Миротворец. Дипломатия Кланов (СИ) - Пламенев Владимир

— Ты так уверен в этом? — она одарила меня взглядом, полным сомнений.

— Абсолютно.

Она вздохнула.

— Почему они вышли?

— Потому что твоё предыдущее обращение зажгло их сердца, — я усмехнулся. — О тебе теперь знают не только в Иллирии, но и во всём мире. Информационный отдел посольства постарался на славу, правда?

— Я… не могу найти слов. В последний раз так встречали только моего отца.

— Всё бывает впервые.

— Виктор, а с каких пор Вы перешли на «ты»?

— С твоей подачи, София. Ты против?

— Нет, — она покачала головой и тихо усмехнулась. — Если я переживу этот день, можешь обращаться ко мне как угодно…

Автомобиль проехал через оцепление из солдат гарнизона и въехал на центральную площадь города. Её держали под полным контролем. Все места, откуда могли простреливать саму площадь, удерживали бойцы Непчича.

Безопасность — превыше всего.

А всего в нескольких километрах отсюда, гвардия графа Кнежевича готовилась к рывку. И только тысячи жителей, вышедших на улицы, могли их остановить.

Потому что он не посмеет стрелять в безоружных. Если он не конченный идиот.

— Что теперь? — спросила София.

— Дебаты, Ваше Высочество. Вы вызовите Анте на политические дебаты, в самом центре столицы и на словах докажете ему и всей Иллирии, что правда за Вами.

— А если он откажется?

— Тогда мы победим.

Глава 17

— Ваше Высочество, есть ли у Вас амбиции на княжеский престол, несмотря на то что Вы женщина?

— Что вы ответите жителям Иллирии, которые видят в Вас причину грядущей гражданской войны? Вы готовы нести ответственность за кровь подданных Вашего отца?

— Почему вы не обратились за помощью к одному из кланов Иллирии, а предпочли укрыться в посольстве иностранной державы? Не является ли это доказательством, что Вы доверяете иностранцам больше, чем вассалам своего отца?

Журналисты, как пираньи, накинулись на княжну Софию со всех сторон. Несколько телохранителей, набранных из сотрудников безопасности посольства и среди лучших бойцов гарнизона, окружили нас плотной «коробочкой».

Такой формацией мы двигались по живому коридору, который с двух сторон удерживали солдаты гарнизона. Журналистам это почти не мешало. Они, жадные до сенсаций, пробрались сюда вместе с толпой и пытались сквозь оцепление протиснуться ближе к Софии. Трясли микрофонами, кричали самые мерзкие вопросы и бесперебойно щёлкали фотоаппаратами.

Впрочем, это было полезное «зло»: чем больше внимания приковано к княжне Софии, тем лучше для нашего плана.

Тем не менее, ей было тяжело. Она шла вперёд, поджав губы, и старалась не отходить от меня ни на шаг. Мы двигались почти вровень, я даже чуть впереди. И несмотря на строй охраны, она не могла почувствовать себя в безопасности.

Мы прошли к зданию городской администрации. Оно было оцеплено солдатами гарнизона, а площадка перед ним — ступени и небольшое пространство самой площади — представляла собой островок относительного спокойствия в бушующем людском море.

Само здание администрации представляло собой бывший дворец клана, правивший Загребом до Зринских. Настоящий памятник истории архитектуры.

Перед входом, прямо на ступенях, успели установить кафедру с микрофоном. На полноценную сцену времени не хватило. Всё делалось в спешке и силами ограниченного числа людей.

— У меня даже речи нет, — нервно проговорила София. Так тихо, что я едва разобрал слова сквозь гул толпы.

— Её подготовили, — заверил я. — Шуйский плотно работал с нашими политтехнологами.

— Иногда я действительно чувствую себя марионеткой. Которая только исполняет чужие планы и задачи, — неожиданно призналась она, бросив на меня взгляд. — И самое ужасное, что я не знаю, насколько это правда.

— У марионеток нет воли, а у Вас её больше, чем у многих глав аристократических кланов. А если Вас смущает такая тесная связь с посольством, то вспомните о своих возможностях. Перед Вами народ Иллирии. В любой момент вы можете подозвать солдата и потребовать, чтобы вас «освободили» из русского «плена». Вы же не в посольстве. Бойцы Непчича сделают это с большой радостью. Возможно, вы даже заработаете новые очки популярности в глазах своего народа.

