Между добром и злом. Том 5 - Кири Кирико

— Я не обвинял тебя, Чуна.

— Хочешь сказать, что из-за меня дочь попала в такую ситуацию? Что я виновата в участи своей дочери? Что специально подставила собственную дочь? — прищурилась Чуна. Её глаза засветились недобрым светом.

Вообще, да, Кондрат именно так и думал. Вернее, предполагал, что Чуна своими действиями могла подставить собственную дочь, из которой сделали идеальную мишень. Однако в слух он такое говорить, естественно, не стал. Да и не пришлось.

— Успокойся, Чуна, — произнесла уже Лита, шагнув перед Кондратом, как бы прикрывая его собой. — Мы мотаемся по всему городу, чтобы вытащить её из тюрьмы.

— Это никак не связано с тем, что её засадили!

— Но именно ваши разногласия могли послужить причиной убийства графа, после чего твою дочь и засадили, — ответил Кондрат, не изменившись в лице. — Я хочу знать, о чём шла речь, и могло это послужить причиной убийства. Найдём настоящего виновника, сможем найти и убийцу. От этого зависит, отпустят твою дочь или нет.

— Просто ответь, — поддержала его Лита.

Чуна шумно выдохнула, взглянув на подругу.

— Ты знаешь, о чём мы говорили, — произнесла Чуна негромко, взглянув на подругу.

— Лита? ­— взглянул Кондрат уже на Литу, но и та, кажется, поняв, не сильно захотела отвечать. — Мне наплевать, готовили ли вы покушение на императора или выбирали цвет занавесок. Меня интересует только Шейна и то, как её оправдать.

Теперь уже обе ведьмы взглянули на Кондрата, раздумывая, посвящать его в их тайны или нет. И всё же именно Лита вязала на себя ответственность рассказать ему.

— Это должно остаться между нами, Кондрат, — предупредила она.

— Естественно.

Немного поразмыслив, Лита продолжила.

— Ты знаешь, что происходит сейчас? — спросила она.

­— Конкретнее.

— Ты сам уже сталкивался с этим, — произнесла та негромко. — Непонятные жертвоприношения, потерянные артефакты, которые внезапно всплывают на краю империи, оружие, которое завозили в столицу.

— Да, я понял. И?

— Грядёт большая война, Кондрат. Война между Ангарией, и её соседями.

— Как это связано с вами?

— Я тебе рассказывала про закрытые двери, — произнесла Лита в ответ. — Прошлый виток войны унёс много жизней и открыл много дверей. Люди, когда пытаются уничтожить своего врага, не гнушаются пускать в ход самые разные способы уничтожения своих врагов.

— Мир ещё не остыл с южных войн, когда наши мироздание трещало по швам, а Ангария уже готовится взять реванш и попробовать вновь. Лита закрывала одну из подобных дверей, когда людям стал интересно, что будет, если наслать страшные болезни из неё на своих врагов, — произнесла Чуна. — Погибло много людей, а те, кто открыл дверь, даже не смогли её удержать. Она начала разрастаться.

Открытые двери… Да, Кондрат помнил разговор. И открытые двери не всегда означали именно что открытые в подпространство. Иногда ведьмы подразумевали разработку какого-нибудь оружия, и судя по всему, здесь люди открыли для себя прелесть биологического оружия, с которым ведьмам пришлось справляться.

— А теперь они вновь проводят эксперименты, — добавила Лита. — Вновь ищут способы победить своих врагов, даже не представляя, как это раскачивает мир.

— О чём именно ты разговаривала с графом?

— О том, что он должен повлиять на ситуацию, — ответила Чуна. — Он защитник императорского двора. От его слова зависело, кто будет желанным гостем, а кто нет.

— Он бы всего лишь графом, — заметил Кондрат.

— Неподконтрольным никому графом. Не самый низкий статус, но и не самый высокий, чтобы попытаться перехватить политические бразды в свои руки. Та самая идеальная середина, которая устроит всех. Он имел достаточно влияния, чтобы заставить людей успокоиться. Чтобы пресечь тех, кто за начало нового витка насилия.

— Он был в лагере противников войны?

— Гейр не был ни там, ни там, но он мог склонить чашу весов в сторону мирного урегулирования. Он был против вмешательства.

— И вы поссорились?

