Император Пограничья 15 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Вот основные методы. Первый — прямой вывод средств через цепочки подставных лиц. Смотрите: деньги переводятся на счёт некоей торговой компании «СевДоска», которая якобы поставляет древесину для ремонта крепостей, а дальше уходят на личные счета в иные княжества. Компания существует только на бумаге. Владелец — дальний племянник князя, который, кстати, уже десять лет как мёртв, но переводы продолжались до самой смерти Веретинского.

Я изучал документы, чувствуя, как на лице играют желваки. Масштаб операции поражал.

— Далее, — Артём выложил следующую пачку выписок, — счета в других княжествах на имена родственников. Вот счёт в Великом Новгороде на имя двоюродной сестры Веретинского. Вот в Смоленске — на имя дяди. В Москве — на племянницу. Все они, кстати, тоже попали в своё время под раздачу во время его параноидальных чисток. Князь казнил собственных родственников, но предварительно забрал их счета себе.

— Подлец, — процедил я сквозь зубы.

— «Секретные операции разведки», — продолжал банкир, не отрываясь от документов. — Огромные суммы выделялись без какой-либо отчётности. Якобы на внедрение агентов, подкуп информаторов, закупку компромата. Но документов нет. Отчётов нет. Результатов тоже нет. Деньги просто исчезали. За последние пять лет на это ушло около двух миллионов рублей.

Я встал, не в силах сидеть на месте. Прошёлся к окну, глядя на серые крыши Владимира. Крестьяне отдавали последнее в налоги. Торговцы работали на износ, еле сводя концы с концами. А их князь, тот, кто должен был защищать их, грабил казну. Просто грабил.

— Конфискация имущества «врагов режима», — голос Артёма звучал ровно, но я слышал в нём едва сдерживаемое возмущение. — Веретинский обвинял бояр в заговорах, казнил их или ссылал, а имущество присваивал. Формально оно переходило в казну, но реально оседало на его личных счетах. Особняки, земли, предприятия — всё продавалось через подставных лиц, а деньги уходили князю.

Я обернулся к банкиру.

— А Сабуров?

Стремянников перевернул несколько страниц.

— Михаил Фёдорович был менее изощрённым, но более наглым. За полгода правления он лично украл минимум семьсот тысяч рублей.

Семьсот тысяч за полгода. Почти полтора миллиона в год. Если бы он правил дольше, долг княжества вырос бы до астрономических размеров.

— Его методы были проще, — продолжал Артём, показывая документы. — Прямые переводы «на нужды канцелярии» на подконтрольные счета. Завышенные «представительские расходы» — формально на приёмы и встречи, реально на личное обогащение. Продажа должностей — каждый боярин, желавший получить поддержку Сабурова, платил. Суммы разнились в зависимости от важности вопроса и богатства рода.

Я вернулся к столу, опустился в кресло. Картина становилась всё мрачнее.

— «Закупки предметов роскоши для дворца», — банкир достал ещё одну папку. — Якобы на мебель, ковры, картины, статуи. Реально деньги уходили на личные счета Сабурова. Вот контракт с антикварным салоном на триста тысяч рублей. Салон существует, владелец подтверждает сделку. Но товар во дворец не поступал. Зато владелец салона получил щедрую «комиссию», а основная сумма ушла Сабурову.

— Ублюдок, — прошипел я. — Оба они — безмозглые ублюдки.

— Однако князья не только воровали сами, — Артём поднял взгляд, и в его глазах я увидел профессиональный азарт ищейки, вставшей на след. — Они позволяли воровать подчинённым. Более того, создали систему, где воровство стало нормой и поощрялось.

Банкир выложил новую схему — паутину связей между чиновниками, подрядчиками, поставщиками.

— Каждый чиновник имел «свою кормушку». Всё красиво оформлено, и все в доле. Иногда казнокрады получали откровенно — наличными в конвертах, иногда хитрее — через фирмы жён и родственников, которые получали «субподряды» или «консультационные услуги». Я нашёл десятки таких цепочек. Жена одного чиновника за год заработала двести тысяч на «экспертизах», хотя у неё вообще нет профильного образования.

