Правильный лекарь. Том 11 (СИ) - Измайлов Сергей

Я замер с чашкой чая в руке и внимательно смотрел на отца, ожидая момента, когда его прорвёт, но этого не происходило. Я бросил взгляд на мать, пытаясь уловить в выражении лица какую-то скрытую тревогу, но нет, совершенно спокойна и задумчива, обычное её состояние во время вечерних посиделок. Ничего уже не понимая, я перевёл взгляд на Катю. Сестрёнка как бы невзначай приложила палец к губам и едва заметно подмигнула.

Теперь всё встало на свои места. Рыбки водят хоровод вокруг пальца. От сравнения родителей с послушными золотыми рыбками, у меня внутри всё похолодело. Я бросил на сестру обвиняющий взгляд, но она покачала головой и пожала плечами. Такой пантомимой можно ещё долго заниматься и не искать логику в жестах, но мне уже хотелось с ней по нормальному поговорить. Однако нарушать сейчас эту семейную идиллию, пусть и созданную искусственно, совсем не хотелось. Уже несколько дней я не видел родителей в таком спокойном и расслабленном состоянии, желание было даже не дышать, чтобы это не испортить.

Мы даже ещё поговорили о городских новостях, что говорят люди о строительстве нового медицинского университета, об общей тенденции к повышению рейтинга клиник, начавших применять метод тонких потоков.

— Видел сегодня рекламу нового сосудистого центра Боткиных, — сообщил отец, допивая чай и снова посматривая на чайник. — Судя по адресу, это перепрофилировалась одна из небольших клиник Серафима Павловича. Ты об этом что-нибудь слышал?

— Да, — сказал я и кивнул. — Андрей хорошо освоил техники работы с атеросклерозом. Он говорил мне, что они с отцом будут открывать сосудистый центр, но не думал, что они сделают это так быстро, молодцы.

— Ты не видишь в этом конкуренции? — удивился отец.

— Нисколечко, — улыбнулся я. — Даже наоборот. Наладят работу и нам можно будет немножко вздохнуть. Таких больных слишком много, чтобы всех вылечить в нашем госпитале. К тому же из-за наплыва сосудистых пациентов мы практически забыли о других проблемах. Нам же нужно расширять сферы деятельности, находить другие малоизученные заболевания и пути их излечения, разрабатывать новые методики.

— Это как раз и ждёт тебя в университете, — улыбнулся отец. — Уверен, что тебя ждёт много новых открытий, а здравоохранение Российской империи в корне изменится. Наверняка найдётся много недовольных, у которых золотишка в карманах поубавится, но в целом для людей это однозначно хорошо. На миллион благодарных лишь сотня ненавистников, я думаю, что это отличный результат. А без негатива не обходятся даже те, кто ничего не делает.

Разговаривая с отцом, я начал успокаиваться. Если я правильно догадываюсь, Катя подействовала на родителей, чтобы они успокоились. Так-то хорошо, состояние хронического стресса и тревоги никому на пользу не идёт, но факт отрицания реальности тоже приносит дискомфорт. По крайней мере мне. На меня сестра решила не распространять своего влияния, я всё помню и осознаю, но то, что рядом все угомонились и ведут себя, как раньше уже подействовало на меня благотворно, тревожность почти ушла.

И на фоне относительного спокойствия разум заработал по-другому. Вспомнил про обещанную Поджарскому шляпу, сожжение которой он возможно уже и простил, но я ему её всё-таки куплю, надо поддерживать со стариком хорошие отношения, возможно ещё пригодится и не раз.

Время близилось к ночи и семейство начало потихоньку рассасываться по своим комнатам. Пантелеймон пришёл наводить порядок в камине, Маргарита помогала Настюхе убирать всё, что осталось после чаепития, а мы с Катей поднимались по лестнице на второй этаж. Я уже хотел сказать ей, что надо поговорить, но в этот момент обернулась мать, стоя у своей двери и задала дочери какой-то вопрос по учёбе, поэтому я повернул в сторону своей комнаты, пожелал всем спокойной ночи и закрыл за собой дверь.

Попробую тогда, как в прошлый раз, подожду пока родители уснут, а бессонницей сегодня они вряд ли будут страдать, а потом тихонько постучусь к Кате. Прошло минут двадцать, за это время я передумал кучу всяких не очень приятных мыслей, как вдруг у меня в голове возник образ: Катя сидит на кровати под шалашиком из одеяла, выглядывает оттуда и жестом зовёт к себе. Образ был настолько чётким, что я сразу догадался о его происхождении, это она меня так зовёт на разговор.

