Лекарь Империи 2 (СИ) - Лиманский Александр

Хорошо, хоть Фырк вернулся. Только вот ненадолго. Вернулся и сразу исчез, едва я вышел за пределы хирургического отделения. Мы даже не успели ничего толком обсудить из-за вмешательства Пончика и криков Шаповалова.

Но я намерен разобраться с этими его исчезновениями. Он явно что-то сильно не договаривает, засранец… Только заниматься этим буду завтра, на свежую голову. Сегодня даже при сильном желании не смогу прочитать ни один из тех фолиантов, что взял из библиотеку.

После бессонной тяжелой ночи, все плывет перед глазами. Прыжки на скакалке хоть как-то дают заряд бодрости…

В дверь неожиданно позвонили.

Я удивленно замер со скакалкой в руках. Кого это могло принести так поздно, да еще и в мой отгул?

Я подошел к двери и посмотрел в глазок. На пороге стояла… Вероника! Вот это сюрприз!

— Ты как меня нашла? — это было первое, что вырвалось у меня, когда я открыл дверь.

Она улыбнулась, и от этой улыбки у меня сразу как-то потеплело на душе.

— Ну, ты же указывал свой домашний адрес в личном деле, когда устраивался на работу в больницу, — она хитро подмигнула. — А у меня, знаешь ли, есть свои маленькие секреты и… связи.

Я только хмыкнул. Ну да, конечно, связи. Скорее всего, просто упросила сердобольную кадровичку дать ей мой адрес.

Если честно, я не очень-то хотел, чтобы она видела мое более чем скромное жилище. После ее уютной и ухоженной квартирки моя берлога выглядела, мягко говоря, не слишком презентабельно.

Но что уж тут поделать. Раз пришла, не выгонять же ее.

— Заходи, раз уж нашла, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более гостеприимно, хотя сам немного смутился.

Она легко скользнула мимо меня в квартиру и тут же поставила на пол объемную сумку, из которой доносился умопомрачительный аромат чего-то очень вкусного.

— Я тут тебе поесть принесла, — она снова улыбнулась. — Подумала, что после такого веселого дежурства тебе будет не до готовки. Там борщ домашний, почти как у мамы, пирожки с капустой и с мясом, и еще компот из сухофруктов. Ты же любишь компот?

Я сглотнул слюну.

— Вероника, ты просто ангел! — только и смог выдохнуть я. — Но я не голоден. Совсем.

Как ни странно, острого чувства голода я сейчас не испытывал. Недавно плотно поел. И хоть запахи были слишком соблазнительными — переедать было нельзя. Лучше оставить на потом.

Я вернулся к своей скакалке, делая вид, что у меня тренировка, которую никак нельзя прерывать.

Вероника все поняла.

— Потом поешь значит, — она отнесла пакет на кухню и прошла за мной в комнату.

С некоторой опаской оглядела мою спартанскую обстановку: старый, продавленный диван, заваленный книгами стол, пара шатких стульев, да шкаф, который, кажется, помнил еще времена царя Гороха.

Она деликатно присела на краешек моего матраса, который я обычно использовал вместо кровати, и внимательно посмотрела на меня.

— Ну, как ты? — тихо спросила она. — После всего этого?

Я продолжал прыгать, стараясь не сбиться с ритма.

— Могло быть и хуже, — я старался, чтобы мой голос звучал как можно более беззаботно. — Подумаешь, пару отгулов, десять ночных дежурств санитаром и месяц в чистилище поликлиники. Мелочи жизни. Главное — пациентка жива.

— Что может быть хуже первички? — Вероника сочувственно покачала головой. Она тоже была наслышана об прелестях этого места.

— Могли оштрафовать на кругленькую сумму! — резонно заметил я, переходя на более медленный темп. — Или вообще лицензии лишить. Так что, можно сказать, легко отделался.

— Да, деньги тебе сейчас точно не помешают, — понимающе кивнула она. — Я знаю, какие у вас, адептов, зарплаты.

— Шаповалов так орал, — я усмехнулся, вспоминая недавний разбор полетов, — что мог бы повесить всю стоимость операции Захаровой на меня! И еще долго причитал, что я, мол, даже не представляю, сколько сил и нервов он положил на то, чтобы этого не случилось! Чтобы убедить Кобрук не выставлять больнице счет на мое имя!

