Охра (СИ) - Прягин Владимир

Термин «даль-цвет» мне уже встречался — так художники на своём жаргоне обозначали краску-эффектор, добавленную к пейзажу и помогающую соединить миры.

— Я, конечно, рассказала наставнице, — добавила Илса, — с кем я работала над рисунком. Она одобрила, но на следующую неделю дала задание — поработать снова самостоятельно, в одиночку. Попробовать применить те приёмы, которые мы с тобой применяли вместе. И нарисовать какой-нибудь совсем новый мир.

— Удачи, — сказал я. — Мне потом тоже показать не забудь.

А после занятий мы с Уной поехали к владельцу пекарни, заказавшему у нас следопытскую фотографию.

Особняк, в котором тот жил, оказался с виду вполне обычным. Никаких башенок или бельведеров — просто солидный дом из красного кирпича, неновый и двухэтажный. Его окружал большой ухоженный сад.

Я представил Уну и повторил — работает здесь она, а сам я приехал, чтобы подтвердить статус и проконтролировать процесс. И сумму я огласил ещё раз, для ясности — пять тысяч. Хозяин-толстячок тяжело вздохнул, но больше не торговался.

Мы с Уной вышли за ограду, на улицу, посмотрели на дом оттуда. Уна испуганно зашептала мне на ухо:

— Вячеслав, у меня вообще никаких идей! На этой улице все дома — примерно такие же. Как снимать?

— Главное — без паники. В прошлые разы я тоже не сразу сфотографировал. Пришлось лезть на крышу фургона, потом в овраг. Спокойно пройдись, прикинь. Если я тебя смущаю, могу пока побыть в доме.

— Нет-нет, ты лучше со мной!

Уна посмотрела на крышу особняка, который стоял напротив. Чердачное окно там имелось, причём большое, и можно было выйти на скат.

— Попробовать оттуда? — сказала Уна с сомнением. — Но дом же чужой, хозяева не пустят меня на крышу…

— Вообще-то пустят, — сказал я. — Уверенный вид и вежливость — вот наши инструменты. Плюс материальное подкрепление. Жильцы там небедные, но если предложишь полсотни франков за беспокойство, то продемонстрируешь уважение. Деньги я тебе дам, но договариваться будешь сама. Чтоб в следующий раз, когда будешь работать без моего участия, не споткнулась на этом.

— Хорошо, я попробую, — кивнула она без энтузиазма. — Но сначала давай просто вокруг побродим, присмотримся…

— Это тебе решать. Я просто сопровождающий.

Мы прошлись по улице перед домом. Уна несколько раз прикладывалась к видоискателю, но вздыхала разочарованно. Минут через десять она решила взглянуть на дом с другой стороны, и мы, обогнув его, углубились в сад.

Сразу ощущалось, что сад этот хозяева любят. Он выглядел очень старым, но не запущенным. Были здесь и деревья, и всякие ягодные кусты. Они, правда, в основном уже облетели, а урожай с них собрали.

— Здесь, наверное, летом очень красиво, — сказала Уна. — Ну, или ранней осенью, в сентябре, когда листья только желтеют. Иногда даже кажется, что хозяйский дом — это приложение к саду, а не наоборот.

Я ничего не ответил, но со значением посмотрел на неё. На несколько мгновений она задумалась, а затем сказала обрадованно:

— Ой, да — мы ведь можем это использовать! Плохо только, что ветки голые, смотрятся сиротливо…

Как и у предыдущего клиента, здесь тоже не обошлось без коварной слежки. В роли шпиона на этот раз выступал пацан дошкольного возраста, сын хозяина. Передвигаясь короткими перебежками, он прятался за кустами, а мы делали вид, что не замечаем.

Уна, оглядевшись, направилась к боковой ограде участка. Там росли яблони, и листва на них ещё сохранилась, хоть и не полностью — желтовато-охристая, с багряным отливом. А на одной из крон, с её северной стороны, висели даже плоды — уже полностью созревшие, но пока не сорванные. Какой-то, видимо, поздний сорт.

Походив вокруг, Уна выбрала ракурс. Особняк был виден не полностью, но просматривалась и летняя веранда, и крыша со слуховым окном. А на переднем плане были жёлтые ветки с красными яблоками. И хотя следопытская фотография подразумевала чёрно-белую гамму, я не сомневался — подспудное ощущение цвета будет присутствовать.

— Есть! — тихо сказала Уна.

