Между добром и злом. Том 6 - Кири Кирико

— Нахожу, — нахмурился Цертеньхоф. — И они тебе об этом не сказали, я так подозреваю. Не поделили бизнес?

— Тоже об этом думал, но как-то… что-то не сходится. Всё имущество так или иначе уходит в счёт империи. Смысла убивать им за него не было. Но возможно именно это послужило толчком к тому, что семью убили.

— Хочешь допросить?

— Хотелось бы поговорить, — не стал отрицать Кондрат.

— Думаю, пока здесь ревизоры, они будут очень и очень общительными, — кивнул Цертеньхоф. — А где ты сказал, ресторан находится?

— Илюмибенте.

— Хорошо, зайдём туда сначала тогда.

— Отличная идея, — кивнул Кондрат.

Да, Цертеньхоф прав, лучше сначала зайти в сам ресторан и расспросить о том, что там происходило, после чего уже идти с фактами к остальным. Знания, как говорят, сила, и когда ты знаешь хоть что-то, у тебя появляется возможность ловить на этом тех, кого ты допрашиваешь.

Ресторан находился ни много ни мало в самом центре прямо напротив площади. Но при этом он был как какой-то клуб, без окон, с небольшой дверью, через которую пропускали только одному им известному критерию. Что ж, к этим критериям добавился ещё и документ сыщика специальной службы — им никто преграждать путь не рискнул.

Внутри было… броско. Красные ковры, позолота везде, где только можно было представить, красное дерево, статуи, вазы и лепнина, много лепнины. Кондрат назвал бы этот ресторан дорогой вычурной подделкой, который лишь отдалённо пытался пародировать рестораны в столице. Причём невольно появлялся вопрос, кто в этом городе может позволить себе есть, учитывая его размеры и не такое уж и богатое население.

— Думаешь о том же, о чём и я? — негромко спросил Цертеньхоф, разглядывая зал, который практически пустовал.

­— Да.

Единственными посетителями была молодая пара, одетая явно побогаче остальных жителей, пусть и всё в том же традиционном наряде. Видимо, дети кого-то из местных шишек.

Едва они успели сделать шаг, как к ним уже подоспел официант, на удивление, одетый в официальную форму: белая рубашка, брюки ну и фартук, как дополнение, чтобы никто не ошибся с его работой.

— Господа, я чем-то могу вам помочь? — улыбнулся он, немного поклонившись. При этом не предложил столик, что было некоторым намёком, что им здесь не место. В принципе, ничего удивительного, так как оба не благоухали и не выглядели после шахты чистыми.

— Специальная служба, ­— чуть ли не одновременно выпалили они, протянув вперёд документы, заставив официанта шугануться и отступить назад, после чего Цертеньхоф спросил: — администратор здесь?

— Он всегда здесь, господа. Вам к нему проводить? — улыбнулся парень испуганно.

— А ты как сам думаешь?

Цертеньхоф совсем не заморачивался с вежливостью. И пусть Кондрату это было чуждо, он всё равно понимал принцип — если ты хозяин положения, то и веди себя, как хозяин положения, чтобы ни у кого не возникло желания это оспорить.

Кабинет администратора находился в самом дальнем углу за кухней, небольшая коморка, больше похожая на склад. Ни отделки, ни удобств, просто стол и ряды картотек вдоль голых каменных стен. Мужчина, на вид ровесник Кондрата, но явно любитель вкусно покушать, с мокрыми холодными ладонями, не уставал рассыпаться в извинениях, что не принял их лично, заставив прийти самих к нему, но если бы он знал…

— Мы здесь по делу, — отрезал Цертеньхоф, сев напротив. Кондрат стал с боку. Они словно окружили администратора ресторана со всех сторон, и тот не мог этого не чувствовать. — Вам знакомы фамилии Жангерфер, Урунхайс, Ефенсоуз, Ягершмейт и Хастон?

— Да, знакомы. Эм… а что-то произошло?

— Кто они? ­— проигнорировал вопрос Цертеньхоф.

— Ну Жангерфер — это, к нашей печали, бароны, скончавшиеся совсем недавно. Урунхайс — это достопочтенный глава отдела стражей правопорядка. Ефенсоуз — наш мэр, благодаря нему наш город процветает. Хастон — это наш купец. И Ягершмейт, он наш добропорядочный судья.