В коридоре темно и тихо, новые доски пола не скрипели, к двери сестры я подошел абсолютно беззвучно. Смысла стучаться не вижу, просто осторожно вошёл, беззвучно закрыв за собой дверь. Возникший в голове образ я видел сейчас своими глазами. Сел рядом с Катей, она накрыла нас одеялом. Всё, как в детстве.

— Думаю, ты правильно сделала, — прошептал я.

— Ты по поводу родителей? — уточнила она.

— Да, — ответил я. — А то они совсем извелись уже. Я уже боялся, что у мамы будет нервный срыв.

— Зря ты о ней так думаешь, — усмехнулась Катя. — Она при желании может взять над собой контроль и успокоиться. А вот отец не может. Хоть он и старается не показывать вид, но переживал не меньше. Я больше даже ради него это сделала.

— Спасибо тебе, — тихо произнёс я. — И спасибо, что на меня твои чары не подействовали.

— Я же видела, что ты переживаешь, но держишь себя в руках, поэтому не стала.

— Как прошла беседа с Волконским? — спросил я.

— Немного неожиданно, — чуть громче прошептала Катя. — Подробностей сказать не могу, потому что принесла клятву о неразглашении, но суть сильно отличается от всего, что я предполагала, да и все мы. Одно могу с уверенностью сказать, что пока всё остаётся на своих местах. А то я уже начала переживать, что не увижу твою свадьбу.

— Уже хорошо, — прошептал я. — Но мне почему-то кажется, что в покое тебя не оставят несмотря на то, что Мария сказала, что отвоевала твою свободу. Поедешь, кстати, со мной в среду её поздравлять?

— Обязательно, — ответила Катя. — Давай сразу после работы. Надо бы с собой обязательно взять Виктора Сергеевича и Валерия Палыча,

— Это да, оба потом не простят, что мы их с собой не взяли, — сказал я, потом, собравшись с духом задал вертевшийся на языке вопрос: — ты мне вот что скажи, так ты остаёшься?

— Говорю же, пока что да, а дальше видно будет, — вздохнув сказала Катя. — Пока что всё будет как раньше.

— Надолго? — не удержался я.

— Я пока ничего не могу ответить тебе на этот вопрос, а врать не хочу, — прошептала Катя. — Я прекрасно знаю, что тебе можно доверять, но я и правда не знаю, что сказать. Надеюсь, ты не обижаешься по поводу моего воздействия на родителей?

— Немного некомфортно от осознания, что ты на такое способна, но так и правда пока будет лучше, — ответил я. — Только об одном тебя прошу, не исчезай внезапно. Когда я буду понимать, что происходит, мне будет не так больно.

— Я поняла, — тихо прошептала Катя. — Я люблю тебя, братик!

С этими словами Катя внезапно обняла меня, уткнулась в плечо и тихо разрыдалась. Я тоже обнял её и тихонечно гладил по голове, чувствуя, как слёзы текут по моей щеке. Ей надо сейчас выплакаться. Возможно, это в последний раз, а потом характер закалится настолько, что слёзы будут неуместны. А может и нет.

— Спасибо тебе, Саш, — сказала Катя, успокаиваясь и вытирая слёзы с лица. — Это даже лучше, чем мамины восстанавливающие сеансы.

— Всегда пожалуйста, — тихо сказал я. — Готов помочь в любой момент.

Наверно сейчас только окончательно для себя понял, что привязался к ней скорее, как к дочери, а не как к сестре. По возрасту она как раз подходит. Дочери, оставшейся в том мире без меня примерно столько же. Только она теперь обходится без меня. Я не могу ни порадоваться за неё, ни утешить. И эта мысль меня внезапно накрыла тяжёлой бетонной плитой.

— Саш, ты чего? — спросила через какое-то время Катя.

— Ничего, — встряхнувшись пробормотал я. — Всё нормально. Я, пожалуй, пойду, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказала Катя, чмокнув меня в щеку.

Я ещё раз обнял её, выбрался из-под одеяла и на цыпочках пошёл на выход. Перед тем, как закрыть за собой дверь, помахал ей рукой, она ответила тем же. Уже входя в свою комнату, подумал, а ведь она легко могла бы прочитать в моей голове причину моего внезапного ступора, но не стала. Видимо решила сама для себя этого не делать. Наверно в этом и выражается доверие? Или уважение? Возможно. Но иногда даже нужно залезть в голову близкому человеку, чтобы ему помочь, так как он не хочет всего говорить, чтобы не сделать больно тебе.