Турист (СИ) - Демченко Антон

— Спасибо за своевременный доклад, Пётр, — выслушав Тормашева, проговорил не видящий нас, но вполне видимый нами на экране вычислителя, отец Илларион. — Надеюсь, ты был вежлив с господами Обуховыми?

— М-м… — под нашими насмешливыми взглядами молодой эфирник явно стушевался, но уже через секунду взял себя в руки и, вздёрнув подбородок, отчеканил: — Я исполнил ваш приказ в точности.

— Да? — отец Илларион склонил голову к плечу, с холодным интересом рассматривая подчинённого, и медленно договорил: — Что ж, пусть так. Надеюсь, я не получу от них жалоб, поскольку в этом случае, дражайший, поверьте, я без сомнений законопачу вас за Полярный круг, считать белых медведей, если только это поможет загладить вашу вину перед Обуховыми.

— Я…

— Конец связи, Тормашев, — резко кивнув, произнёс отец Илларион и отрубил связь. Пётр поднял на нас злой непонимающий взгляд.

— Жалобы, да? — я повернулся к Оле. — Милая, как думаешь, стоит оно того?

— Вот уж вряд ли, — фыркнула она в ответ. — Мне ещё не хватало портить себе медовый месяц такой ерундой!

— Что ж, счастье ваше, господин Тормашев, — развёл я руками. — Скажите спасибо снисходительности моей жены и моей лени. Вы только что просквозили мимо увлекательной и, полагаю, весьма продолжительной экскурсии на остров Врангеля.

— Спасибо, — выдавил из себя Пётр, сжимая зубы так, что их скрип, пожалуй, и за дверью был слышен.

— Пожалуйста, — мило улыбнулась Оля, поднимаясь со стула. — Идём, дорогой. Нас ждёт интересная прогулка по Ярмарке. Всего вам доброго, Пётр Алексеевич. Пусть этот инцидент станет вам уроком о том, как слишком высоко задранный нос не даёт увидеть препятствий под ногами. Нет-нет, сидите, провожать нас не надо. Мы найдём выход.

Стоило двери закрыться за нашими спинами, как я открыл небольшое «окно» аккурат за стулом Тормашева. Интуиция? Хрен там плавал. Стопроцентная уверенность. Ну уж больно натянуто выглядела вся эта встреча, да и это пустое послание эфирника… м-да.

— Что ж, Пётр, будем считать, первый блин не вышел комом, — рядом раздался голос всё того же отца Иллариона. — Знакомство состоялось, профили Обуховых у тебя на руках. Буду ждать докладов от твоей агентуры по всему пути их следования. В зоне твоей ответственности, разумеется. С кем дело имеешь, ты понял, и об аккуратности агентов больше напоминать не нужно… Верно?

— Так точно. Сегодня же передам их по цепочке, — с готовностью ответил Тормашев. — А… он действительно гранд?

Глава 18

Учиться, учиться… и можно без хлеба

— Инкогнито, да? — с явно слышимыми нотками сарказма в голосе произнесла Оля, когда мы, вдоволь нагулявшись по территории монастыря, вышли на тенистый бульвар, кажется, окружающий всю территорию Ярмарки своеобразным зелёным кольцом.

— Ну, вот такое хреновое инкогнито, — вздохнул я, разведя руками. — Впрочем, чего ещё можно было ждать от этого клуба дилетантов?

— Хм, если смотреть с этой точки зрения… — протянула Оля, и, сняв с головы широкополую шляпу, подставила лицо яркому утреннему солнцу. Зажмурившись, словно кошка, она ещё пару секунд потянула паузу и весело улыбнулась: — а ты им в лицо это скажи.

— Запросто, — фыркнул я в ответ и, отыскав взглядом ближайшую кофейню, потянул жену к пустующей по раннему времени веранде. Устроив Олю за небольшим круглым столиком в затенённом углу, я устроился напротив и, покрутив головой, кивнул встрепенувшемуся при нашем появлении официанту в накрахмаленной до сияющей белизны сорочке и строгих чёрных брюках, о стрелки которых, наверное, можно было бы порезаться. Молодой человек… да, ровесник мой нынешний, не старше… он подхватил со стойки пару тонких папок с меню и уже через секунду возник рядом с нашим столиком с блокнотом и ручкой наперевес, готовый внимать и исполнять, ха!

