Турист (СИ) - Демченко Антон

— Гранд с профильным направлением в эмпатию, шагнувший за третий-четвёртый предел, — задумчиво проговорил дед. — У такого специалиста, на мой взгляд, должно хватить сил и умений для филигранного контроля, а значит, и тонкого управления собственной гормональной системой, без которых пытаться подделывать эмоции — дохлый номер. Фальшь будет чувствоваться за километр.

— Эм-м, это я что, вслух сказал? — вскинулся я. Оля кивнула, а дед только руками развёл. — Хм… ну и чёрт бы с ним! Итак, извинения мы, пожалуй, примем. Дорогая?

— Согласна, — кивнула жена. — Будем считать происшедший инцидент банальным недоразумением. Но… я надеюсь, что вы не ограничитесь одними лишь словами и отзовёте шпиков, уже настропалённых на слежку за нами отцом Илларионом.

— Точно, — я щёлкнул пальцами. — Иначе, боюсь, состав ваших филёрских команд в скором будущем серьёзно поредеет. Обещаю.

— Само собой, — покивал «господин Иванов». — Приказ об отмене этого распоряжения отца Иллариона уже ушёл. Со своей стороны, Кирилл, Ольга, я надеюсь, что в случае возникновения у вас каких-либо проблем или неприятностей, вы свяжетесь с нами. Поверьте, некоторые вопросы, нашему клубу будет решить куда проще и… безболезненнее для окружающих, скажем так.

— Что ж, — я кивнул, поднимаясь с табурета и подал руку жене. — Это может быть полезным… кто знает, как оно повернётся, да?

— Единственная просьба, — проворковала Оля, поднимаясь на ноги, — Дайте нам другого связного. Общаться с этим вашем отцом Илларионом у меня лично нет никакого желания.

— Я вышлю вам свой идентификатор, — после секундного размышления произнёс дед и, коротко кивнув на прощание, исчез в «окне».

— Кирилл, — медленно произнесла Оля, глядя, как схлопывается «окно» за спиной «господина Иванова». — Он — гранд? Как ты?

— Как видишь, — пожал я плечами, отворяя дверь в коридор. Миг, и тяжесть древней защиты от прослушивания исчезла. Пуф и всё.

— Кто он, Кир? — тихим глухим голосом произнесла Оля, окутывая нас уже собственными щитами.

— Дед, — решив не множить сущности без необходимости, вздохнул я. Да и кому врать-то? Оле? Если я не могу доверять ей, то кому вообще можно верить? — Мой дед по матушке. Никита Силыч Скуратов-Бельский. Ярый, гранд и дважды труп. Или трижды? Не помню.

— Э-э… но он же… Как же… А ты… — опешила жёнушка. Я в ответ только руками развёл.

— Политика.

— Понятно, — Оля слабо улыбнулась. — Полагаю, о том, кто он есть и что он вообще есть, распространяться не стоит, да?

— Совершенно верно, — кивнул я. — В противном случае, боюсь, ему придётся снова умереть. И то не факт, что поможет. Что-то мне подсказывает, в этот раз в его смерть не поверят вовсе, по крайней мере до тех пор, пока не увидят труп и не пощупают его руками.

— Расскажешь о нём? — глаза Оли загорелись от любопытства.

— Как-нибудь, — согласился я. — Вечером у костра…

— Ловлю на слове, — Оля мимоходом мазнула меня губами по щеке и скатилась вниз по крутой лестнице. Миг, и я услышал как хлопнула входная дверь. Вот ведь торопыга! Пришлось догонять.

Прогулка по Свияжску оказалась куда интереснее, чем даже посещение Макарьевской ярмарки. Там-то, по-настоящему древних строений, чью память можно было бы «просмотреть» совсем немного. Пожар сделал своё дело. Разве что монастырские здания могли похвастать действительно серьёзным возрастом, но… из-за происшествия с Тормашевым и отцом Илларионом, задерживаться надолго на территории обители мы не стали, так что и выслушать историю древних зданий нам не удалось. А вот в Свияжске… здесь не только царский терем мог похвастать своим возрастом, деревянные стены древней крепости оказались сохранены тем же способом, и, что самое интересное, эфирные техники направленные на сбережение творения Ивана Четвёртого, которыми крепость была пронизана до последней железной скобы, ничуть не мешали «слушать» и «смотреть» историю этого сооружения.

