боец, а Егорка извивается, как уж на сковородке, и орет так, будто его собираются варить заживо. Необходимо срочно спасать бугая! Я поворачиваю голову настолько, насколько позволяет моя шея, и кусаю руку бойца своим единственным зубиком, который как раз на днях успел вырасти.

Но ничего не происходит! Боец лишь морщится, как от укуса комара.

Тогда я повторяю укус, на этот раз вцепляясь что есть мочи.

— Эй, малой, ты кончай с этим. Иначе мы тебя кончим, — говорит он мне устрашающим тоном, но меня не так-то просто запугать.

Память у меня в младенческом теле, как у золотой рыбки, или как после добротной пьянки с друзьями в кабаке. Здесь помню, здесь не помню. Прошлая жизнь намертво впечатана в память, а вот то, что происходило вчера или, того хуже, позавчера, — практически стерлось.

Но яркой вспышкой одно воспоминание всплывает в памяти: у меня же есть холодное оружие! Железная деталька от машинки! Этот «артефакт» я добыл, когда показывал в тюрьме ясли-терната. И с тех пор бережно хранил. Ха, значит, мы еще повоюем!

— Ну все, боец, тебе крантец! — мысленно восклицаю я, сжимая в кулачке свою «арматуру».

Пока боец с удивлением рассматривает след моего зубика, отпечатавшийся на его руке, я вытаскиваю своей ручкой железную палку-выручалку. Она блестит на свету, как меч в руках настоящего рыцаря. Я собираю все свои силы и со всей мощью бью по его руке.

Удар проходит с треском, и боец, кажется, не ожидает такой агрессии от малыша. Его лицо искажается от удивления и боли, и в этот момент я с гордостью осознаю, что, только что стал героем этого сражения!

— Ох, малой, ты что, спятил⁈ — зло восклицает он. Но не на того напал — я не собираюсь останавливаться. В моем арсенале есть еще несколько приемов! Внимание, противник, готовься к атаке!

Но тут меня снова поднимают за ползунок, раскручивают и я, как брошенная игрушка, лечу через всю комнату.

Остальные дети в комнате замирают, будто фарфоровые куклы с изумленными вытянутыми лицами.