Император Пограничья 15 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— В-четвёртых, нашлось несколько честных чиновников, которых обходили при дележе. Они с радостью указали, куда копать. Дали имена, должности, схемы. В-пятых, банковские связи. Я использовал контакты в ИКБ, запросил выписки, коллеги из других банков помогли. Деньги оставляют след, Ваша Светлость. Всегда.

Он развёл руками.

— И наконец, перекрёстные проверки. Я сопоставлял разные источники — таможенные декларации с контрактами, платёжные ведомости с реестрами сотрудников, банковские выписки с отчётами министерств. Ложь в одном документе разваливается, когда проверяешь её по трём другим. Плюс воры покрывали друг друга, но никто не доверял соседу полностью. Каждый держал компромат на остальных — на случай, если понадобится кого-то подставить. Я просто собрал эти кусочки вместе.

Артём устало усмехнулся.

— Идеально спрятать такие объёмы хищений невозможно, Ваша Светлость. Слишком много людей вовлечено, слишком много документов, слишком много следов. Нужна была только воля всё это раскопать. И ваши полномочия.

— Понятно. Армия, — произнёс я, — это самая крупная статья расходов. Там тоже воровали?

Артём мрачно усмехнулся.

— Армия — это золотое дно для коррупции, Ваша Светлость. Завышение цен в два-четыре раза с откатами чиновникам стало нормой. Вот конкретный пример: поставка комплектов военной формы. Рыночная цена — восемь рублей за комплект. В контракте — тридцать рублей. Разница делилась между поставщиком и интендантом. При закупке десяти тысяч комплектов разница составила двести двадцать тысяч рублей. Половина — интенданту, половина — поставщику.

Я сжал кулаки. Вот почему солдаты получали по восемьдесят патронов в год. Вот почему казармы разваливались. Вот почему офицеры жаловались на нехватку всего. Потому что две трети военного бюджета разворовывались.

— Схемы вывода и легализации средств, — Артём развернул большую схему с множеством стрелок. — Счета в других княжествах и за границей. Европейские банки, особенно швейцарские и лихтенштейнские, охотно принимали деньги без лишних вопросов. Наличные выплаты без документов — на «секретные нужды», «непредвиденные расходы», «экстренные закупки». «Благотворительные фонды» без реальной деятельности — формально помогают сиротам и вдовам, реально деньги оседают на счетах учредителей. Покупка недвижимости в других княжествах на подставных лиц — особняки, земельные участки, доходные дома.

Банкир выложил стопку банковских выписок.

— Всё задокументировано, Ваша Светлость. Конкретные документы, банковские выписки, цепочки переводов. Этого достаточно для суда. Более чем достаточно.

Я взял одну из выписок, изучая цифры. Перевод на триста тысяч рублей. Получатель — некое «Общество Призрения Погорельцев и Беженцев». Деятельность организации — нулевая. Зато её председатель недавно купил роскошный особняк в Москве.

— А Германн? — спросил я тихо. — Белозёров был казначеем при Сабурове. Он в этом участвовал?

Артём покачал головой.

— Граф Белозёров чист, Ваша Светлость. Более того, за свой короткий срок на посту он пытался размотать клубок хищений. Но там переплелось слишком много властных людей, которые покрывали друг друга. Расследование зашло в тупик. Германна Климентьевича блокировали на каждом шагу. Он не мог добраться до реальных виновных.

Я откинулся на спинку кресла, чувствуя облегчение. Хоть одна хорошая новость. Германн не вор. Он честный человек, попавший в змеиное гнездо.

— Итоговая сумма, — Стремянников подвёл черту под колонкой цифр. — Минимум 14–16 миллионов рублей за последние пятнадцать лет. Это на основании доступных документов — они охватывают лишь последние пятнадцать лет правления. А если учесть весь срок правления Веретинского — тридцать пять лет — эту цифру можно смело умножать на два.

Четырнадцать миллионов. Может быть, все тридцать… Я пытался осмыслить масштаб. Этих денег хватило бы, чтобы погасить все долги Владимира несколько раз. Чтобы построить современную инфраструктуру. Чтобы вооружить армию. Чтобы открыть школы и больницы в каждой деревне. Владимир мог быть процветающим княжеством. Вместо этого оно лежало в руинах, задыхаясь под гнётом долгов.

