Газлайтер. Том 38 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Привет, грэвэ Мартен.

Он сразу склоняется, уверенно и правильно, без показного подобострастия. Голос у него ровный, железный. Вот что значит воспитание и дисциплина:

— Ваше Величество. Для меня честь предстать перед вами. И… благодарю за то, что вы пощадили меня на арене.

— Ты сам пережил мой удар. Не стоит меня благодарить, — отвечаю. — Дальше тебя медики просто подлатали немного. Тренируешься?

Датчанин кивает:

— Держу себя в форме, пока это возможно. Привычка. Когда работаешь с камнем — рукам нельзя давать расслабляться. Да и… — он чуть сжимает кулаки, — так спокойнее в голове.

Я хмыкаю и прикидываю варианты его дальнейшей судьбы.

— Возможно, твой род попробует тебя выкупить.

Он качает головой решительно:

— Нет. Никто из моего рода не посмеет вызвать гнев принца Николая.

Я поднимаю бровь:

— Гнев?

Мартен отвечает спокойно:

— Я отдан вам как трофей. Для меня и моего рода это позор. Они предпочтут сделать вид, будто меня больше не существует. Выкупить обратно — значит признать ошибку и получить гнев принца. А в Дании признание ошибки дороже золота.

— Понятно, — отвечаю, прикидывая куда же его девать.

Он вдруг вскидывает подбородок:

— Вы можете послать меня в Аномалию, Ваше Величество. Могу добывать вам зверей.

Я качаю головой:

— Для этого есть профессиональные охотники из местных. А ты в первую очередь воин. И обязан сражаться с людьми. Твоё место — в гвардии.

Он моргает, словно я сказал ему что-то невозможное:

— Вы… возьмёте меня в королевскую гвардию?

— А почему ты удивляешься? — спрашиваю. — У тебя отличные навыки. — Киваю на столб, который теперь выглядит так, будто в него врезался астероид. — И твою семью перевезём сюда. Заберём из рода. Дания спорить не станет, я уверен. Как и твой род.

Я вижу, как у него дрогнули губы — смесь эмоций, надежды и непонимания, что его вообще допускают до такого масштаба предложения.

— Это… было бы чудесно.

— Теперь насчёт твоей зарплаты, — продолжаю. — Двадцать тысяч рублей вполне. В кронах это… — задумываюсь.

— Я знаю, сколько это, — ронят он, но тут же осекается. — Это больше, чем я получал как Рыцарь принца!

— Как королевский гвардеец Багровых Земель ты стоишь больше, — говорю, ещё раз оценивая разрушенный снаряд.

После этого хлопаю Дятла по плечу:

— Ну всё. Передаю тебя твоему командиру. Удачи.

На этом оставляю гвардейцев. По дороге обратно заглядываю на Машин полигон — она всё ещё тренируется. Ледяные снаряды свистят один за другим, мишени трещат. Бывшая княжна Морозова в своём идеальном настроении: сосредоточенная, довольная и абсолютно в своей стихии.

— Даня, уже всё? — оглядывается она, не прекращая движения.

— Развлекайся сколько хочешь, — отвечаю. — А я поехал в Кремль. Ты мне там не нужна.

Она кивает, радостная, искренне счастливая, что её оставили тренироваться, — а я сажусь в машину.

По приезде в Кремль меня почти сразу провожают в просторный конференц-зал. Высокие потолки, старинные лепные карнизы, под потолком — массивные люстры, в которых современная электрика умудрилась ужиться со старинной бронзой.

Набор присутствующих более чем необычный: Царь, Владислав Владимирович, посол Дании и датский кронпринц Рунэ Виллем. Последнего я не сразу узнаю — слишком уж отличается от фотокарточки, что лежит у меня в банке памяти. На снимке он был гладко выбрит, серьёзный, надменный. А здесь — молодой мужчина с тонкими усиками, бледный, взволнованный, будто пришёл не на дипломатическую встречу, а на собственный экзамен.

Царь делает жест в мою сторону и произносит официальным тоном:

— Ваше Величество король Данила, как хорошо, что вы прибыли. Позвольте представить вам кронпринца Дании — Рунэ Виллема.

Глава 14

Разумеется, как королю именно мне представляют кронпринца, а не наоборот — всё логично.

