Ведьма и столичный инквизитор (СИ) - Кайзер Анна

Коготь чиркнул по моей спине. Острая боль, тепло крови, смешивающейся с потом. Я откатился, стиснув зубы.

— Эшфорд! — крикнул Келлен.

— Цел! — ответил я, вскакивая.

Дождь хлестал сильнее, превращая землю под ногами в скользкую грязь. Горман, отбив очередной удар, сделал мощный выпад. Чудовище отпрянуло, но одна из его ног или правильнее сказать лап резко дернулась, и ударила Гормана по ногам. Инквизитор поскользнулся на грязи и рухнул на колено с глухим стоном, лицо исказилось от боли.

— Горман! — Келлен бросился к нему, и чудовище, почуяв слабину, ринулось на поверженного мужчину.

Я - наперерез, отчаянным ударом отводя коготь, метивший в лицо Гормана. Удар был слишком силен. Лапа чиркнула когтями по спине снова, глубже, инерция бросила меня в ствол старого дуба.

Мир взорвался болью.

Воздух вырвался из легких. Искры посыпались из глаз. Сознание поплыло, пытаясь ускользнуть в темноту.

Нет! Держись!

Уперся руками в скользкую кору, пытаясь вдохнуть. Грязь, кровь заливали лицо. Я был измазан с ног до головы. И чертовски зол.

Эта скотина дала двух человек. Пускай и толковых. Я без понятия, кто здесь чем занят, но почему мы тут умираем одни?

В этот момент Келлен, видя, что Горман ранен, а я оглушен, совершил отчаянный рывок. Он прыгнул прямо на спину чудовищу, цепляясь за шерсть. Оно взревело, закрутилось, пытаясь сбросить назойливого всадника.

Парень ухватился одной рукой за что-то около основания шеи, другой пытаясь достать кинжал.

Получится – с меня выпивка.

Одна из когтистых лап дотянулась до Келлена. Ударила. С размаху. Коготь, с ужасающим звуком рвущейся кожи и плоти, полоснул инквизитора по груди. Он вскрикнул от боли и сорвался вниз, на грязную землю.

- Келлен!

Ужас и ярость влили в меня адреналин. Сознание прояснилось, боль отрезвляла. Горман, превозмогая боль в ноге, поднялся на одно колено, его молот был снова наготове. Келлен лежал, хватаясь за грудь, из-под пальцев сочилась алая кровь. Но его глаза, полные боли, смотрели не на рану, а на основание шеи чудовища. Он поймал мой взгляд и из последних сил крикнул:

— Шея!

Чудовище, видя трех раненых противников, приготовилось к последнему прыжку. Его тело напряглось, клюв раскрылся в вопле. Но в этот миг Горман швырнул свой молот в ствол дуба прямо над тварью. Удар был чудовищной силы. Старое дерево содрогнулось, и огромная, мокрая от дождя ветка, тяжелая, как балка, с грохотом обрушилась вниз, прямо на спину чудовища!

Оно рухнуло под этим неожиданным ударом, придавленное к земле. Восемь ног судорожно задергались. Раздался хруст хитина. Это был наш шанс. Единственный.

— Теперь! — зарычал я, кидаясь вперед, игнорируя боль в спине. Келлен, стиснув зубы, поднялся, готовый помочь, если сможет. Мы навалились на придавленное веткой чудовище. Оно бешено вырывалось, рычало, когти рвали землю и воздух в сантиметрах от нас.

Я ухватился за его огромную птичью голову, пытаясь прижать к земле, чувствуя под пальцами мокрые от дождя перья. Горман, тяжело дыша, схватил одну из когтистых лап, пытаясь зафиксировать ее своим весом. Сил хватало ненадолго.

— Шнурок! — снова крикнул Келлен, указывая дрожащей рукой. — У основания шеи!

— Держи! — крикнул я Горману, отпуская голову и бросаясь туда, куда указывал Келлен. Чудовище, почувствовав ослабление хватки, рванулось с новой силой. Рука, липкая от крови, грязи и дождевой воды, впилась в скользкую чешую. Я нащупал холодное металлическое звено на застежке. Ухватился. Изо всех сил рванул на себя.

Раздался звук рвущейся кожи и звонкий щелчок лопнувшего застежки. Амулет – остался у меня в руке.

Мгновение – и мир перевернулся. Тело под нами начало сжиматься, трещать, менять форму. Восемь ног сливались в две. Мощные медвежьи лапы и когти втягивались, превращаясь в человеческие руки. Голова коршуна таяла, клюв растворялся, перья и шерсть сменялись бледной, покрытой потом и кровью человеческой кожей.

