Родная земля (СИ) - Ступников Виктор

— Вот мои условия, — тихо сказал я. — Ты расскажешь мне всё. Всё, что знаешь о ключе. Кто за тобой стоит. И где сейчас этот «безмолвный слуга». Иначе… — я медленно поднял пистолет, целясь ему в грудь, — я проверю, насколько пустота внутри тебя может гореть.

Борис Велеславский побледнел. Он смотрел на преображённый пистолет с суеверным ужасом. Его собственная уловка, его театральный вызов, обернулся против него, наполнившись силой, которую он не мог контролировать.

— Ты… ты не посмеешь! — выкрикнул он, но в его голосе слышалась паника. — Нарушить кодекс дуэли… это…это бесчестье!

— Мы одни, Борис, — напомнил я ему, делая ещё один шаг. Морозный воздух трещал от напряжения. — Никаких свидетелей. Только ты, я и магия. Как ты и хотел.

Я взвёл курок. Звук был сухим и чётким, как щелчок костей.

— Последний шанс. Где «Громовержец»?

В этот момент сзади, у входа в карьер, послышался шум — приглушённые крики, лязг металла. Немиров и мои люди столкнулись с кем-то. Значит, у Бориса всё же был козырь в рукаве, последний отряд, поджидавший сигнала.

Этот звук словно влил в него остатки решимости. С диким воплем он дёрнул шпагу и бросился на меня. Его движение было неуклюжим, отчаянным.

Я не стал уворачиваться. Я выстрелил.

Выстрела в привычном понимании не было. Не было грома, не было дыма. Из ствола вырвался сгусток багрового пламени и теней. Он не пробил дублёнку, он впитался в неё, в тело Бориса, словно вода в песок.

Он замер на полпути, его глаза расширились от невыразимого ужаса. Шпага выпала из ослабевших пальцев и со звоном ударилась о камень. Он попытался что-то сказать, но из его рта вырвался лишь хриплый, булькающий звук. Чёрные прожилки, похожие на те, что были у меня на руке, но более толстые и живые, поползли по его лицу и шее. Он схватился за горло, его тело начало биться в беззвучной агонии.

Я наблюдал холодно, без сожаления. Он сделал свой выбор.

— Горячего жеребца, Борис? — тихо прошептал я, глядя, как он падает на колени. — Без головы? Вот тебе и твой подарок.

Я выпрямился и повернулся к звукам боя. Крики уже стихали. Немиров и его ребята, судя по всему, справлялись.

Я посмотрел на почерневший пистолет в своей руке, затем швырнул его в снег. Он был мне больше не нужен.

Ветер выл над карьером, засыпая снегом тело Бориса Велеславского, которое всё ещё мелко подрагивало. Один старый долг был оплачен.

Я собирался уже вернуться к своим людям на помощь, как затылком почувствовал, что нечто поднимается у меня за спиной.

Я медленно обернулся и уже понимая, кого или точнее что там увижу.

Велеславский, казавшийся секунду назад мёртвым, стоял передо мной, испепеляя меня своим гневным взглядом живее всех живых. Значит, он все же открыл клетку.

Он стоял, но это был уже не Борис Велеславский. Не совсем. Его тело было тем же, но изнутри его будто вывернуло наизнанку. Из глаз и разинутого рта лился фосфоресцирующий жуткий свет, а по коже, разрывая её, ползли чёрные узоры, похожие на швы, скрепляющие его плоть. Воздух вокруг него дрожал и звенел, как натянутая струна.

— Так вот твой козырь, — произнёс я, не скрывая презрения. — Открыл клетку и выпустил джина.

«Громовержец… был не ключом, мальчик, — голос Бориса был скрипучей помесью его собственного тембра и множества других, наложившихся друг на друга, словно эхо в пустой пещере. — Он был замком. А я… я просто сломал его.»

Он поднял руку, и пространство вокруг исказилось. Мёрзлая земля под его ногами почернела и превратилась в пыль. Казалось, сама реальность отступала от него, не в силах вынести его присутствие.

Адреналин ударил в виски, заставив забыть об усталости. Я отпрыгнул назад, сдирая с себя перчатки. Чёрные прожилки на моих ладонях пылали, отвечая на вызов этой чужеродной силы. Это была не магия Константина, не колдовство ведьм. Это было нечто древнее, бездонное и бесчувственное, как пустота между звёзд.

— И что теперь? — я бросил в него сгусток сконцентрированного хаоса, ту самую энергию, что пожирала дурман. — Думаешь, оно позволит тебе остаться у руля? Ты для него — просто дверь, Борис. Дверь, которую выбросят, как только она откроется!