— Ну да, Анна Витальевна у нас каждую копейку считает, — вздохнула Вероника. — Нам на скорой иногда за каждый лишний сантиметр использованного бинта приходится отчет писать! А уж за целую неоплаченную операцию… она точно с него три шкуры спустила.

— Вот этого я и не понимаю! — я остановился и вытер пот со лба. — Как можно так цепляться за эти несчастные рубли, когда речь идет о человеческой жизни? Бумажки и отчеты для Гильдии важнее, чем реальный человек, который страдает и может умереть!

— Да ты идеалист, Илья! — Вероника посмотрела на меня с какой-то смесью восхищения и сочувствия.

— Нет, Вероника, — я покачал головой. — Я не идеалист. Я просто за людей. За обычных людей, которые имеют право на жизнь и на качественную медицинскую помощь, независимо от толщины их кошелька. Не могу по-другому! Не могу стоять и смотреть, как человек умирает, если я знаю, что могу ему помочь! Понимаешь? Могу! У меня есть знания и руки! Я хирург, черт возьми, до мозга костей! Я люблю это дело! Я живу этим! А меня ставят в идиотское положение, где я должен выбирать между клятвой, здравым смыслом и страховками! Меня корежит от одной мысли, что я должен был сказать той Захаровой: «Извините, бабуля, денег у вас нет, так что помирайте потихоньку, мы вам только обезболивающее выпишем»! Да я бы себе этого никогда не простил!

Наступило молчание.

Только мой тяжелый вздох да тихий свист скакалки, которую я снова принялся крутить, чтобы выплеснуть напряжение, нарушали тишину.

Что в моем прошлом, технологичном и цивилизованном мире, что здесь, в этой Российской Империи с ее магией и Гильдиями, — везде одно и то же.

Система.

Бездушная, слепая система, которой плевать на отдельного человека с его болью и страданиями. Императоры строят свои великие Империи, а на местах чиновники и целители боятся нарушить инструкцию, боятся взять на себя ответственность, боятся потерять свое теплое местечко

А в результате — страдают обычные люди. И такие, как я, кто пытается что-то изменить, кто не может смириться с этой тупостью и несправедливостью, оказываются крайними.

Тьфу!

Странно, что Вероника молчала. Обычно она всегда находила, что сказать, как-то прокомментировать, поддержать. Я прыгал и искоса посматривал на нее.

А она… она сидела на моем матрасе и, не отрываясь, смотрела на меня. Точнее, не на меня, а на мой голый торс. На кубики пресса, которые я старательно поддерживал в форме, на капли пота, сползающие по напряженным мышцам.

Я был в одних тренировочных серых трико, и, видимо, это зрелище произвело на нее неизгладимое впечатление.

Усмехнулся про себя. Ну что ж, если уж мои медицинские таланты пока не слишком востребованы начальством, может, хоть мои скромные физические данные кому-то пригодятся. Я остановился, бросил скакалку на пол.

— Вероника?

Она как будто очнулась от гипноза, вздрогнула и посмотрела на меня немного растерянным, но в то же время каким-то очень горячим взглядом.

— А⁈ Что? Илья, ты что-то сказал?

— Я спросил, что с тобой? — я подошел к ней и сел рядом на матрас. — Ты так на меня смотрела, как будто привидение увидела. Или, может, наоборот, что-то очень приятное?

Она покраснела, как маков цвет, но взгляда не отвела. Вместо этого она сделала то, чего я от нее никак не ожидал. Она резко подалась вперед и впилась мне в губы жарким, требовательным поцелуем.

Я попытался было немного отстраниться, как-то это все было слишком уж… неожиданно. Да и обстановка не слишком располагала к романтике.

— Вероника, подожди… — пробормотал я, когда она на секунду оторвалась от моих губ, чтобы перевести дыхание. — Не здесь… не в этой… конуре… Давай отложим…

— Мне все равно, где мы! — выдохнула она мне прямо в губы. — Главное — чтобы ты был рядом!

И, не дожидаясь моего ответа, она ловкими, быстрыми движениями расстегнула пуговицы на своей блузке…

Квартира в центре Мурома