Через несколько секунд под веткой лежало не чудовище, а человек. Мужчина лет тридцати пяти – сорока. Худой, изможденный, с впалыми щеками и седеющими висками. На нем не было одежды. Грудь и спина были исцарапаны – наши удары, нанесенные по шкуре монстра, оставили на человеческой коже синяки и ссадины, но не глубокие раны.

Мужчина лежал без сознания. На шее, там, где был амулет, алела ссадина от сорванной цепочки.

Тишина навалилась внезапно, нарушаемая только тяжелым дыханием троих инквизиторов, шумом леса и тихим стоном очнувшегося человека. Горман осторожно снял больную ногу с ветки и отошел. Келлен сидел пытаясь отдышаться. В глазах у всех было одно: облегчение, усталость и злость. Еще один спасенный.

Может они, так же как я поминали командора добрым словом. А возможно мысленно разводили костер для той твари, которая амулеты эти создает.

— Жив, — хрипло констатировал Горман, глядя на человека. — Кто бы он ни был.

— Келлен? — я подошел к молодому инквизитору.

— Порез… но кость цела, — ответил он, пытаясь улыбнуться. — Повезло. Если б коготь зашел глубже…

— Молодец, что заметил амулет, — сказал я искренне.

Его чутье спасло нас.

- Кто он? – хрипло спросил Келлен, пытаясь перевязать грудь куском оторванного рукава.

- Не знаю, – ответил Горман, осторожно ощупывая свою лодыжку. – Впервые вижу. Похож на крестьянина. Может, из пропавших неделю назад?

— Горман, как нога? – спросил я.

— Не сломана, но наступать пока больно, – проворчал инквизитор.

Он, кряхтя, снял с себя свой плащ.

— Прикройте его, — буркнул Горман. — Нагота – не самое страшное, что с ним сегодня случалось, но все же.

Мы осторожно накрыли бесчувственного мужчину плащом.

- Вы - дуйте в замок. Ему, – кивнул ня а пострадавшего, – нужен лекарь и… объяснения. И себя подлатайте.

- А ты? – переспросил Келлен, его взгляд был пронзительным.

Я знал, как выгляжу.

Он окинул меня насмешливым взглядом сквозь боль.

— Ты, друг, похож на болотного тролля после кутежа. Весь в грязи и крови. Тебе бы… освежиться.

Парень был прав. Я был покрыт липкой смесью грязи, дождевой воды, собственной крови и бог весть чего еще с того чудовища. Запах стоял отвратительный. В замке меня ждал долгий допрос спасенного, бумаги, отчет Брандту…

Нужно было прийти в себя заранее. И еще остыть. Не то морду набью этому славному командору.

Образ Теи снова всплыл перед глазами. Ее дом был не так далеко отсюда. Предупредить ее, чтобы не ходила по лесу одна…

Сейчас? Нет. В таком виде? Она надо мной только посмеётся. Я выглядел и пах как вышедший из могилы. Да и силы были на исходе.

— Да, — я вздохнул, ощущая каждую царапину и синяк. — Мне нужно к реке. Очиститься. Доберитесь до замка – доложите Брандту. Я приду чуть позже.

Они кивнули. Горман осторожно поднял спасенного мужчину, перекинув его руку через плечо, кряхтя.

Ну, вообще-то на сегодня это уже второе их дело.

Келлен поддержал спасенного с другой стороны. Они медленно, шаг за шагом, двинулись в сторону города, растворяясь в дали.

Я остался один у поваленного вяза, рядом с местом, где еще недавно бушевала нечеловеская ярость. Дождь стих. Тишина леса, нарушенная боем, снова сомкнулась над этим местом, но теперь она казалась обманчивой. Хрупкой.

Тея…

Тревога за нее снова сжала сердце, острее боли от ран. Эта ее оторванность от города была невыносима. Завтра. Обязательно завтра найду ее. Предупрежу. Мысль о том, чтобы увидеть ее, вызвала странное тепло внутри, тут же подавленное привычным холодом сомнения.

Нелепо. Инквизитор и травница?

Я же скоро уеду.

Я повернулся и пошел прочь от поля боя к знакомому изгибу реки. Вода. Холодная, чистая вода. Она смоет грязь, кровь, запах смерти и эту назойливую, пугающую нежность в сердце. Хотя бы на время.

Глава 29

Теяна

Воздух в лесу после полуденного ливня был густым и пьянящим, пропитанным запахом влажной земли, хвои и чего-то неуловимо сладкого – может, цветущего где-то в чаще дикого жасмина. Я шла по знакомой, петляющей тропинке, корзина, доверху наполненная свежесобранным зверобоем, тысячелистником и пучками мяты с еще не обсохшими от дождя листьями, приятно оттягивала локоть. Возвращалась в свой дом на опушке, наслаждаясь летними звуками леса: жужжанием пчел, шумом листвы, перебранкой соек в кронах.