Первый Артефактор семьи Шторм 2 (СИ) - Окунев Юрий

К нам повернулись все. У кого-то на лице было написано облегчение, как у Сухова, Чумова и даже Мосина. У кого-то безразличие, как у белоусого Хасина. По лицу улыбчивого офицера проскользнуло недовольное выражение лица и моментально скрылось за лощённым выражением довольства.

За трибуной взвизгнули тормоза и вскоре к нам подбежал врач. Он начал поливать меня зелёной волной, заставляя царапины на спине и руках стягиваться быстрее. Затем он ощупал мой лоб, прослушал сердце без фонендоскопа, прямо ладонью, закончив осмотр фразой:

— Жить будет.

Парни дотащили меня до трибун, усадили на скамейку, встали подобием стражей рядом. Андрей Сухов тут же появился рядом, сжимая побелевшими от напряжения пальцами свой артефакт. Судя по тому, что из него сейчас не сыпались искры, он только что использовал его.

Видимо искрящаяся электроника танка — его рук дело.

Вперёд вышла Суворова, подняла руку, и вокруг всё затихло.

— От лица командования и от себя лично приношу извинения за произошедшее. Наши люди превысили свои полномочия и нарушили приказ. Исполнители схвачены и будут наказаны. Также мы найдём тех, кто отдал преступный приказ.

Оно грозно оглядела присутствующих, но никто не отвёл взгляда.

— Позволите пообщаться с ними лично? — спросил я, делая вид, что с трудом сижу.

— Прямо сейчас?

— Чуть позже. Мне нужно подготовиться. — По моему лицу пронеслась крайне неприятная ухмылка.

— Я не позволю калечить моих людей, даже если они выполнили чужой приказ, — вдруг вступился за скованных танкистов Хасин.

— Генерал! — возмутилась Суворова.

— Это ответственность армии, капитан! — пресёк он разговор. — Самосуд — это не по закону.

Его остановил мой смех. Мне действительно было весело.

— Я не собираюсь наносить вред вашим людям. В отличие от них, я за гуманизм. — Я стал серьёзнее. — Но поговорить хочу. Готов сделать это на вашей территории, завтра. Нужно прийти в себя.

Я сделал движение рукой, показывая потрёпанного себя. Сухов кивнул.

— Вы лучше обеспечьте им достойную охрану. В отличие от меня, как я уже сказал, миролюбивого, те, кто попросил ребят об услуге, явно не столь ценят человеческие жизни. Я тому яркий пример. — Невесело усмехнулся. — Зато можно сказать даже больше: Барьер-М2 эффективнее на двадцать четыре процента. И я готов получить роялти за использование моих наработок.

Всё, хватит работать за улыбку.

— Что ты… — начал было улыбчивый офицер, но его прервала Анна Петровна:

— Он прав. Шторм сделал серьёзный вклад в нашу разработку, как и Яростный. Оба будут включена в патент. Однако, что насчёт выплат, господин Шторм, — Суворова повернулась ко мне, — военные разработки иначе регистрируются. Поэтому мы сможем вам выплатить лишь за часы, которые вы потратили с нами в лаборатории. По сверхурочному тарифу.

Хасин заворчал, но промолчал — для него это действительно был лучший выход. Но я недооценил Суворову.

— Так же наш полигон готов выплатить компенсацию за потенциальный вред, который вы могли получить из-за несанкционированного использования оружия.

— Капитан!

— Генерал! Мы чуть не убили Хранителя, вы понимаете?

— Их и так, — начал он, но заткнулся и покачал головой. Видимо он был в курсе приказа и разрешения на ликвидацию моей семьи.

Быстро я привык говорить «моя семья».

— Хорошо, распорядись и займись этим вопросом, а я займусь своими людьми.

Взгляд, который генерал направил на танкистов, не сулил им ничего хорошего. Главное, чтобы не убил раньше времени. Мне нужно успеть сделать один очень интересный артефакт. Слегка запретный, судя по местным правилам.

Через полчаса меня уже посадили в машину к едва сдерживающему себя Черкасову. Его успокаивала лично Суворова, тихо объясняя ситуацию. Когда же Антон смог сесть за руль, Анна Петровна заглянула ко мне в салон.

— Есть ли пожелания, как именно выплатить компенсацию?

— Деньгами проще всего.