Мой выпад, способный испепелить группу солдат, достигнув сияющего контура Бориса, не взорвался и не поглотился. Он просто… рассеялся. Растворился, словно дым на ветру.

Существо в облике Велеславского издало звук, отдалённо напоминающий смех.

«Ты мыслишь категориями „позволить“. Оно никому не позволяет. Оно потребляет. А я… я буду тем, кто укажет, что именно.»

Оно сделало шаг. Всего один. Но за этим шагом потянулась чернота. Морозный воздух карьера застыл, и в нём поплыли пылинки инея, затягиваемые в формирующийся вихрь. Ветер, который секунду назад выл над карьером, стих, подавленный нарастающим гулом. Гул исходил от самой фигуры Бориса — низкочастотный, пронизывающий кости гул пустоты.

Я отступил ещё на шаг, умоляя свой мозг работать быстрее. Прямая атака бесполезна. Физическое оружие — тем более. Нужно было что-то другое. Что-то, что могло бы нарушить саму связь между этим существом и Борисом, служившим ему якорем в нашем мире.

«Константин, — пронеслось в голове. — Он чувствовал холодный след. Он должен был что-то знать.»

Мысленно я попытался нащупать ту нить, что связывала меня со стариком через его уроки, через общую для нас природу нашей силы. Но в ответ почувствовал лишь ледяной ожог — прикосновение к тому, что сейчас стояло передо мной, было похоже на попытку голыми руками ухватиться за абсолютный ноль.

— Ваше сиятельство!

Резкий крик Немирова справа заставил меня инстинктивно пригнуться. Свист клинка рассек воздух над головой. Один из наёмников Бориса, прорвавшийся через заслон, замахнулся на меня снова. Его глаза были пусты, движения — механическими. Ещё один безмолвный слуга.

Я не стал церемониться. Вырвав у него меч, я вонзил его обратно в грудь владельца, но даже умирая, тот не издал ни звука. Его взгляд был устремлён на сияющую фигуру его хозяина.

Это дало мне секундную передышку. Я окинул взглядом карьер. Бой с наёмниками стихал — мои люди, ведомые Немировым, брали верх. Но все они теперь в ужасе смотрели на эпицентр, на то, что раньше было князем Велеславским.

«Оно питается страхом, — осенило меня. — И хаосом.»

— Немиров! — закричал я, отскакивая от очередного безжизненного взмаха когтистой тени, которую послало в мою сторону существо. — Отход! Немедленно! Уводи всех!

— Но, ваше сиятельство!..

— Это приказ! — рявкнул я, едва успив сформировать и бросить барьер из искажённого пространства, чтобы принять на себя следующий удар. Удар был похож не на взрыв, а на мгновенное распыление — камень, на который он пришёлся, просто исчез, оставив после себя идеально гладкую полусферу. — Бегите!

Немиров, бледный как полотно, отдал команду. Мои бойцы начали отступать к выходу из карьера, унося раненых и бросая испуганные взгляды на происходящее.

Существо не стало их преследовать. Его внимание было всецело на мне.

«Бегут, — прорычало оно голосами Бориса и тысяч других. — Как и ты побежишь. Как все побегут.»

Оно подняло обе руки. Свет, лившийся из его глаз и рта, сконцентрировался в шар между его ладонями. Шар был не просто светящимся. Он был чёрным. Чёрным светом, втягивающим в себя всё окружающее — свет, звук, надежду.

Я понял, что следующей атаки мне не пережить. Не осталось ни времени на ритуалы, ни сил на сложные заклинания. Оставалось только одно — моё собственное, дикое, необузданное нутро. Та самая пустота, которую Константин учил меня контролировать, но которую я всегда боялся выпустить на волю.

Борис открыл свою клетку. Что ж, возможно, пришло время открыть и мою.

Я перестал сдерживаться. Я отпустил все те барьеры, что годами выстраивал в своём сознании. Я перестал пытаться управлять силой, пожирающей дурман, и просто позволил ей быть.

Холод, который я так долго носил в себе, вырвался наружу. Он не был похож на леденящий свет существа. Он был абсолютной, безмолвной, всепоглощающей тьмой. Чёрные прожилки на моих руках поползли дальше, покрывая кожу узорами, похожими на морозные узоры на стекле. Воздух вокруг меня замерзал, и снег, падавший с неба, превращался в мелкую ледяную пыль, не долетая до земли.