Книжные хроники Анимант Крамб - Рина Лин

Ужас заставил меня распахнуть глаза, мой пульс ускорился, а гнев и возмущение прокатились по всему телу.

– Я разберусь с этим, – тихо фыркнула я и направилась в его сторону. Малыш, должно быть, готовился к чему-то. Я приподняла подол, чтобы подняться вверх по ступенькам, и когда мальчик услышал, что я иду, поднял голову и испуганно уронил книгу, которую только что снял с полки. Она с шумом упала на деревянные половицы пола, и сердце кольнуло, когда я увидела, как она отлетела в сторону, а на корешке образовалась вмятина. Книга захлопнулась так, что все страницы загнулись.

– Чем, по-твоему, ты тут занимаешься? – так резко прошипела я, что он испуганно сделал шаг назад, наступив своими грязными сапогами на книгу по анатомии.

Скорее всего я бы вскрикнула, но мне не хотелось привлекать к себе внимание, и поэтому я довольствовалась тем, что сделала три шага вперед и подняла книгу с пола. Пока я выпрямлялась, наши взгляды встретились. Мой ядовитый и его напуганный, и, к своему ужасу, я обнаружила, что этот мальчик, должно быть, намного моложе, чем я предполагала раньше. Ему было лет шесть-семь, по его грязным щекам с трудом можно было предположить, насколько он был бледен.

В тот же миг мой гнев испарился, и я громко вздохнула. Я смахнула комки земли с книги и с облегчением убедилась, что на коже не осталось пятен, и поставила ее обратно на полку.

Мальчик стоял, не шелохнувшись, и смотрел на меня, и я решила сначала успокоиться, прежде чем вывести его из здания.

Я нагнулась за следующей книгой, той, что была повреждена. Выглядела она не очень хорошо. На коже появился длинный разрез, так как она была очень хрупкой из-за воды, попавшей на нее в прошлую субботу, а вмятина нанесла ущерб переплету. Я осторожно разгладила первые несколько страниц, вытерла небольшой отпечаток руки, который все же не удалось стереть, а затем положила ее на рядом стоящую тележку для книг, чтобы позже отправить ее на реставрацию.

Краем глаза я увидела, что мальчик шевельнулся. Он как раз опустился на корточки и протянул свою покрытую сажей руку за «Сборником научных трудов о хирургическом удалении отдельных частей органа», когда я обратила на него свое внимание.

– Руки прочь, – отрезала я, и он тут же убрал руку, посмотрев на меня большими глазами.

– Но я должен… – тихо начал он, и я прервала его.

– Нет, не должен, – сказала я, поднимая книгу с пола. – Тебя не должно быть здесь. Иди домой!

– Но, – его детский голос опасно дрогнул. – Но, мэм, я должен найти лекарство, – заявил он, и я недоверчиво подняла брови. Наверное, он ошибся.

– Лекарство? Это не аптека, мой мальчик, а библиотека. И эти книги не имеют никакого отношения к лечению травами, – деловито объяснила я, зажав под мышкой следующую книгу.

– А в какой из них говорится о лекарствах? – поинтересовался он, и его брови сошлись от отчаяния. Нижняя губа начала дрожать, и я искренне хотела, чтобы он успокоился.

– Ни в какой, – сказала я грубее, чем хотела, и не знала, что лучше сказать, чтобы дать ему понять, что это медицинская специализированная литература, а не книги рецептов.

Его губы задрожали сильнее, ребенок начал трястись, и затем из него вырвалось.

– Но тогда моя бабушка умрет, – начал плакать он, и крупные слезы брызнули из его глаз.

Я застыла, не зная, что теперь делать, и чувствовала себя крайне бесполезной.

Моя мама всегда говорила, что забота о ребенке заложена в сердце каждой женщины. Но у меня, по-видимому, нет, потому что моя самая большая забота касалась не плачущего ребенка, а студентов в читальном зале, которым, возможно, шум мешал заниматься. Конечно, мне было его жаль. Но как мне лучше всего проявить сочувствие?

Я сжала руки в кулаки и разжала их, протягивая пальцы к мальчику, но не была уверена, правильно ли прикасаться к чужому ребенку.

– Эмм, послушай, ты не можешь… – нерешительно произнесла я, и вой сменился громкими всхлипываниями. – Пожалуйста, перестань плакать, – попыталась я еще раз, и когда это тоже не сработало, я перестала искать заботу внутри себя и сосредоточилась на том, что умела. Обнаруживать логическую взаимосвязь, например.