Поскольку завтракали мы на борту теплохода и было это едва ли больше двух часов назад, то сейчас мы с женой ограничились заказом пары чашек кофе под маленькие, буквально на один укус пирожные. Я же запросил бумагу и ручку… и практически без промедления получил желаемое. Нет, можно было бы, конечно, написать отцу Иллариону письмо через коммуникатор, но, во-первых, я совершенно не желал делиться с представителем эфирного клуба своим нынешним идентификатором, а во-вторых… думаю, записка, появляющаяся перед ним из ниоткуда, произведёт на ушлого аркажца куда более глубокое впечатление. Демонстрация и напоминание.

Открыть небольшое окно к отцу Иллариону, сейчас, кажется, находящемуся в Москве, оказалось ненамного сложнее, чем недавнее открытие такого же окна в келью Тормашева. По крайней мере, какой-то серьёзной разницы я не заметил. Правда, спустя мгновение после его открытия, до нашего с Олей слуха донёсся пронзительный вой сирены, но… проблемы негров шерифа не волнуют. Если даже я и стал причиной включения тревоги в месте нахождения выкормыша Аркажской обители, совесть моя будет спать спокойно. А вот не фиг было нам с Олей отдых поганить! Тоже мне, серый кардинал нашёлся, понимаешь… Отец Жозеф московского посола.

— Сделал гадость — сердцу радость, — промурлыкала Оля, стоило мне захлопнуть открытую «форточку». Пригубив ароматного напитка из малюсенькой чашки, я довольно кивнул в ответ. — А что ты написал этому любителю подглядывать, если не секрет?

— Пообещал не церемониться с любыми личностями, что будут выказывать нам несвоевременный или чересчур назойливый интерес. Вплоть до отправки таковых любопытных на больничную койку, — честно ответил я и, потянувшись к тарелочке с десертом, обнаружил их полное отсутствие. А пирожные были вкусными, да… На мой печальный вздох жена ответила искренним недоумением во взгляде, в котором так и читалось: «не думаешь же ты, что в этом есть моя вина?» Эх. — Понравился десерт?

— Очень, — кивнула она после небольшой паузы, и я махнул официанту рукой. Миг, и тот материализовался у нашего стола.

— Будьте добры, упакуйте коробку вот этих пирожных и отправьте их на теплоход. В шестнадцатую каюту. И… — я покосился на Олю и та подтверждающе кивнула. — И рассчитайте нас.

— Сию секунду, — парень кивнул и исчез из виду, будто его и не было. Впрочем, уже через минуту он положил на стол передо мной счёт, и тут же отчитался о выполнении заказа: — Пирожные уже отправлены на судно.

— Благодарю, — расплатившись по счёту и накинув десять процентов сверх должного, я кивнул официанту и, поднявшись из-за стола, подал руку жене. Правда, она мой жест проигнорировала и, скороговоркой попрощавшись с печально вздохнувшим сотрудником кофейни, выпорхнула с веранды, только подол лёгкого сарафана хлестнул по её загорелым ногам.

— У меня предложение, — окинув взглядом стройную фигурку Оли, проговорил я, оказавшись рядом.

— Внимательно слушаю, — отозвалась она, в то же время рассеяно оглядываясь по сторонам, будто в поисках чего-нибудь интересного, происходящего на улицах Ярмарки.

— Как насчёт небольшой фотосессии на берегу Волги, под стенами древнего монастыря? Думается мне, ты будешь просто потрясающе выглядеть на фоне сияющей бликами воды. Так и вижу тебя, стоящей на берегу реки… тёплые волны плещут о прибрежные валуны, подкатываются к твоим босым ножкам и, робко коснувшись их, откатываются прочь, А лёгкий ветер играет блестящей гривой твоих волос и пытается сорвать с головы шляпу…

— Р-романтик! Поэт! Пиит! — изобразив совершенно девчачий восхищённый вздох, Оля легкомысленно захлопала в ладоши и, сверкнув озорными искрами в глазах, решительно кивнула. — А пойдём! Посмотрим, какой из тебя фотохудожник, милый.

Что я могу сказать? Фотосессия удалась, хотя для её завершения нам всё же пришлось отойти подальше от монастыря, чтоб не смущать его насельников своей нескромностью. Зато поправили настроение, несколько подпорченное Тормашевым, и на теплоход вернулись довольными и… голодными. Пообедать на берегу мы попросту не успели. Впрочем, судя по тому, сколько народу набилось в ресторан нашего колёсного «лайнера», не мы одни решили отобедать под звук шлёпанья плиц по воде… Хотя, что Лебедевы, что Славцевы компанию нам за столом не составили, оказавшись среди тех немногих, что к обеду в ресторан теплохода так и не вышли.