Первый Артефактор семьи Шторм 2 (СИ) - Окунев Юрий

— Я уже всё сказал!

— Как знаешь. Шесть.

У меня на лбу проступил пот от напряжения, но танкист этого не видел — он смотрел только на наблюдателя.

— Четыре. Три. Два.

— Хорошо, скажу!

— Один!

Танкист сжался, когда над ним навис наблюдатель. Его глаза слепо смотрели куда-то в стену, а руки сжимались в кулаки. А затем он резко выдохнул, выпрямился и недоумевающе начал оглядываться.

Зато парень танкист со стоном упал лицом на стол. Потекла тонкая струйка крови. Упс, перестарался.

— Что произошло? Что с ним? Ты напал на него⁈ — Наблюдатель стал доставать дубинку.

Я отпрянул:

— Это он напал! И вы его остановили! Спасибо вам! — наигранно испугался я.

Говорун в исполнении через Дар крови оказался гораздо эффективнее, чем с магической костью. Человек почти полностью терял сознательный контроль над собой.

— Если бы не вы, он попытался бы напасть на меня снова!

Наблюдатель потряс головой, но быстро сообразил. Он подбежал к двери, рванул на себя, крикнул:

— Врача! Подозреваемому плохо.

Ко мне ворвался Сухов, проигнорировав армейского. Тот и не стал спорить, когда Андрей прикрыл меня.

Я же слегка отпустил контроль над парнем. Тот сразу задрал голову и вытаращил испуганные глаза.

— Говори, — сказал я так, чтобы услышал только он и Сухов.

— Юсупов, — успел он шепнуть, как в помещение заскочили двое врачей и двое конвоиров. У одного из них до сих пор был стаканчик кофе в руках. Только в допросной он его выкинул, освобождая руки.

Они быстро увели танкиста, который продолжал в ужасе смотреть на меня.

«Допрос» продлился чуть больше двух минут. Хорошо, что здесь не было камер и других наблюдателей. Ради проверки этого я и «выдыхал». Воздействуя Даром на пространство, я смог Взглядом артефактора оценить отражения энергии и убедиться, что вокруг лишь приятный и никчёмный с артефакторной точки зрения бетон.

На выходе меня попросили подписать документ, в котором я не предъявляю больше никаких претензий и больше не буду требовать допроса у подозреваемых. Военные смотрели на меня с подозрением, но ничего не говорили.

Валуев и Суворова ещё не вернулись со своих дел, поэтому мы просто покинули Центр и сели в машину.

Подъехав к дому, ожидая, пока откроют ворота с фигурной птицей, заметил торчащий из почтового ящика конверт. Нарочито так торчащий, чтобы точно не пропустили, особенно его красные линии по краям.

Не дожидаясь, пока машина заедет внутрь, я выскочил на улицу и достал конверт. Разорвав его, вытащил бумагу с крупным красным заголовком:

«Уведомление о конфискации имущества».

Глава 17

Про лопату и экскаватор

«Уведомление о конфискации имущества».

Дальше строки о городском департаменте, о невыполнении требований о сохранении культурного наследия, о необходимости покинуть помещения в течение трёх суток.

— Флеймигатор тебе заднюю дверцу! — выругался я, сминая бумагу. — Я тут мир спасаю, а они меня выселяют из дома!

— Что случилось? — подошёл Сухов, а за ним и Черкасов.

— Хотят отобрать дом из-за его внешнего вида. У меня было десять дней, но тут всё закрутилось, не до ремонта стало.

Не говоря о том, что денег у меня тоже не было, приходилось зарабатывать. Сейчас стало чуть легче после Зарудной, плюс обещают военные заплатить.

— Вот не могли подождать? Десять дней на ремонт особняка, серьёзно⁈

Тут меня кольнула догадка.

— Идём в дом, нужно изучить документы внимательнее.

Закрыв за собой ворота и двери, закипятив чайник и разогрев плов, который остался с прошлого дня, мы уселись за столом, и я стал изучать уведомления. Не только то, что пришло сейчас, но и выданное мне раньше тем лощёным типом, Альфредом Веньяминовичем Сикорским, чтоб его, из городского департамента сохранения исторического наследия.

