Родная земля (СИ) - Ступников Виктор

Я посмотрел на существо, и впервые за эту встречу на его лице, составленном из света и швов, появилось нечто, отдалённо напоминающее удивление.

«Что… что ты?» — прозвучал в моём сознании его голос, лишённый прежней уверенности.

— Я — тот, кому некуда бежать, — ответил я, и мой голос прозвучал чужим, многоголосым эхом, вторившим его собственному. — И чья клетка всегда была открыта.

Я шагнул навстречу чёрному свету.

Моя тьма и его пустота столкнулись в центре карьера беззвучно. Не было взрыва, не было грома. Просто пространство между нами схлопнулось. Земля под нами осела, превратившись в мелкую пыль, а камни по краям карьера поплыли, как в сильной жаре.

Сила, что вырвалась из меня, была голодной. Она не атаковала — она пожирала. Пожирала свет, исходящий от существа, пожирала сам звук, пожирала магию, что скрепляла его форму. Чёрные узоры на моей коже горели ледяным огнём.

Существо отступило. Впервые. Его сияние померкло, обнажив на мгновение искажённые черты лица Бориса, застывшие в маске ужаса и недоумения.

«Не может быть… Ты… пустота… но в плоти…» — его мысленный голос дрогнул.

— Не пустота, — прошипел я, чувствуя, как моя собственная сущность расползается, угрожая поглотить меня самого. — Тишина.

Я сделал ещё шаг, и на этот раз оно отшатнулось. Шар чёрного света в его руках сжался, будто его высасывала невидимая пиявка.

«Остановись! Ты не понимаешь, что делаешь! Мы могли бы… владеть этим миром… вместе!»

— Я уже им владею, — я поднял руку, и моя тьма, густая, как смола, поползла по его ногам, цепляясь за него. — Клочок за клочком. Начиная с этого.

Он закричал. Множественный, пронзительный звук, в котором слышались голоса всех, кого он поглотил, всех, кого принёс в жертву своей жажде силы. Он взмахнул руками, пытаясь отбросить меня волной искажённой реальности.

Но моя голодная тишина пожирала и это. Каждая его атака растворялась, не долетая, впитывалась без остатка. Я был чёрной дырой для его безудержной мощи.

Я был уже в двух шагах от него. Его сияние потухло почти полностью, обнажив жалкую, дрожащую оболочку Бориса Велеславского, прошитую чёрными швами. Его глаза, наконец, были его собственными — полными животного, невыразимого страха.

— Где «Громовержец»? — спросил я в последний раз. Мой голос был единственным звуком в воцарившейся тишине.

Он попытался что-то сказать, но из его рта вырвался лишь хрип. Он поднял дрожащую руку и указал на свою грудь.

И тогда я понял. Ключ не был украден в привычном смысле. Он не был спрятан. Борис, в своём безумии и жажде силы, впустил его в себя. «Громовержец» был не артефактом, что носят с собой. Он был частью запечатанного договора, проклятием и даром одновременно. И Борис стал его сосудом.

И сосуд этот был готов треснуть.

— Про… сти… — прохрипел он, и в его глазах на мгновение мелькнул проблеск того человека, каким он был когда-то.

Но было уже поздно.

Я протянул руку и коснулся его груди.

Не было вспышки. Не было драмы. Просто чёрные швы на его теле разошлись. Его плоть, его сущность, остатки того, что когда-то было Борисом Велеславским, рассыпались в прах, словно пепел. Тишина, что исходила от меня, поглотила его без остатка, без следа.

На том месте, где он стоял, не осталось ничего. Ни тела, ни пепла. Только лёгкая впадина в земле и висящее в воздухе ощущение разрешившегося напряжения.

Тишина медленно отступила, втягиваясь обратно в меня. Чёрные узоры на коже поблёкли, но не исчезли полностью, оставив на коже тёмный, едва заметный орнамент. Я стоял, тяжело дыша, чувствуя пустоту и странное, гнетущее спокойствие.

«Ваше сиятельство!»

Я обернулся. На краю карьера стоял Немиров с горсткой бойцов. Они смотрели на меня с благоговейным ужасом.

