Призрачный отель II. Куклы Маэстро (СИ) - Криптонов Василий

— Глупая девчонка. — Маэстро бросил на Изольду равнодушный взгляд. — Животные тоже привязываются. Друг к другу, к хозяевам. Если ты ищешь что-то, отличающее человека от животных, то ищешь не там.

Улучив момент, я рукавом куртки провёл по губам. Чёрт знает, больше убрал или размазал. Чёрт знает, насколько вообще я видим для Маэстро. Фары лупят на него, у меня из-за спины. По идее, для него я вообще — чёрный силуэт, не больше. А там — чёрт его знает.

Дзержинского, перекрёсток с Кашена, дальше, дальше… Эх, не хватает силёнок. Как будто меркнет зрение. Ну неужели и здесь облом? Да не верю!

— Без привязанностей ты свободен, — продолжал Маэстро. — Тебя ничто не держит. Ты можешь ни на что, ни на кого не оглядываться. Всегда поступать лишь так, как хочется тебе. Презреть законы толпы и восторжествовать над этой толпой, установить свои законы. Свобода! Вот в чём счастье. Но вам этого не понять. Хотя могли бы. Некоторые из вас.

Теперь он повернулся ко мне. Уставился, буравя пристальным взглядом.

— Ну почему же не понять, — вмешался Денис. — Что такое свобода, по-настоящему может оценить лишь тот, кто был не свободен. Вот, к примеру, когда меня в первый раз сослали в гарнизон…

— Ты уже слишком стар, — бросил Маэстро.

— Вот это внезапно. — Денис казался по-настоящему огорошенным.

— Твоё время давно ушло. Век дуэлей закончился. Вызвав кого-то на поединок, ты продемонстрируешь свою глупость, а не храбрость. Такие, как ты, никому не нужны. Но тебе уже поздно меняться. Вам всем — поздно. Почти всем.

Маэстро по-прежнему смотрел на меня. А я из последних сил рвался мыслью к пригородному вокзалу. И там наконец-то померещился проблеск. Который, почувствовав моё присутствие, качнулся и, набирая скорость, поплыл ко мне.

— Это его-то благородие никому не нужен? — неожиданно вступил в беседу Кондратий. — Бабам расскажи, которые за массажем в очередь строятся! И не только за массажем.

— Ты лучше выходи, Маэстро, — прикрикнула женщина из обходчиков, имени которой я не знал. — Пообщаемся нормально, темы найдутся. Чего ты прячешься, как трусливая сука? Ты к этой случке так долго стремился, ну так вот оно. Выходи и становись в позицию.

Лицо оперативника, в которого вселился Маэстро, перекосила презрительная гримаса. С моим лицом произошло ровно то же самое.

До Дениса дошло без слов, до Изольды и Кондратия — тоже. Но не все видящие оказались настолько сообразительны. Не надо было сейчас бесить Маэстро, не надо было требовать показать яйца. «Выходи!» Ну, выйдет. И человека мы действительно потеряем. И не факт, что сам Маэстро прямо сейчас, как я, не призывает какие-нибудь силы, который переменят расклад.

— Людишки, — выплюнул он. — Человечишки! Низменные инстинкты, прикрытые шелухой красивых слов. Что ты там сказала? — Он взглянул на Изольду. — Привязанности делают людей людьми?

— Тебе никогда не понять смысла! — крикнула Изольда, изо всех сил стараясь как-то отыграть назад прокол обходчицы. — Люди для тебя — мусор!

Да-да, вот так, пусть он качает свою идеологию, испражняется высокопарными речами. Мне нужно-то ещё пара-тройка секунд.

— Верно. Мусор. — Маэстро ухмыльнулся. — Те, что не смогли доказать обратного.

Там, возле пригородного вокзала, ко мне подплыл одинокий мужчина. Он был в брюках и футболке, загорелый едва ли не дочерна, коротко стриженный. Сухощавые руки покрывала выцветшая вязь татуировок, набитых явно не в лицензированных тату-салонах.

— Слышь, браток, — сиплым голосом обратился он ко мне. — Я сам-то не местный, мне как уехать, а?

— Скоро уедешь, — пообещал я. — Только надо сделать одно дельце.

И сразу стремительно полегчало. Я давно заметил, что пустышки — они вроде рыбного косяка. Стоит одной рыбке куда-то повернуть, как за ней тут же начинают тянуться все остальные. От здания вокзала отделилась целая вереница недодуш, поплыла в мою сторону.

Я же рванул обратно. Всё это время между моим телом, основной частью моего сознания, оставшегося там, и тем «зондом», что я отправил в поиск пустышек, будто бы натягивался эластичный трос. А теперь этот трос тащил меня назад, к телу.