Кронпринц Рунэ сразу склоняется передо мной и произносит, низко и очень искренне:

— Ваше Величество, позвольте прежде всего принести глубочайшие извинения — от меня лично, от моего рода и от всего королевства. Я прошу простить мою страну за недопустимую выходку моего младшего брата. Его поступок не отражает нашу волю и не отражает наши намерения. — Он поднимает тревожный взгляд. — Я также прошу вас пощадить Данию. Мы понимаем, какой силой вы обладаете, и не хотим становиться врагами того, кто способен переломить ход истории.

Он делает паузу и кивает на толстую папку в руках посла — целый свод компенсаций, похоже, подготовленный всем их министерским штабом:

— Мы, в качестве извинения и торжества справедливости, передадим вам наши лучшие разработанные корабли. Вы знаете, насколько хорош флот Дании. И мы готовы идти с вами на торговое и военное сотрудничество.

Хм. Ну что ж, угадал. Король Дании действительно решил, что я — марионетка. И только после конфуза понял, насколько сильно налажал он вместе со своим младшеньким.

Пока я думаю, кронпринц продолжает:

— Также хочу сразу заметить, что сам принц Николай, виновник этого инцидента, будет либо передан на ваше правосудие, либо заключён под стражу в королевской тюрьме. Тут на ваше усмотрение. Мы бы с моим отцом хотели, конечно, чтобы вы выбрали последнее. Обещаю, король будет к нему очень строг.

Чего тут думать? Просто говорю:

— Спасибо за разъяснение вашей позиции, Ваше Высочество. Принца Николая я отдаю под правосудие короля Ольфа.

Ну конечно, их «тюрьма» — это будет условно коридор между двумя залами дворца, где. Но ладно, какое мне дело? С датчанами мне сейчас ссориться без надобности, все-таки Николаша — королевский сын, а главное — чтобы они поняли и запомнили своё место.

Кронпринц тихо выдыхает. Явно беспокоился за брата.

— Благодарю, Ваше Величество, за вашу справедливость. Принц Николай ответит по всей строгости датского закона.

Угу, конечно. Впрочем, ладно, пусть заливает.

Тут я вспоминаю о своем «трофее» в недавней дуэли:

— Кроме кораблей и соглашений, я хочу попросить о кое-чем еще. Пускай семья Мартена Дальберга переедет в Багровые Земли, либо в мои резиденции в России — это мы еще решим позже. Дания выплатит его семье увольнительные из рода в достойном размере.

Кронпринц кивает, не раздумывая:

— Да, я прослежу лично.

Ну собственно и всё.

Я говорю:

— Извинения Дании принимаются, Ваше Высочество.

— Благодарю, — он хочет снова согнуться в три погибели, но я останавливаю:

— Прошу — просто пожмём руки, без поклонов, Ваше Высочество.

Он даже оживляется:

— С превеликим удовольствием.

Мы пожимаем руки, и на этом датская делегация удаляется — счастливая, что отделалась сравнительно легко.

Когда зал наконец пустеет, Царь поворачивается ко мне:

— Можно поговорить с вами наедине, Ваше Величество?

— Хорошо, Ваше Величество, — отвечаю.

Мы уходим в царский кабинет. Усаживаемся. Царь снимает с лица всю эту официальную маску, расслабляется и уже с лёгкой ухмылкой говорит:

— Данила, у тебя настоящий дар располагать к себе людей. Рукопожатие — сильный ход.

Я отвечаю тем же тоном:

— У вас тоже есть этот дар. Вот сейчас вы очень удачно похвалили моё рукопожатие.

Царь раскатисто смеётся:

— Смекаешь, Данила. И всё же главное здесь — искренность. Люди чуют фальшь как собаки.

— Я верю в вашу искреннюю расположенность, дядя Боря. — Правда, на полшишки, но какая разница. Но вместо того чтобы друг друга хвалить, лучше перейдем к делу: — Что по вопросу Астральных карманов? Их больше пока не возникало?

Царь кивает и говорит уже серьёзно:

— Пока нет. Поэтому ты задержался в Москве?

— В том числе.

— Что ж, я очень тебе благодарен.

— Я велел своим казидам разработать систему сканирования астральной энергии. Датчики можно будет крепить к фонарным столбам, почтовым ящикам и прочим уличным коммуникациям. При обнаружении астральной энергии система будет передавать ее местоположение в центральное управление.