Срок десять дней, чтобы привести в порядок здание, внешний вид. Дата… девять дней назад. Действие — с момента получения. Я получал в руки, а значит прошло действительно только девять дней! Кто-то поспешил и положил новое уведомление раньше срока. Ошибка?

Оказалось, что нет: во второй бумаге мелким шрифтом в конце было указано, что уведомление по закону номер какой-то должно быть выслано не позднее, чем за сутки до истечения срока, выданного на исправление.

— Сутки — это немного, но всё-таки не совсем пустота. Строители знакомые есть? — спросил я у своих охранников.

— Есть.

— Я позвоню.

Оба вышли в другие комнаты, чтобы переговорить. Я крикнул им вслед:

— И уточните по ценам! Нужно привести в порядок фасад и окна!

Через пять минут у меня был расклад: за сутки ремонт сделать можно, но с привлечением одарённых. Такие бригады есть, но у них очередь из самых состоятельных клиентов, плюс цены — в пол особняка.

Обычные бригады тоже справляются, но такие сроки маловероятны, к тому же за срочность тоже нужно платить.

— Может продлим срок? — задумался я.

Достал телефон, нашёл номер адвоката Зарудного.

— Михаил Семёнович? Это Сергей Шторм. Нужна ваша консультация.

— Слушаю, Сергей Иванович. Что стряслось? — Он не сказал «опять», но оно прозвучало в тишине.

— У меня пытаются отобрать особняк.

— Кто?

— Городской департамент сохранения исторического наследия. Мол, я плохо ухаживаю за культурным наследием.

— Погодите-ка, — удивился Зарудный. — Нападение было совершенно около месяца назад. Плюс погибли бывшие владельцы. Пока вступить в наследство, пока оформить смету, нанять рабочих — никак не должны придираться.

— Но вот уведомление о конфискации лежит передо мной.

— Вам как минимум должны были сообщить за десять дней! — возмущался адвокат.

— Так и было. Девять дней назад ко мне пришёл некий Сикорский из департамента, нахамил и оставил уведомление.

— Почему же вы мне на сообщили, Сергей? — расстроенно спросил Михаил Семёнович. — Я бы смог оспорить, запросить продление.

— Не подумал о таком, — честно признался я. — В тот момент было совсем не до этого. Мы что-то можем сделать теперь?

Зарудный задумался, а затем попросил дать время.

Перезвонил он лишь через час:

— Сергей, новость средней паршивости. Да, мы можем обжаловать решение департамента, но сделать это возможно будет теперь только после процедуры конфискации. Укажем на несостоятельность претензии, неадекватные сроки, которые не учитывали реальную обстановку.

— А вот без конфискации никак нельзя?

— Увы. Только если вы к моменту появления представителей департамента не покажете им фасад в историческом исполнении. Я предположу, что вы уже изучали этот вопрос.

— Да. Всё упирается в короткие сроки и неадекватные деньги. Ни времени, ни денег в нужном количестве у меня сейчас нет.

— Понимаю. Рекомендую доехать до банка и поговорить с управляющим. Может они предложат какое-то решение, например, льготный кредит. — Его голос звучал совсем не уверенно. — Я же подготовлю текст заявления, чтобы был под рукой, и мы могли сразу же его отправить в департамент.

Я поблагодарил его и положил трубку. Что-то мне подсказывало, что банк вряд ли даст мне столько, чтобы нанять на сверхурочную работу бригаду одарённых строителей.

Хотя вынужден признать: это действительно хорошая идея использовать Дар таким образом. Делать то, что невозможно сделать строительной техникой или то, что требует кучу времени, но быстро. И получать за это внушительное вознаграждение.

Был бы у меня Дар земли, то можно было бы подумать. Хотя, ветер пригодился бы тоже, будь он на порядок сильнее.

А если предложить им парочку полезных артефактов? Звучит вкусно. Хотя, стоп. Сейчас нужно думать о другом. И, кажись, у меня появилась идея, что нужно сделать.

Я снова взял в руки телефон, набрал номер и стал ждать ответа.

Кирилл Юрьевич Привалов нервно пригладил волосы, прежде чем войти в этот кабинет. Кирилл был сильным одарённым, умным и расчётливым чиновником, наследником Князя, в конце концов. Но трепетал как неопытный юнец, когда стоял у этих дверей.