— Что ты, ублюдок, сделал с Иннокентием? — взревел Денис. — Куда ты спрятал тело моего названного брата? В Днепре утопил, как тех девчонок?

Маэстро скривился.

— Никогда не понимал, почему для людей так важны тела покойников. К чему вообще все эти обряды, поминальные хлопоты? В чём хоронить, где хоронить, кого позвать на похороны? Как будто для мертвеца всё это имеет какое-то значение… Но, впрочем, хватит. Заболтались. Я так и не услышал ответа на вопрос: вы готовы погубить невинного человека?

Маэстро крепче прижал к виску дуло пистолета.

— Да, — сказал я самым беспечным тоном, на какой был способен. — Плевать. Там один хрен — пустышка. Стреляй, воздух свежее будет. А потом уже наконец пощупаем, из чего ты скроен.

В ту же секунду рука Маэстро, сжимающая пистолет, дёрнулась. Выпрямилась, устремившись вверх. Выстрел ушёл в ночное небо.

Жилистые, с забитыми «рукавами» руки пустышки сумели справиться с поставленной задачей. Они проникли в голову оперативника и как будто схватились там за некий штурвал. Временно перехватили контроль над телом, воспользовавшись эффектом неожиданности.

И прежде, чем этот эффект закончился, к Маэстро подскочили Кондратий и Ким. Секунда — и оперативник, в тело которого вселилась эта мразь, лежит на земле. Его перевернули на живот. Ким выудил у него из кармана наручники и принялся их застёгивать.

— Посмотрим, что ты теперь будешь делать, — процедил Кондратий. — Люди ему — мусор! Тьфу.

Кондратий прижимал Маэстро к земле коленом. Тварь вертелась ужом, пытаясь вырваться. Кондратий огрел его кулаком по уху.

— Дух не выбей! — прикрикнул Денис. — Голова — предмет тупой, но сложный, поломать можно.

— Не учи учёного, благородие.

Кондратий тяжело дышал. Дернул Маэстро за наручники, поднимая на ноги. А в следующий миг его вдруг отшвырнуло в сторону.

Отлетел и Ким, едва успевший выпрямиться, и Денис, стоящий рядом. Маэстро встряхнулся, как выбравшаяся из воды собака, и обвёл нас диким, яростным взглядом.

Глава 22

Все яркие эпитеты по поводу увиденного я решил оставить на потом. А их было изрядно. Всё это время Маэстро тоже не груши околачивал. Он копил силы, и накопил немало. Его власть уже распространялась за границы призрачного мира. Пусть даже сейчас он действует на пределе сил, возможно, взбивая, будто миксером, мозги носителя, прецедент есть прецедент. Либо мы его останавливаем сейчас, либо станет слишком поздно.

Маэстро наклонился, затряс головой и плечами, пытаясь сбросить с себя амулет. Руки у него были скованы за спиной, сделать это сразу не получилось. Я кинулся к нему, но не успел даже толком замахнуться — отлетел прочь, как перед тем обходчики и Денис. Приземлился спиной на капот машины, вскрикнул от пронзившей спину боли.

— Не сметь!!! — взревел Маэстро.

Его переполняла сила. Изольда и обходчики, приехавшие с Кондратием, тоже полетели с ног. Цену Маэстро платил немалую. Кровь текла не только из носа оперативника, но из глаз и ушей тоже. Вряд ли там ещё есть за что бороться.

— Раздавлю! Уничтожу!!!

Сверху и правда как будто начала давить невидимая плита, я словно под пресс угодил. Из последних сил перевернулся на бок, вывернул голову.

Я смотрел на старинный двухэтажный дом. И видел то, чего не видел Маэстро — всё ещё не стряхнувший с себя амулет. Пустышки, которым загодя отдал команду, штурмовали здание. Пустышки карабкались по стенам, лезли в окна, пытались пробиться сквозь крышу. Успехами похвастаться пока не могли, то и дело сыпались на землю. Но, поскольку команду я не отменял, тут же вскакивали и снова принимались за дело.

Давайте! Зайдите внутрь. Пусть то дерьмо, что там есть, сдетонирует. А если я прав, и там находятся похищенные души, питающие этого выродка — партия наша. Ценой этого оперативника, но тут уж никуда не денешься. Его тело и мозги Маэстро уже изуродовал безвозвратно. Зароем вместе с амулетом метров на десять в землю, зальём цементом, построим сверху храм. Если я всё правильно понял, то без подпитки любой дух попросту растворяется рано или поздно — будь то пустышка, пожиратель или неподготовленная душа.