— И в честь чего такой цвет империи собирался здесь? — подался вперёд Цертеньхоф.

— Прошу прощения?

— Они впятером собирались здесь. Зачем? — повторил он вопрос.

— Я… я не припомню этого, господа… — улыбнулся мужчина виновато.

— Тогда припомни мои слова, что, если мы выйдем из этого кабинета, то следующая наша встреча будет уже в застенках специальной службы. И рассказывать ты будешь при других обстоятельства, — не скрывая угрозы произнёс Цертеньхоф. Мелочиться он не стал, уже обещая все возможные кары на голову. — Тебе дороги твои пальцы? А пальцы твоей жены? Я тебе гарантирую, что вы оба пойдёте как соучастники убийства аристократов.

— Но… но я же здесь ни при чём! Я просто администратор этого места! — пискнул тот, вжавшись в потёртое кресло.

— Я бы лучше ответил сейчас, — произнёс Кондрат, невозмутимо стоя в стороне и скрестив руки на груди. — Мы знаем, что они здесь были. Нам уже рассказали всё. Вопрос лишь в том, что они здесь делали впятером? Зачем собрались за неделю до того, как один из них сгорел в собственном доме вместе со своей семьёй?

— Я… я не знаю, что они обсуждали… — промямлил тот, обливаясь потом. Наверное, сложно было при таком весе жить в таком климате. — Они были в отдельной комнате. Мы заходили только по звонку, да и… их не пятеро было, нет господа. Их было семеро…

Глава 21

— Семеро? — переспросил Кондрат. — Жангерфер, Урунхайс, Ефенсоуз, Ягершмейт, Хастон, а кто ещё?

— Жангерферы были оба, отец и сын, — быстро ответил тот. — Я имею ввиду старшие.

— Понятно, что не детей, — рыкнул Цертеньхоф. — Получается шесть. Кто седьмой?

— Я не знаю.

— В смысле, ты не знаешь? — встал он и упёрся на стол руками.

Будь он повыше, смог бы нависнуть над перепуганным администратором, но получилось так, что Цертеньхоф будто тянулся к нему, чтобы поцеловать. Может это и выглядело смешно, но уж точно не для администратора, который будто пытался срастись с креслом.

— Клянусь, я… я не знаю! — пискнул толстяк. — Знал бы, сразу сказал, а я не знаю!

— Без усиленного допроса здесь не обойтись… — пробормотал Цертеньхоф.

— Послушайте… — чуть ли не плача, начал было тот, но Кондрат его перебил.

— Как выглядел седьмой гость?

Администратор взглянул на него, как на спасителя.

— Бабка! Старая бабка! Вся седая морщинистая и в юбке. Знаете, такой, пышной, будто надела не себя сразу десять! Какая-то вязанная кофта и куча украшений, камней и прочей ерунды на верёвочках на шее!

— Что за чушь ты сейчас несёшь? — прищурился Цертеньхоф.

— Клянусь, не чушь, всё как говорю! Бабка, старая бабка в странной одежде!

— Из кочевых народов? — спросил Кондрат. ­— Те, кто держал некоторые лавки на празднике?

— Да! Да, она из них! Она была среди приглашённых!

— И что они обсуждали?

— Я же говорю, что не знаю! Мы не заходили без приглашения, и я зашёл разве что один раз!

— А официанты? — уточнил Кондрат.

— Они тоже заходили! Но я беседовал с ними, и никто ничего не слышал! Едва входили, сразу замолкали, клянусь вам! Можете у официантов поспрашивать, они подтвердят мои слова!

Вряд ли бы он стал врать насчёт того, что можно спокойно проверить у других. Ну если только они не сговорились рассказывать одно и то же, в чём Кондрат очень сомневался. Получалось, что здесь собрался весь свет города и… представительница кочевых народов, насколько он понимает. Но зачем? С какой целью?

Если так подумать, что именно могло их объединять? Людей, которые хотят только власти, и человека, от этого далёкого, на знающего эти места? Учитывая направленность всех пристывающих, речь шла точно о деньгах. Может старуха могла предоставить за какие-нибудь услуги ценную информацию о залежах драгоценных металлов?

— Я думаю, мы закончили, — произнёс Кондрат, взглянув на Цертеньхофа. Тот и сам явно решил, что больше они не выяснят, а потому просто кивнул, напоследок предупредив администратора.