Турист (СИ) - Демченко Антон

Честно говоря, увидев островной город с борта нашего теплохода, я было подумал, что нас занесло на туристический аттракцион. Помню, в прошлом мире так оно и было, но… Пройдясь ножками по деревянным(!) тротуарам на узких улочках маленького, почти игрушечного посада, застроенного белёными, совершенно простецкого вида домиками, заглянув на единственную широкую, выложенную брусчаткой улицу, отделяющую посад от крепости, с множеством самых разнообразных магазинов, лавок и кафешек, я нигде не увидел ни следа новодела! Нет, понятное дело, что дома посада здесь уже совсем не те, что ставились местными жителями, когда Казанское царство окончательно кануло в Лету, но и совершенно новых зданий я здесь тоже не увидел. Как, собственно, и в крепости, именуемой здесь Воеводским двором. Тут даже сохранился небольшой терем, узкий и высокий, выстроенный в три поверха и окружённый нешироким гульбищем, когда-то возведённый для отдыха Иоанна Четвёртого. Такой себе путевой дворец на минималках. Но красивый же… весь резной и ярко окрашенный, с разноцветными стёклами маленьких окошек, забранными в тяжёлые свинцовые рамы. Эдакий сказочной теремок. Того и гляди, скрипнет тяжёлая, набранная из дубовых плах низкая дверь и из неё, низко склонившись, чтоб не удариться о притолоку головой в расшитой серебром и жемчугом тафье, шагнёт на широкое гульбище дородный боярин в собольей, расшитой золотой канителью шубе, грохнет посохом о пол, огладит густую бороду, да как прогудит на весь двор…

— Что встал, как не родной, — голос, раздавшийся с высокого крыльца, заставил меня отвлечься. — Подымайся уже!

— Тьфу ты, бисова сила, — сплюнув на брусчатку площади, я уставился на обломавшего мои мечтания-видения человека. Может, ему ещё раз морду набить, а? — Иду, дед.

Иду… чтоб тебя, Кощей недоделанный. Эх, где ж твой ларец с уткой да зайцем, а? Уж я бы тому косому по яйкам врезал, не разбирая на левое и правое… От души. Чтоб точно до самой иголочки пробрало!

Глава 20

Планы, встречи, планы встреч

— Ещё один эфирник? — вздохнула Ольга, с нескрываемым скепсисом глядя на стоящего у двери деда.

— Угу, — хмуро кивнул я в ответ. — Тяжёлая артиллерия прибыла.

— И? — в голосе жены послышались нотки недовольства… да что голос! В эмоциях у неё и вовсе натуральный шторм начался. Впрочем, я и сам чувствовал нечто похожее, так что не мне её осуждать.

— Что «и»? — я качнул головой. — Идём, пообщаемся. Зовёт же… даже вежливо. Ну… почти.

— А может, ну его к чёрту? — отозвалась Оля.

— Думаешь? — я замер на месте. — А действительно… почему бы и нет? В конце концов, у нас отпуск и медовый месяц, верно? Во-от…

Но доиграть спектакль до конца дед нам не дал. Рыкнул, придавил эфиром… и тут же отпрянул, пропуская мимо сердито шипящую молнию, мгновенно выпущенную моей женой. А там и от меня привет прилетел, от которого щёгольский тёмно-серый плащ «господина Иванова», мгновенно покрылся инеем. Дед пошатнулся, шагнул назад и… выдохнув облачко пара, поднял руки вверх.

— Всё-всё, кончаем дурить, — пророкотал он. — Повоевали и будет. Я не для того сотни вёрст отмахал, чтобы с вами ссориться.

— Да неужто? — не скрывая сарказма, протянул я в ответ. Дед поморщился и мотнул головой.

— Давайте поговорим внутри, не будем пугать местных… ещё сильнее, — он кивнул на ведущую в терем дверь, и та тяжело отворилась.

