— Предсказуемо, — прокомментировал я. — Стоит сразу использовать что-то посильнее, ты же понимаешь, что этого мало. Неужели за все это время наших совместных рейдов забыл, как я действую?
Леон не слушал. Он уже готовил следующую атаку. Его катана вонзилась в песок, и от точки удара по земле побежали ледяные змеи. Очевидная техника для обездвиживания противника. Ледяные щупальца вырывались из-под земли, пытаясь схватить мои ноги.
Я просто подпрыгнул, используя минимальное усилие, и приземлился на одно из ледяных щупалец. Оно треснуло под моим весом.
— Ты же знаешь, что я могу ходить по воздуху? — напомнил я. — Зачем атаковать снизу?
— Хватит издеваться! — Леон сформировал десятки ледяных копий вокруг себя.
Копии были точными, вплоть до мельчайших деталей. Все они одновременно бросились в атаку. Впечатляюще. Он явно тренировался, хотел этого сражения.
Я начал двигаться между копиями, уклоняясь от их атак с минимальными движениями. Шаг влево, и копия промахивается. Наклон головы — лезвие проходит мимо. Поворот корпуса, и еще один промах.
Копии рассыпались одна за другой, не выдерживая моих простых ударов. За десять секунд от армии не осталось ничего, кроме ледяной крошки на песке.
— Хочешь совет? — предложил я, стряхивая ледяную пыль с плаща. — Меньше копий, больше качества. Количество без качества — это просто трата энергии. Достаточно одной, но которая будет обладать твоей скоростью и силой.
Леон тяжело дышал, пот струился по его лицу, несмотря на холод. Но в его глазах все еще горела решимость. Он поднял катану над головой, и вокруг него начала собираться вся оставшаяся магическая энергия.
— Мне не нужны твои уроки! — крикнул он.
Воздух вокруг него буквально замерз. Песок покрылся инеем, превратившись в подобие арктической пустыни. Катана в его руках трансформировалась, становясь больше, массивнее. Лезвие удлинилось до трех метров, став похожим на гигантский ледяной клык.
Леон взмахнул трансформированной катаной. Воздух раскололся от холода, создавая видимые трещины в пространстве. Волна абсолютного холода понеслась ко мне, замораживая все на своем пути.
Я исчез с пути атаки.
Нет, не телепортировался. Просто сдвинулся так быстро, что человеческий глаз не смог уследить движение. В следующее мгновение я уже стоял за спиной Леона, постукивая пальцем по его плечу.
— Бу, — сказал я.
Леон дернулся и попытался развернуться, но я легко толкнул его в спину. Истощенный от использования столь мощной магии, он не смог удержать равновесие и снова упал лицом в песок.
— Сколько раз мне нужно тебя уронить, чтобы ты прекратил? — спросил я, глядя на него сверху вниз. — Убери свою магию, пока я добрый, и иди домой. Я не собираюсь нянчиться с тобой.
Леон поднялся на четвереньки, его плечи тряслись. Сначала я подумал, что он вот-вот заплачет. Но потом услышал смех. Горький, истерический смех человека на грани.
— Нянчиться? — он поднял голову, и я увидел в его глазах чистое бешенство. — ДЕРИСЬ СО МНОЙ НОРМАЛЬНО! Хватит играть так, словно я какой-то ребенок!
Парень вскочил на ноги и воздел руку к багровому небу. Татуировка на его ладони, которую я заметил ранее, вспыхнула золотым светом.
— Если ты не хочешь драться со мной всерьез, я заставлю тебя!
Небо над нами озарилось золотым сиянием. Сотни, нет, тысячи светящихся стрел материализовались в воздухе, все нацеленные на меня.
«Подавление» — та самая техника, которую он демонстрировал раньше, но усиленная во много раз.
Стрелы обрушились вниз золотым дождем. Каждая несла в себе достаточно силы, чтобы пробить стальную броню. Вместе они могли превратить в решето целое здание.
Я устало вздохнул.
— Серьезно говоришь…
Я сжал рукоять меча. Черный клинок отразил золотое сияние, создавая странный контраст. Я сделал один взмах. Всего один, но вложил в него достаточно силы.