Несколько секунд она сдерживала эмоции, но так и не сдержала — трижды подпрыгнула и сдавленно пискнула от восторга.

— Мои поздравления, — сказал я. — Беги и докладывай.

Она так и сделала, убежала вперёд, а я махнул мелкому шпиону — пошли, мол, тоже, шоу закончилось.

Мы с Уной съездили в ателье, она заказала проявку плёнки и печать фотографии, а я сдал несколько кристалликов краски для демонстрационного снимка.

Следующее утро началось неожиданно.

На первой паре в аудиторию заглянула строгая дама лет тридцати пяти — секретарь-машинистка из ректорской приёмной. Сказала вежливо:

— Прошу извинить. Могу я на несколько минут забрать Вячеслава?

«Вы издеваетесь?» — устало подумал я. Примерно о том же, видимо, подумал декан, который вёл у нас пару. Взглянув на меня с укором, он поинтересовался у секретарши:

— Моё присутствие требуется?

— Нет, лорд Стэдвик, это излишне.

Мне оставалось лишь развести руками. Шагая по коридору в компании строгой дамы, я терялся в догадках. Но все мои гипотезы оказались, что называется, мимо кассы.

В кабинете у ректора меня дожидался пожилой вахмистр, с которым я ещё в сентябре познакомился на базаре, после потасовки с бандитами.

Как только я поздоровался, ректор хмуро заговорил:

— Лорд-наследник, у господина вахмистра имеются к вам вопросы. Речь не идёт, по его словам, о каких-либо официальных претензиях, поэтому вы имеете право отказаться от разговора или потребовать присутствия лорда Грейди, которые уполномочен посредничать между кланами и органами правопорядка.

— Лорд Грейди точно не нужен, — ответил я. — И отказываться от разговора не вижу повода. Мы с вахмистром знакомы, пообщались в тот раз нормально.

Ректор посмотрел испытующе:

— Вы уверены, лорд-наследник? Если потенциально возможны проблемы для Академии, то прошу сообщить мне сразу.

— Надеюсь, проблем не будет. Но я не в курсе, о чём будет разговор.

— Милорд, — сказал вахмистр, обращаясь к ректору, — в дела Академии я влезать не хочу, уж поверьте на слово.

— Весьма рассчитываю на это, — пробурчал ректор. — Что ж, в таком случае не буду препятствовать.

Мы с вахмистром вышли в коридор.

— Вы уж не обессудьте, милорд, что я вот так напрямую, — сказал мне вахмистр.

— Ну, вы же явно не для забавы это затеяли. Но сразу к ректору-то зачем? И зовите меня по имени, кстати, без титула.

— Дык не собирался я к ректору! — поморщился он досадливо. — К привратнику подошёл аккуратно — так, мол, и так, мне бы с Вячеславом поговорить, с первокурсником-следопытом. А он чего-то вдруг всполошился, начал звонить…

— М-да. Ладно, уже неважно. Так что случилось?

— Да разговорился я тут намедни с приятелем из сыскного отдела. Вместе работали, было время. И вот рассказал он мне, что в городе банда новая появилась, где-то в начале осени. Те ещё упыри, судя по всему. Выгрызли себе место, вес набирают. Жёстко себя поставили, в общем. А погоняло у главаря — Невидимка.

Мне сразу вспомнился лысый хрен, который маскировался так ловко, что я его не сразу заметил, даже через следопытское зрение.

— Думаете, — спросил я, — это те самые? Которые на базаре тогда отметились?

— Похоже на то, м… э-э-э… Вячеслав. На базаре-то они больше не появлялись, но слухи ходят, что краска у них откуда-то есть. А кто такие — неведомо. Ну, я ещё тогда вам сказал — залётные. И вот решил спросить — вы, может, что-то ещё припомнили насчёт них? Или разузнали что-нибудь по своим каналам?

Я поколебался, но всё-таки сказал:

— Конкретно про эту банду — нет, ничего не знаю. После той драки главное уже рассказал. Есть пара сопутствующих моментов, но они слишком мутные. Для официального расследования не подойдут, показаний давать не буду.

— А без протокола если? Чисто намёк?

— Вряд ли это поможет практически, но… Короче, есть косвенные свидетельства, что память можно подчистить некой сверхмощной краской. Помните, как Рыжий с подельником в несознанку пошли? Ну вот. Не придуривались, насколько я понимаю, а реально забыли. Конкретику сообщить не могу, её пока нет. Говорю же — мутное дело…