Переглянувшись с Олей, мы одновременно пожали плечами и… последовали молчаливому приглашению «господина Иванова». Тот облегчённо вздохнул и повёл нас вглубь старинного рубленного дома. Поднимаясь вслед за дедом по широким почти не скрипящим ступеням резной лестницы ведущей на второй поверх терема, я поймал себя на мысли, что даже не представляю, какими именно способами смотрители этого дома обеспечивают его сохранность. То есть, я чувствовал структурированный эфир, буквально пропитавший терем от каменной подклети до последней чешуйки осинового тёса покрывающего крышу, понимал, что вся эта конструкция призвана уберечь дерево от влияния времени, но… как и на каком принципе построен этот обережный массив? Это было за гранью моего понимания. Расстроился ли я? Да ничуть! Ведь это означало, что мне будет чем заняться в будущем, помимо оттачивания уже известных эфирных техник и воздействий… Ну, в самом деле, не век же мне отбиваться от всяких идиотов, правильно? Когда-то должно наступить время, которое я смогу тратить на собственные интересы, хобби и увлечения… я надеюсь, хм.

В небольшом помещении, куда нас привёл дед, было практически пусто. В углу стояло высокое резное кресло, похожее на трон, рядом, под забранным в свинцовый переплёт мелко расстеклованным окном разместился высокий пюпитр с ящиком для хранения всяческих писчих надобностей. У глухой стены потолок подпирали пустые полки, мало похожие на книжные, да несколько старинных ха-образных табуретов с подлокотниками выстроились у противоположной стены, рядом с входной дверью. Вот и вся немудрёная обстановка.

— Рабочий кабинет государя Иоанна Васильевича, здесь он советовался с воеводами и принимал доклады перед взятием Казани. Цените, экскурсии сюда не водят! — прогудел дед, одним жестом подманивая в центр комнаты средневековые табуреты. Миг, дверь захлопнулась и помещение накрыл мощный полог, явно предназначенный для защиты от подслушивания и подсматривания. Массивный и «тяжёлый», как танк. Ощущение было, будто на голову и плечи пуховую перину опустили. С размаху… М-да уж, древние эфирные техники, это вам не здесь! Как в том анекдоте: «Крестики, шпаги… посыпьте идиота мелом и подайте мою палицу!». Во-во!

— Ценим, Иван Иваныч, ценим, — кивнул я и, дождавшись, пока Оля усядется на древний табурет, приземлился на стоящий рядом.

— Молодёжь, — со стариковскими интонациями, совершенно не вяжущимися с его совершенно непримечательной средневозрастной физиономией, протянул «господин Иванов» и, с не менее несоответствующем его виду и физической форме кряхтением, опустился на подбитое рубиновым бархатом сиденье. — Ну, Иван Иваныч… и ладно, пусть так и будет.

Разговор с дедом вышел куда менее напрягающим, чем я ожидал. Нет, в самом деле! Я-то при виде р-родственничка уже настроился огрести новостей, которые вновь перевернут и обрушат все наши с Олей планы. Ну, как минимум, заставят перенести уже начатое путешествие в связи с какой-нибудь очередной гадостью, вылезшей из недр Эфирного клуба или крысиных нор иезуитов, но… нет, ничего подобного. Дедушка, оказывается, прибыл, чтобы извиниться перед нами за выходку отца Иллариона. Дескать, «мальчик-то боевой и резкий, опять же, надежды подающий, но увлекающийся, да…» Типа, простите идиота, он больше не будет. И всё. Совсем всё.

От такого поворота я опешил, что, естественно, не укрылось от внимания Оли. Жена положила ладонь на мою руку и чуть сжала её.

— Ты в порядке? — спросила она.

— В полном, — кивнул я в ответ. — Если не считать не укладывающейся в голове идеи об эфирниках без подвоха… Небывальщина это!

— Ну уж, — фыркнул дед, но под моим скептическим взглядом ухмылочку свою он всё же задавил. — Кирилл, ну, право слово! Нет здесь никакого второго дна. Отец Илларион действительно действовал на свой страх и риск. Переборщил, бывает. Мы получили твоё предупреждение и я тут же прибыл на встречу, чтобы это недоразумение разъяснить. Без подковырок, дальних заходов и прочих интриганских глупостей.

— Эка заговорил, — протянул я, но… честно говоря, сопротивлялся больше для виду. В эмоциях дед был честен и открыт, как никогда прежде, а это… дорогого стоит. Вот если бы он был безмятежен и полностью безэмоционален, тогда у меня оставался бы повод для недоверия. Всё же, для серьёзного эфирника, скрытие эмоций — не проблема. А вот подделать их… чёрта с два! То есть, подделать-то, наверное, можно, но я даже не представляю, какой контроль собственного эфирного тела должен быть, чтобы такая подделка выглядела хоть сколько-нибудь похожей на реальные эмоции.