Воздушная волна от удара взметнулась вверх, встречая падающие стрелы. Золотые снаряды отскочили, разлетелись в стороны, некоторые даже полетели обратно. За секунду от этого божественного дождя не осталось ничего, кроме золотых искр, медленно оседающих на песок.
— А ты уверен, что справишься? — спросил я, и впервые за все время позволил своей истинной натуре проявиться.
Я выпустил ее.
Ауру убийства, которую сдерживал с момента возвращения из мира демонов. Жажду крови, которую взрастили во мне сто лет непрерывных сражений. Холодную, беспощадную готовность уничтожить все, что встанет на моем пути.
Воздух вокруг меня потемнел. Песок под ногами почернел, словно обугленный невидимым пламенем. Само пространство задрожало, не выдерживая концентрированной жажды убийства, которую я держал взаперти так долго.
— Видишь ли, — продолжил я, делая шаг вперед, — подобному не место в этом мире. Я научился это контролировать, прятать, делать вид, что я просто сильный Охотник с плохим характером. Но правда в том…
Я сделал еще шаг. Леон попятился, его глаза расширились от ужаса.
— Правда в том, что я провел сто лет, убивая все, что движется. Демонов, монстров, существ, для которых у вас даже названий нет. Я дрался, когда не мог стоять. Убивал, когда не мог видеть от крови на лице. Выживал, когда само понятие выживания теряло смысл.
Еще шаг. Леон упал на задницу и начал пятиться назад.
— И знаешь, что самое страшное? Я к этому привык. Убийство стало для меня естественным, как дыхание. Я могу улыбаться, шутить, делать вид, что я нормальный. Но стоит мне перестать себя сдерживать…
Я остановился, глядя на него сверху вниз. В моих глазах не было эмоций. Только холодная оценка — стоит ли тратить усилия на устранение угрозы.
— Так что подумай еще раз. Ты, правда, хочешь, чтобы я дрался с тобой всерьез?
* * *
Леон Монтильяр не мог дышать.
Воздух превратился в густую патоку, давящую на легкие с силой пресса. Каждая клетка его тела кричала об опасности, приказывая бежать, прятаться, делать что угодно, только бы оказаться подальше от этого… существа.
Потому что-то, что стояло перед ним, не было человеком. Не могло быть.
Дарион Торн, саркастичный мечник с плохими шутками и ленивой манерой поведения, исчез. На его месте стояло нечто иное. Машина для убийства, выкованная в горниле бесконечной войны. Существо, для которого смерть была не концом, а инструментом.
Леон видел многих сильных Охотников. Видел глав кланов, S-ранговых воинов, даже легендарных героев прошлого на записях. Но это… это было другое.
В ауре Дариона не было ярости. Ярость подразумевала эмоции. Не было жестокости — жестокость требовала чувств. Была только холодная, расчетливая готовность уничтожить все, что он посчитает угрозой. Без злобы, без удовольствия, без сожаления. Просто потому, что так эффективнее.
Леон понял с кристальной ясностью — он не противник для Дариона. Он даже не неудобство. Он просто… препятствие. Мелкое, незначительное препятствие, которое можно устранить одним движением, если оно станет слишком назойливым.
Его рука дрожала, но он все равно поднял ее, активируя татуировку. Золотое свечение усилилось, и в его голове раздался знакомый голос.
— Йоу, — Верагон звучал непривычно серьезно. — Я смотрю, ты тут умирать собрался. Какой-то смертный запугал до смерти моего апостола… Не дело, ой не дело.
— Помоги мне, — прошептал Леон, не в силах отвести взгляд от Дариона.
— Эээ, приятель, ты вообще чувствуешь, ЧТО стоит перед тобой? — в голосе бога появились нотки нервозности. — Это не просто сильный человек. Это… это вообще законно? Такое количество убийственной ауры в одном существе должно быть запрещено! Погоди… что за бред. Даже у моего брата нет подобного, а он…
— Ты бог! — воскликнул Леон мысленно. — Ты же можешь победить его!
— Теоретически — да. Практически… — Верагон замялся. — Слушай, ты можешь просто сдаться. Я засчитаю тебе это как тактическое отступление. Даже дам ачивку «Выжил в невозможной ситуации»! Видишь, какой я щедрый?