Так что, те два часа, что оставались до отхода нашего теплохода, мы с Олей провели с большим толком и интересом, успев не только прочесть в памяти крепости, историю её возведения и немногочисленных осад, но даже полюбовались на исторических личностей того времени, видели мы и самого Грозного царя и его воевод, многочисленных князей и бояр, стрельцов и поместные войска. Мурз казанских, пришедших на поклон после взятия Казани и… послов иноземных, прибывших с Иваном Васильевичем. Интересная экскурсия получилась.

— И почему мы в Москве так не делали, — протянула Оля. — Уж там-то древних зданий не меньше. Хоть те же храмы, хоть Кремль!

— Храмы? — я хмыкнул и, обернувшись на небольшую церковь, возвышающуюся напротив царского терема, указал на неё Оле. — Ну, попробуй. Вон церковь стоит. Послушай её…

Оля нахмурилась, покосилась на меня недоверчиво, но… тряхнула головой и решительно направилась к стене древней церкви. Что бы уже через минуту вернуться с недовольным выражением лица.

— Ну как? — поинтересовался я.

— Гудит, — развела она руками. — Ладаном пахнет, голоса какие-то слышны, но совершенно неразборчивые. И кроме пламени и блеска золотых окладов на иконах никаких видений.

— Эгрегор перебивает память материи, — пояснил я. — Сотни, если не тысячи людей молились в этой церкви. Их голоса, просьбы и благодарения ты услышать сможешь, но и только. Что же до Кремля… Не забывай, это официальная резиденция Государя. Попробую постоять у её стен с задумчивым видом. Как думаешь, через сколько секунд рядом окажутся гвардейцы со странными вопросами?

— Ну-у, так-то да, — протянула Оля. — Ладно, пусть не Кремль или храмы, пусть какие-нибудь общественные здания, бывшие владения тех же князей, например!

— Оленька, солнце моё, — вздохнул я. — Кто ж вам злобный доктор-то? Я, что, запрещал вам экспериментировать с эфиром? Закрывал в доме, запрещал даже прикасаться к чему-то? Мне откуда знать, почему ни ты ни близняшки, ни Лиза с Машей, не применяли чуть ли не первый изученный под моим руководством эфирный приём, к собственной пользе и удовольствию?

— Вот ты… — Оля демонстративно надулась, но долго играть не стала и потянула меня прочь от Свияжской крепости на теплоход, уже гудевший предупреждением о скором отходе.

В Казань мы прибыли на закате. Попрощались на пристани с Лебедевыми, обменявшись с ними идентификаторами, да и… разъехались, каждый в свою сторону. Иван Еремеевич с супругой отправились в гостиницу, где у них уже был арендован номер, а мы с Олей рванули в грузовую часть порта, где, по сообщению капитана баржи, уже разгружалась наша спасплатформа. В общем, не прошло и часа, как я снял машину со стояночного тормоза и её рыжий нос высунулся из портовых ворот.

— Кемпинг? — спросила устроившаяся в соседнем кресле Оля. Не дожидаясь моего ответа, она потянулась, скинула туфли и, вытянув свои длинные загорелые ноги, уложила их на широкую приборную доску спасплатформы, ничуть не стесняясь задравшегося до самого «не балуйся» подола лёгкого сарафана.

— Если не перестанешь провоцировать, то мы до него доберёмся, — с трудом отведя взгляд от фигуры жены, пробормотал я.

— Ой-ой, — Оля лукаво улыбнулась и поправила задравшийся подол… ну, сделала вид, что поправила. Иначе почему её ноги так и остались обнажёнными, зато ткань сарафана на груди натянулась так что… Нет, в самом деле! Так мы точно до кемпинга не доберёмся!

— Брысь в салон! — рыкнул я под смешок жены. Впрочем, этого хватило, чтобы она перестала надо мной издеваться и исчезла в проходе меж наших кресел. Тряхнув головой, я щёлкнул тумблером, втопил педаль в пол и спасплатформа, низко рыкнув, покатила в ночь, с каждым поворотом огромных колёс всё быстрее набирая ход.

Опомнился я только в тот момент, когда стрелка спидометра машины перевалила за сотню, а коммуникатор на моей руке отсчитал третий пришедший штраф. Пришлось сбавлять ход…

— Штрафы будешь оплачивать ты, — бросил я в салон.

— Договоримся, дорогой, — возникнув за моей спиной, промурлыкала на ухо Оля. Обняла, коснулась тёплыми губами моей щеки и опять исчезла в темноте салона спасплатформы. Нет, ну не наглость, а… впрочем, ладно. Договоримся.