— Миллионы… — произнёс я тихо, и в голосе моём звучала холодная ярость, которая могла бы поспорить с морозом, излучаемым Фимбулвинтером. — Они украли миллионы у собственного народа. Пока люди в Пограничье голодали, они набивали личные карманы. Пока солдаты сражались без патронов, они покупали особняки за границей. Пока дети умирали от болезней из-за нехватки лекарств, они подписывали липовые контракты.

Я встал, подошёл к окну. Город расстилался внизу — серый, обветшалый, измученный. Мой город теперь. Моя ответственность.

— Это не финансовая проблема, — сказал я, глядя на Владимир. — Это предательство. Они предали всех — народ, княжество, саму идею власти.

Я обернулся к банкиру. Тот выглядел измождённым, но в глазах его горел огонь профессионального триумфа.

— Отличная работа, Артём Николаевич, — произнёс я с искренним уважением. — Вы не просто нашли цифры. Вы раскрыли целую систему. Документировали всё так, что хоть сейчас можно пускать в дело.

— Благодарю, Ваша Светлость, — Артём выпрямился, и усталость немного отступила от его лица.

— Вы заслужили должность моего главного финансиста, — продолжил я. — С сегодняшнего дня вы официально приняты на службу. Жалованье — пятьсот рублей в месяц…

Человек на его должности в ИКБ получал около 200–300 рублей, плюс проценты от привлечённых клиентов и крупных сделок. В особо удачные месяцы выходило до 400–500 рублей.

— … плюс один процент от прироста годовых доходов княжества и один процент от сэкономленных средств по итогам года.

При приросте доходов, например, на 200 тысяч и снижении расходов на 100 тысяч, это гарантировало ему годовой бонус в размере пяти тысяч рублей. Совсем неплохо, учитывая, что небольшой каменный особняк в черте города можно было приобрести за 2–5 тысяч рублей.

— Жильём обеспечу здесь же, во дворце, если захотите переселиться. Или можете квартиру в городе снять. Охрану к вам приставят.

Банкир широко улыбнулся.

— Согласен, Ваша Светлость. Это честь для меня. Только я думал, что вы проживать в Угрюме станете, ведь столицу туда перенесли?

— Стану. Поначалу вам плотно придётся работать с местными бюрократами, но на их счёт у меня есть уже кое-какие планы…

С этими словами я вернулся к столу. Документы лежали передо мной — улики преступлений, доказательства предательства. Теперь передо мной стояла задача посложнее любого боя. Нужно было решить, что делать с этим знанием.

— Как скоро вы сможете подготовить полный письменный отчёт? — спросил я. — Чтобы не нужно было листать ворох документов?

— Два дня, — ответил Артём без колебаний. — Я составлю краткую версию с ключевыми фактами и полную версию со всеми доказательствами.

— Хорошо. Приступайте. А я займусь тем, чтобы вернуть украденное.

Я невесело усмехнулся. Веретинский и Сабуров мертвы, но их гнилое наследие живёт в чиновниках, которые продолжают красть. В системе, которая поощряет воровство. В культуре, где взятка — норма.

Что ж. Придётся ломать систему.

Собеседник, поклонившись, направился на выход, но я остановил его:

— Артём Николаевич, постойте. Вы мне ещё нужны.

Стремянников кивнул, возвращаясь обратно в кресло. Первый звонок — Коршунову с просьбой зайти ко мне как можно скорее.

Затем набрал Григория Крылова. Начальник правоохранительных органов Угрюма ответил после первого гудка.

— Григорий Мартынович, через полчаса у меня будет конференц-связь. Вопрос крайне важный. Мне понадобится ваша экспертиза.

— Буду на связи, — коротко ответил Крылов, и я услышал в его голосе заинтересованность.

Последним я набрал Петра Павловича Стремянникова. Сухопарый юрист ответил после пяти гудков — видимо, я нарушил его размеренный распорядок дня.

— Пётр Павлович, через полчаса организую конференц-связь. Вопрос касается возврата украденных из казны средств. Сложный юридический казус с международным аспектом. Потребуется ваша помощь.