Она невесело усмехнулась:

— Вряд ли это закончится хорошо.

— Хорошо — не закончится, — согласился я. — Поэтому лучше поддерживать баланс. С одной стороны — русские, с другой — Непчич, с третьей — кланы, которые присоединятся к вам, когда вы размажете этого щенка — Анте — по брусчатке центральной площади.

— Вы говорите так, будто сами не русский и не заинтересованы в том, чтобы я поддерживала Российскую Империю.

— Я заинтересован. Но иногда нужно быть объективным.

Мы поднялись на ступени. Там нас уже ждал мэр Загреба — невысокий, полный мужчина с заплывшим лицом и бегающими глазками. Толпа явно вызывала у него беспокойство, но сделать он ничего не мог. Рядом, словно скала, стоял Непчич, собранный и готовый ко всему.

Увидев Софию, мэр подобострастно улыбнулся и склонился в поклоне:

— Ваше Высочество, мы невероятно рады вашему визиту! Это большая честь…

Непчич одарил его суровым взглядом. Мэр замолчал, засуетился и поманил помощницу — рыжеволосую девушку, которая с напряжённой улыбкой протянула ему ключ из потёртого желтоватого металла. Мэр принял его и быстрыми шагами направился к Софии.

Та старалась сохранять невозмутимость, но по глазам было видно, что все её мысли были сосредоточены на себе.

Чем я мог помочь? Поддержать, коснуться её. Но прилюдный жест стал бы добычей для журналистов.

Я и так находился рядом с ней в роли телохранителя, хотя широкой публике был неизвестен. Всё же нужно было её как-то отвлечь, подбодрить.

— Ваше Высочество, — торжественно произнёс мэр, — прошу, примите ключ от нашего города!

Только после этих слов Непчич перестал сверлить его взглядом.

София вежливо, хоть и натянуто, улыбнулась и приняла ключ. Затем развернулась к толпе и с той же пластмассовой улыбкой показала его журналистам.

Вспышки камер и новые снимки — момент оказался зафиксирован.

После этого она повернулась ко мне и протянула ключ. Я принял его. Наши пальцы ненадолго соприкоснулись. Касание затянулось на лишнюю пару секунд, но, кажется, это немного помогло ей.

После этого она увереннее направилась к кафедре и встала за неё. Пробежалась глазами по тексту. Речь была подготовлена в двух вариантах: краткие тезисы вверху и полный текст ниже. Я почти не сомневался, какой из них она выберет.

София поправила установленный микрофон и начала говорить — не читая с бумажки, а своими словами. Она призывала людей сплотиться, не вестись на провокации и не слушать тех, кто уже называет князя Адриана мертвецом. Она клялась, что если Адриан жив, то добьётся его возвращения.

А я в это время следил за округой: за крышами, за толпой. Кроме меня этим занимались все телохранители княжны, стоявшие поблизости и отдельные безопасники.

Однако меня волновало не только это. Здесь было жарко. И этот жар шёл не от солнца.

Я пробудил видение Связей.

Огромная красная сфера висела прямо над площадью. Над головами тысяч людей, которые слушали Софию. И с места, где я стоял, её можно было очень хорошо рассмотреть.

Она была пронизана тёмными прожилками. Снизу, словно щупальца медузы, вниз от неё расходились почти прозрачные и поэтому едва заметные, нити Связей. Они шли вниз. Видимо, ко всем людям, находящимся на площади. И не только к ним.

Чем дальше эти Связи расходились от сферы, тем более прозрачными они становились. Так что я не мог определить, куда именно они ведут. Только ли на жителей города или куда-то ещё — дальше.

Отдельной странностью было то, что эта сфера зависла над самим сердцем города. Если бы я верил в символизм чуть больше, то решил, что эта штуковина связана не просто с конкретными людьми, а с городом, как таковым.

Но в остальном я решительно не понимал, что это такое и чего от него ждать. Только Связь, идущая от сферы к княжне, которую я Зафиксировал, была красной. Причём не алой, как ранее все Связи между людьми и сферой, а темнее. Ещё не багровый, но… уже напоминавший вино.