Мальчик пришел в библиотеку, чтобы прочитать о лекарствах, чтобы помочь своей смертельно больной бабушке. Некоторых фактов я, конечно, не знала, но могла предположить, как обстояли дела.

Я смогу заставить его перестать плакать, если предложу решение его проблемы.

– Ладно, – сказала я громче, чтобы заглушить его вой. – Я помогу тебе, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы твоя бабушка не умерла. Но пожалуйста, прекрати выть!

Мальчик посмотрел на меня и задержал дыхание. Я с облегчением выдохнула. Первое дело сделано.

– Вы поможете моей бабушке? С лекарством? – всхлипывая, спросил мальчик, и я кивнула, осознавая, во что ввязалась.

– Идем со мной, – распорядилась я и направилась по коридору в комнату отдыха, в которую запустила его и закрыла за нами дверь.

Он нерешительно осмотрел комнату, все еще шмыгая носом.

– Сядь, – попросила я. Он робко подошел к одному из стульев.

Только вчера я сидела на этом стуле, такая же заплаканная, и мистер Рид протянул мне носовой платок. К сожалению, у меня не было с собой платка, а платок мистера Рида был в доме моей тети, чтобы я могла его постирать и вернуть.

Но мальчика, казалось, это нисколько не беспокоило. Он только вытер покрасневшие глаза рукавом куртки и заболтал ногами.

– Как тебя зовут? – спросила я, и он слабо улыбнулся.

– Тимоти, – ответил он, и я тоже заставила себя улыбнуться.

– Хорошо, Тимоти. Чем именно болеет твоя бабушка? – уточнила я, надеясь, что он знает хотя бы это.

– Она ужасно кашляет, – сказал он. – Она говорит, что у нее все болит, и конец уже близко, – продолжил он, и в его глазах снова стояли слезы.

Я торопливо огляделась в поисках чего-нибудь, что могло бы привлечь его внимание, чтобы он снова не начал выть, и обнаружила клочок ткани, зажатый в дверце шкафа. Я быстро наклонилась и вытащила из шкафа платок, который на самом деле был тряпкой для пыли. К сожалению, у меня не нашлось под рукой ничего лучше, но даже тряпка была чище, чем лицо мальчика.

– Держи, для твоего носа, – прервала я его эмоциональный всплеск, и удивилась, что это действительно сработало.

Он взял тряпку и высморкался.

– Спасибо, мисс, – прошептал он. В его присутствии я чувствовала себя все хуже и хуже.

– Крамб, – отозвалась я. – Мисс Крамб, – добавила я и вернулась к теме. – Твоя бабушка кашляет кровью? – сразу спросила я о наиболее очевидных симптомах чахотки, на что мальчик решительно покачал головой.

– У моей бабушки нет чахотки! – возмутился он, и, несмотря на его раздраженный тон, слово бабушка он произнес невероятно ласково. Этот мальчик любил свою бабушку больше всего на свете.

– Ладно, – произнесла я, размышляя, что это еще может быть. – Воспаление легких? Грипп? – продолжила гадать я, на что Тимоти только пожал плечами. Я не знала, стоит ли мне позвонить доктору, потому что мне будет трудно объяснить отцу или даже дяде, почему я должна заплатить врачу, не будучи больной. Если бы я уже имела в своем распоряжении сумму собственных денег, то можно было бы так сделать. Но пока стоит попробовать другое.

– Вот что я предлагаю. Я работаю до пяти. В это время ты будешь стоять перед входом в библиотеку, и мы вместе пойдем в аптеку. Там мы купим лекарство. – Понятно? – спросила я, и он кивнул.

– Да! Да, мисс Крамб, – воодушевленно воскликнул он и просиял. Его ухмылка обнажила недостающие резцы, столь характерные для его возраста, и я мысленно вздохнула.

Я провела оставшееся до пяти часов время, работая, и успела сделать даже больше, чем до происшествия с плачущим ребенком. Перестав беспокоиться о мистере Бойле и своих чувствах, я посвятила себя проблемам мальчика, с которыми я вполне могла справиться.

Я убрала книги с прохода обратно на стеллажи, написала для поврежденной книги записку и даже открыла почту мистера Рида, к которой он не прикасался уже несколько дней. Это была какая-то неважная переписка на разные литературные темы, два чрезвычайно важных запроса, на которые нужно было ответить на этой неделе, и письмо от декана Лондонского Королевского университета, в котором он просил мистера Рида наконец пойти на уступки и явиться на университетский бал в конце недели. Последнее заставило меня усмехнуться, потому что я при всем желании не могла представить, как мистер Рид будет вести себя на балу.