Я слушал, чувствуя, как нарастает злость. Это была не просто коррупция. Как он и сказал, это была система, отлаженная машина по разграблению государства.

— Взятки за лицензии, разрешения, назначения, — перечислял Стремянников. — Хотите открыть лавку? Заплатите главе Торгового приказа. Хотите получить подряд на строительство? Заплатите главе Строительного приказа. Хотите назначить родственника на должность? Заплатите советнику князя. И так на каждом уровне.

— Конкретные примеры, — потребовал я. — Мне нужны имена, цифры, доказательства.

Артём кивнул, доставая новую папку.

— «Мёртвые души». В штате Таможенного приказа числятся триста сорок семь человек. Реально работают сто восемьдесят. Остальные — призраки. Родственники чиновников, которые получают жалованье, но никогда не появляются на работе. Условно, чей-то племянник по ведомости работает инспектором, а по факту его там никто никогда не видел.

Я взял документ, изучая списки. Фамилии, должности, суммы жалованья. Всё аккуратно, всё официально. И всё — ложь.

Руководитель Таможенного приказа — Кисловский Николай Макарович, один из кандидатов на престол Владимира после смерти Сабурова. Немудрено, что он имел нехилую поддержку, заняв аж второе место по голосам. Человек, участвовавший в схеме хищений на сотни тысяч рублей, прекрасно вписался бы в местную элиту.

— Ещё пример, — Артём перевернул страницу. — Пятьдесят «инспекторов дорог» в сельской местности. Их задача — контролировать состояние трактов, мостов, переправ. Никто из местных жителей их никогда не видел. Зато в ведомостях они исправно получают жалованье. Итого по «мёртвым душам» за последние три года украдено около восьмисот тысяч рублей.

Этих денег хватило бы, чтобы нанять, обучить и вооружить ещё полдюжины полков. Или отремонтировать дороги во всём княжестве. Или построить десяток школ. Но вместо этого они уходили в карманы жуликов.

— Липовые контракты, — продолжал Стремянников, выкладывая следующую пачку документов. — Контракты с несуществующими компаниями на несуществующие работы. Вот пример: «Ремонт дорог в южных уездах» на двести тысяч рублей. Компания «ДорСтрой» существует только на бумаге. Владелец — подставное лицо. Дороги не ремонтировались. Деньги исчезли. Вот ещё: «Поставка медикаментов для госпиталей» на сто пятьдесят тысяч. Компания-призрак, медикаменты не поставлены, деньги пропали.

Я листал документы один за другим. Десятки и десятки контрактов. Сотни тысяч рублей. Все они вели в никуда.

— Итого по липовым контрактам за последние пять лет украдено около одного миллиона четырёхсот тысяч рублей, — подытожил банкир.

Цифры росли, как снежный ком. Я пытался держать в голове общую сумму, но она уже перевалила за все разумные пределы.

— Погоди-ка, — остановил я его, от раздражения даже перейдя на «ты». — Как тебе удалось всё это раздобыть? Веретинский с Сабуровым не могли быть настолько беспечны.

Артём откинулся на спинку стула, потирая переносицу.

— Во-первых, Ваша Светлость, ваши полномочия открыли мне все двери — даже запертые архивы. Никто не решился отказать человеку, пришедшему с княжеской печатью и гвардейцами. Во-вторых, они обнаглели. Воровали десятилетиями, чувствовали себя неприкасаемыми. Зачем прятать документы, если князь сам в доле? Зачем бояться проверок, если проверяющий тоже берёт? Последние годы даже особо не скрывались.

Банкир наклонился вперёд, перечисляя на пальцах.

— В-третьих, мелкие чиновники — писари, счетоводы, архивариусы. Они видели, что творится, но молчали из страха. Когда я объяснил, что могу либо посадить их как соучастников, либо дать иммунитет за сотрудничество, они запели. Причём некоторые сами хранили копии компрометирующих документов — как страховку от собственного начальства. Несколько человек даже вели двойную бухгалтерию: официальную и реальную. Начальство требовало точного учёта «для внутреннего пользования». Вот эти записи я и нашёл.

Стремянников взял со стола одну из папок.