— Всё кончено, — сказал я, и мой голос снова звучал нормально, лишь с лёгкой хрипотцой. — Велеславский мёртв.

Немиров медленно кивнул, его взгляд скользнул по тому месту, где секунду назад было существо, а затем вернулся ко мне.

— А… «оно»?

— Ушло. На время.

Я подошёл к тому месту, где исчез Борис, и опустился на колени. Никакого «Громовержца» там не было. Никакого ключа. Только холодная земля. Борис унёс свою тайну с собой. Или, что более вероятно, ключ был уничтожен вместе с ним.

Я поднялся, отряхивая колени. Ветер снова завыл в карьере, словно решив, что пора возвращаться к обычным делам.

— Что теперь, ваше сиятельство? — спросил Немиров, подходя ближе.

— Теперь, — я повернулся к нему, чувствуя ледяную усталость во всём теле, — мы возвращаемся домой. Нас ждёт работа.

Работа по укреплению границ. По поиску союзников. По подготовке к тому, что может прийти следом. Потому что я не сомневался — сегодняшняя битва была лишь первым актом. Тот, кто стоял за Борисом, будь то ведьмы Гильдии или нечто похуже, теперь знал о моём существовании.

И знал, что я — не просто поместье, не просто маг. Я — угроза.

Мы двинулись к выходу из карьера. Я шёл последним, бросив прощальный взгляд на пустое место. Старые обиды были очищены. Но цена оказалась куда выше, чем я мог предположить.

Я не просто убил старого врага. Я открыл себя. И теперь мне предстояло жить с последствиями.

Глава 19

Я резко обернулся, отбрасывая усталость. Немиров и остальные замерли, хватая оружие.

В том месте, где исчез Борис, воздух заколебался, как над раскалённой плитой. Из ничего, из самой пустоты, сочилась чёрная субстанция. Она была гуще ночи, плотнее дыма и, казалось, пожирала сам свет вокруг себя. Она не растекалась, а собиралась в клубок, из которого и доносился тот самый вопль — звук рвущейся плоти, ломающейся воли и всепоглощающего голода.

«Громовержец». Или то, что от него осталось. Замок был сломан, но механизм продолжал работать, испуская на свободу свою суть.

— Назад! Все назад! — скомандовал я, но было уже поздно.

Чёрный клубок пульсировал и вытянулся в змеевидную струю. Она помчалась не к нам, а вдоль стенки карьера, где лежали тела убитых наёмников Бориса. Струя коснулась первого трупа. Плоть не обуглилась и не распалась — она просто… исчезла. Впиталась в черноту, которая на мгновение вспыхнула тусклым багровым светом и стала чуть плотнее.

— Мать честная… — прошептал кто-то из моих людей.

Оно кормилось. Восстанавливалось.

— Ваше сиятельство, что это?.. — Немиров стоял рядом, его лицо было землистым.

— Последствия неосторожности Бориса. И наша проблема теперь, — сквозь зубы пробормотал я, лихорадочно соображая. Уничтожить это силой? Только что я поглотил одну его форму, но это была сущность, привязанная к Борису. Теперь же, освободившись от сосуда, оно становилось чем-то другим — более диким, более голодным, менее предсказуемым. Я мог попытаться снова его в себя вобрать, но риск был слишком велик. Вдруг на этот раз переварить не удастся?

Пока я колебался, существо, поглотив ещё несколько тел, изменилось. Оно сжалось в тугой, плотный шар, размером с человеческую голову, и… затихло. Вопли прекратились. Оно просто висело в полуметре от земли, беззвучное и идеально чёрное, словно дыра в реальности.

Тишина стала ещё зловещее.

— Оно… ушло? — осторожно спросил один из бойцов.

В ответ чёрный шар содрогнулся. Из его поверхности выросло нечто, напоминающее щупальце, и метнулось к стене карьера. Но не к трупу, а к обнажённому камню. Камень не исчез. Он потемнел, покрылся инеем, и от него потянулся тонкий, едва видимый парок энергии в сторону шара. Шар поглотил и это.