— Армейские бухгалтеры устроят нам очередное Ватерлоо, но я поговорю с ними. Но если придумаете какие-то альтернативные варианты — я с радостью их рассмотрю.

— Хорошо. Спасибо за интересную работу.

Суворова покачала головой:

— Неужели Штормы всегда были такими безбашенными?

Я лишь пожал плечами в ответ, и мы поехали домой.

Наконец-то отдых! Целых три часа ничегонеделания, лежания на кровати в тишине и покое.

Больше времени у меня не было, нужно было поработать. Завтра мне нужен новый артефакт, чтобы поговорить по душам с теми танкистами. Наверняка генерал Хасин и компания всё разузнают до меня, но проблема не в том, что они будут молчать в принципе, а в том, что их заставят молчать при мне.

В отличие от своих, я ничего не могу с ними сделать: ни пытки, ни Дар использовать нет возможности. Вспомнилась Лиза, которая была рядом со Светланой, когда я пришёл в себя в этом мире. Она могла вмешиваться в мой мозг, давить на него. Даже нанесла урон, несовместимый с жизнью…

Только с тех пор я её ни разу не видел и ничего о ней не слышал несмотря на то, что я уже виделся с Вороновой и даже Приваловой, которая сама себя поджарила. Светлана мне звонила (кстати, а она куда пропала — поиздевалась и всё, в домик?), а Лизы будто никогда не существовало.

Возможно дело в том, что она как-то связана с магией контроля, запрещённой в это мире. Поэтому никто не должен её знать.

Пока в голове это не складывалось, поэтому я решил заняться тем, что действительно умел и любил: артефактами!

Зайдя в свою мастерскую, бывшую комнату Сергея, я в очередной раз поморщился: запах гари в доме оставался силён, пусть потихоньку и выветривался. Но сейчас не до него, нужно разобраться с теми, кто напал на меня.

Было ли это случайное нападение, игра конкурентов, промышленный шпионаж и убийство, либо атаковавшие меня связаны с теми, кто разносил мой дом? Надо позвонить бабушке, уточнить.

— О, легка на помине! — удивился я, когда зазвонил телефон. — Слушаю, бабуля!

— Ты в порядке? — неожиданно беспокойным голосом спросила Воронова.

— Да, в принципе всё ок. Слегка поранился, когда упал. А что?

— Слегка поранился? От выстрела танка⁈ — перешла на рычание бабушка.

— Александра Валерьевна, спокойнее! В вашем возрасте стресс вреден, — не удержался я от язвительности. Помнил, что она теперь выглядела не как моя сестра, а хотя бы как мать.

— Сергей, это не шутки.

— Конечно, — уже совершенно серьёзно ответил я. — Поэтому я завтра поговорю с теми, кто на меня напал и узнаю, кто их послал.

— Мальчик мой, этим я займусь сама. Нечего лезть тигру в пасть — военные не любят, когда мы лезем в их дела.

— Они сами залезли в мои, никто их не просил, — жёстко ответил я. — Я уже договорился, завтра встреча.

Мне показалось, что бабушка на том конце провода всплеснула руками, а затем глубоко вздохнула.

— Серёжа, мои люди проверят, кто за этим стоит. Никто не имеет права атаковать мою семью.

— Угу, — громко подтвердил я. Сработало.

— Так надо было.

— Угу, — также подтвердил я. А что она хотела, что я начну её благодарить за убийство невиновных?

Вороновой пришлось помолчать, видимо, чтобы собраться с мыслями. Я тем временем разложил по столу имеющиеся у меня материалы и прикинул, всё ли у меня есть.

— В общем, делай что хочешь. Ты взрослый парень, а теперь ещё и Хранитель. Кстати, где ты нашёл Око Шторма?

Её голос оставался ровным и усталым, будто она просто так интересовалась, но по телу пробежала дрожь.

— Подарили, — хмыкнул я. — Приятели.

— Хорошие у тебя приятели. Они же помогли его активировать, да? И артефакт запечатать?

— Инъектор я запечатал сам, — с профессиональной гордостью ответил я. — И нет, приятели не помогали мне с Оком. Я разобрался сам. — Последнюю фразу я добавил спустя небольшую паузу. Надеюсь, Воронова её не заметила.

Если бы я сказал, что он до сих пор обычное украшение, то меня бы явно заподозрили в самом страшном грехе этого мира — божественности. С другой стороны, значит есть способ его как-то превратить в артефакт. Осталось понять как.