— Мы поспорили, — поправила она.

— Он не хотел ни на что влиять.

— Да, не хотел. Он… он был хорошим человеком, но тем, кто держался подальше от политических распрей, — она кисло усмехнулась. — И при его-то положении…

— Вы договорились до чего-нибудь?

— Не в тот раз. И не в следующий. Я приходила иногда, и спор повторялся, где он упорствовал. Я просила лишь о том, чтобы он ограничил появление в императорском дворе сторонников войны, которые науськивали императора повторить прошлую попытку.

— Император за войну? — спросил Кондрат.

— Да, он за войну, — кивнула Чуна. — Этот больной на голову старик решил войти в историю не тем, чтобы создать великое государство, но, чтобы объединить все южные государства под своим началом и тем самым создав величайшую империю в истории этого мира.

— Почти что ваш Македонский или Траян, — добавила Лита.

— Сторонники мирного урегулирования могли бы повлиять на него, убедить, что это бесполезно, если бы Гейр вмешался, ­— продолжила Чуна. — Смогли бы убедить его в том, что это рискованно, и Ангария скорее проиграет, чем выиграет, достаточно было бы лишь устранить тех, кто желал войны. Чтобы они перестали науськивать его попробовать ещё раз.

— Ведьмы влияют на политику стран? — нахмурился Кондрат.

— Мы подталкиваем их к равновесию. Подталкиваем их к мирному сосуществованию с собой и миром, — ответила она. — А Гейр… ему было всё равно. Он слепо выполнял свою работу, как послушный голем, даже гори вокруг него весь мир.

— Ты ругалась с ним в комнате Шейны?

— Что?

— Было ли хоть раз, чтобы ты поругалась с ним в комнате Шейны? — повторил Кондрат.

— Было раз, да, — кивнула она.

— Она была свидетелем этой ссоры?

— Да, но какое это имеет отношение к его смерти?

— Ты телепортировалась прямо в дом, верно? — проигнорировал её вопрос Кондрат.

— Да, переносилась в комнату дочери, так как туда никто бы не зашёл.

Картина несколько сложилась. Правда теперь было понятно, что Шейна тоже не рассказала всей правды. Почему? Она ведь знала, что он от её матери и знает, что она ведьма. Решила, что это секретная информация, и решила не распространяться об этом, даже когда на кону её собственная жизнь?

Нет, понятно, что Шейна хранит секреты ведьм, но, с другой стороны, если человек соврал раз, он мог соврать и в другой. Кто-то скажет, что это другое, что тут совершенно иной вопрос, но Кондрат отталкивался от того, что человек, который склонен скрывать правду, может скрывать всё подряд. Другими словами, что ещё Шейна могла не рассказать?

— Получается, ты телепортировалась к нему домой несколько раз. Иногда, чтобы свидеться с дочерью, иногда, чтобы поговорить с ним. Иногда в его кабинете, а один раз и в комнате дочери. Не в кабинете?

— В тот раз он заглянул к ней, и так мы случайно пересеклись.

— Зачем?

— Что? — не поняла Чуна.

­— Зачем он зашёл в комнату твоей дочери? — уточнил Кондрат.

— Ну услышал наши голоса, и решил поприветствовать меня, — пожала она плечами. — Мы поругались, потому что я сказала, что он специально вставляет нам палки в колёса. Он в ярости вышел.

— И поэтому его начала избегать Шейна? — уточнил Кондрат.

Вопрос поставил Чуну в замешательство.

— Я… я не знаю про это ничего. В каком плане, начала избегать его?

Ладно, этот вопрос можно оставить на потом. Главное, что некоторые детали стали понятнее.

Ведьмы хотели, чтобы он оказал влияние на императора, чтобы усилил политические силы, которые выступали против войны. Хартергер же ни во что вмешиваться не собирался, и более того, как сказала Чуна, начал каким-то образом вставлять палки в колёса. Тут сам собой вырисовывался мотив.

— Ты был зла на него? — спросил он у ведьмы.

— Ну я была недовольна, да.

— Сильно?

— Ты на что намекаешь? — прищурилась Чуна. — Хочешь сказать, что это я убила его?

— В данный момент я лишь спрашиваю, — ответил Кондрат. — Ты ведь начала злиться на него, верно?